Начало истории – Все-таки хорошо, что мы не взяли детей. – Сказала Нелли Николаевна, - Хоть они и просились, дорога очень тяжелая, опасная. Максим, ты не спеши, осторожнее, вон видишь – авария впереди.
Рита на заднем сиденье судорожно сжимала край пледа. Прошло всего три дня, как они уже возвращаются вместе, но Максим, будто оставил там всю свою радость, и ей придется теперь слушать это изо дня в день: слишком опасно, опасно, опасно…
Тётя Нелли пьет ароматный кофе и пытается завязать с моим грустным мужем разговор. - думала Рита, - Рассказывает, что-то о своём детстве, вспоминает, как Виталик женился. Она сидит, как барыня в дорогой машине Матвея, задаёт Максу вопросы, он скромно и с трудом улыбнувшись отвечает. Так хочется высказать ему все, что накопилось на душе, но бабушка Лизы заступаться будет.
Дорога домой была долгой и трудной для Риты. Когда Максим остановился отдохнуть, он вышел, заку.рил. Рита заранее готовилась, что её могут увезти из родного дома силой. Каждый день втирала в ноги мазь из прополиса, была в плохом настроении. Спали они отдельно, мужа она от себя отлучила до родов, как и в прошлый раз, поэтому он спал с дочерью на одной из узких скрипучих кроватей.
Она вышла из машины и встала рядом.
- Не стой здесь, да поку.рить, ребенку вредно.
– Ты думал, я лгала тебе?
– Я всегда считаю, что ты обманываешь, когда говоришь, что любишь меня. – Макс сердито нахмурился. – Не любить кого-то, а притворяться – ужасно утомляет. Рит, я не хочу тратить свою жизнь на тех, кто даже не имеет уважения. Твоя мать считает городским дураком, которого можно использовать, а я начинаю видеть от тебя тоже самое. Я не бычок осеменитель вам. Пойми, мы тратим столько сил на то, что не приносит в нашу жизнь радости…
- А что тебе радость приносит? Ну? Скажи, скажи! Эта болтовня с бывшей женой? Да она смеется над тобой!
- Поэтому она и бывшая! Пусть смеется. Но моя же-на, как скажет Матвей, не должна этого делать. А ему я верю, ты это знаешь.
– Эльке можно, да? И Лиза тоже смеется, вместе с ней. Они и надо мной обе потешаются, и над тобой. Как ни старайся принцессой я не стану.
– Неправда. … А что, я похож на того, кто делает из тебя принцессу? Я просто не делаю из тебя золушку. Ты - нормальный человек, я тоже, блин не принц,
Рит. Мы вообще-то родители с тобой.
Слушай, я, конечно, пытаюсь делать всё лучше, не всегда нормально получается, не всегда...
Но раз твоя мать наряжает тебя в свои старые вещи всю жизнь, это не значит, что в них надо ходить всю жизнь. Тем более, что зарабатываю я. Нашей семье может хватить на всё, у нас даже квартира есть. Разве не так?
- Ты потратил слишком много денег на подарки, у них же всё есть.
– Я покупал только детям. И на день рождения. Так принято.
- У нас так не принято.
- Слушай, Маргаритка, я тоже могу подарить ягоды и банки с вареньем, но давай не будем ссориться из-за денег? Мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями. Ты понимаешь, что я имею в виду? Вражда какая-то от тебя. Вот и всё. А за что – не пойму.
- На рождество все приедут, пусть они и будут твоими друзьями. Я не хочу жить в городе, даже не старайся.
- До чего же ты упертая стала, Ритка. Но почему? Почему всё так меняется?
- Так я не Лиза! Она со всем соглашается, на всё согласная…. Я хотела познать любовь, родить детей, как все, но не думала, что мне надо будет именно тебя, мужика, слушаться и против матери идти.
- Правильно, у Лизы есть муж и отец рядом! У Лильки тоже так будет, я – её отец, всегда с ней…
Слушаться ты не хочешь… И не мужика, а мужа!
Я не дурак, не олень. Поэтому ты так Теодору слушала и все глупости, что она тебе говорила про меня! Она тоже не верила, что со мной можно нормально жить, царство ей небесное.
- Я не хотела никуда ехать и на Новый год, потому, что боялась – ты останешься. Только желание всех увидеть и показать нашу Лильку заставило меня улыбнуться и сделать вид, что я рада, сесть в твою машину.
- Рит, я хоть успокоился, что с ребенком всё нормально, хоть к врачу сходила, не начинай. Садись сейчас в машину, я док.урю и поедем. Не надо нервничать, подумай о себе и дочери в животе.
Риту беспокоило то, что Максим не хотел второго ребенка и явно об этом говорил, но она захотела сама, после того, как мать сказала: «Рожай! Двоих деток он у тебя не отберет, а лучше сразу троих. Слишком он девчонке много внимания уделяет, с рук не спускает, кажись, может и увезти. Да и алименты будут хорошие, ежели двоих или троих успеешь родить».
Она вспоминала, как со страхом смотрела в окно на огромный сверкающий город полный машин, где столько ужасно больших магазинов, больше, чем вся деревня, как три таких деревни. Один магазин, как целый город. Именно туда Макс додумался заехать, чтобы купить подарки. Он быстро вернулся еще более счастливым, купив сразу четыре букета цветов, принес еды и два пакета подарков детям. Матвею на день рождения, Машке, Катерине… и дочке – он купил ей большую мышь. Лилия была в восторге, обняла мягкую игрушку, а Рита поняла, что это намёк для неё. Зимой в деревню с полей бежали мыши. Макс их ненавидел, вытаскивал из мышеловок, и даже матерился. Коты не справлялись, поэтому и котов он ругал каждое утро. Постоянно курил на улице и ругал, журил котов. Грозился, что оставит голодными, но потом наполнял миски. Лильку клал с собой и прикрывал её личико – делал домик из тюли – чтобы мыши не залезли, Рита уже привыкла, что он спит с ребенком, изредка вставая и укладываясь к ней, обняться...
С утра у неё до сих пор было плохое самочувствие, а вечером всё время хотелось есть. С утра он за ней ухаживал, а вечером не обращал внимания, занимался только дочерью. Рита стала понимать, что для того, чтобы он подошел – ей надо стать больной и пожаловаться. А когда заболевала Лиля, он начинал злиться на всё и вся.
Скандалов с матерью становилось всё больше, Макс частенько укладывал дочь и шел в баню пока все не улягутся. Иногда возвращался только под утро. Он старался не пить, но пару раз утром Рита чувствовала от него перегар.
Однажды скитания Макса ночью по деревне увидели соседи и стали над ним потешаться, а Любка сказала, что приглашает его в баньку попарить друг друга. Зависть, которую Рита к себе испытывала среди соседей была намного хуже жалости, которая была в прошлом, она била по самому больному месту. От неё Рита хотела и сама сбежать. От неё начала злиться мать.
По дороге в Москву, куда они ехали на день рождения и Новый год, она представляла эту встречу, долго готовилась, красилась, а муж торопился, радостный, и даже не посмотрел на её старания, на завитые волосы и накрашенные глаза... А обратный путь был слишком печальным. Матвей почему-то решил, что она должна ехать с ребенком на заднем сиденье, как у него Лиза ездила всегда, даже когда не была беременной. А ей хотелось рядом быть, поговорить, все обсудить, выяснить отношения с мужем. Она жалела, что тетя Нелли поехала с ними, очень жалела.
Слушала тихий голос тёти Нели, спешившей домой, которая соскучилась и волновалась: «Максимка! Они нас ждут!»
«Я постараюсь спокойно доехать. Дед не спит. Тёща тоже…. не спит!».
Рита тогда услышала в его голосе и грусть, и ненависть к своей матери, поэтому снова рассердилась. Так же сильно, как в первый день, когда они приехали к Элеоноре и Виталию, за желание принять ванну, едва Макс зашел. Как будто из кочегарки приехали.
Ночью она спросила: «Неужели это так важно для тебя? Ванна дорогая, пена эта твоя, душ, вот такие комнаты?» и получила ответ: «Я соскучился по нормальной жизни, устал мыть ребенка в тазике, поливая ковшом, а потом кутать, чтобы пронести Лильку из бани в дом. Каждый вечер, Рит».
Рита напомнила, что каждый вечер мыть ребенка вредно, но он молчал, или огрызался: «Это моя дочь, она девочка! Сестру мыли каждый день!»
Он никого не желал слушать, и последнее время ложился спать, глядя на мерцающий экран телефона. Однажды она попросила показать, что он там смотрит и Макс показал –читает о родах дома и возможных случаях.
Он залез в машину, подождал, пока она усядется и поехал по трассе в снегопад, метель бушевала, перемёты закрывали тёмную дорогу, как языками лизали, Рита наклонилась к нему с заднего сиденья и спросила:
- Ты говорил, тебе стыдно брать одежду, а машину не стыдно?
- Рит, сядь, а? Вдруг тормозить придется… - ответил Макс и замолчал. Только через десятки километров пути он еще раз остановился на заправке, проводил всех в туалет, уже на улице подошел к ней, поправил шарф и шепнул, - Не стыдно, потому, что ради вас. Ты знаешь, как я тебя любил и люблю. Давай не будем ссориться, пока я за рулем? Не хочу об этом думать, но помню, как моя мать погибла…
- Ты из-за этого такой недовольный и теперь на нас будешь срываться? Отвези меня и езжай куда хочешь, возвращайся. Вот, что я хотела сказать.
- Это как-то подло выглядит со стороны близкого человека, Рит, - с горькой улыбкой сказал Макс. - Я разве не для тебя всё делаю? Для тебя и ребенка. Почему ты хочешь, чтобы мою дочь воспитывала твоя мать? И вторую тоже! Теть Нель, скажи, имею я право воспитывать своих детей? Неужели я настолько плохой человек, что брошу жену, тем более я её люблю? Зачем она так говорит Ритке, и что на самом деле хочет?!
-Максим, не принимай близко к сердцу, ты прекрасно воспитаешь девочек. Марьяшка, ты помнишь, как всё у вас начиналось? Готова была на край света с ним пойти. Вспомни, дорогая, подумай, что жизнь совместная, а не отдельная.
- Я хотела только посмотреть. Я хотела… с ним жить. А сейчас я вижу, какие мы разные.
Он не хотел продолжать этот разговор, но всё же спустя небольшую паузу добавил:.
- Рит, еще есть время. Подумай. Очень хорошо подумай! Я не брошу тебя это точно, меня самого от этого ведёт, когда бросают с детьми. Ты пойми, я не твой отец, и вообще… Нельзя нам в этом доме жить больше. Я думал над предложением Матвея, только …придется как-то приучить хоть одного кота к их дому.
- Мы не можем жить в их доме!
- Можем, - произнес он тихо. – Да, мы спрятались, я уже излечился от своей зависимости, ты же видела…
- Ничего не говори лучше, - сухо ответила Рита. - Мне лично ничего не надо. Оставайся там! Где хочешь живи. Только отдай мне дочь, и я, как мать, дам ей все, все что смогу.
- Что ты такое сказала?
-Максим, перестань, я прошу! - сказала она уже мягче и поправила на спящей Лилии плед, который им дала в машину Лиза вместе с подушками. - У тебя будет всё как раньше. Я видела, что ты почти не смотрел на Лизоньку. Спать ушел. Она не виновата, и ты не виноват. Но это невозможно, чтобы мы жили близко, и Матвей тоже так думает, я вижу по его глазам. Он уже не злится на тебя, но … как будто закрывает их от тебя собой. Ты понимаешь? Ты же всё понимаешь.
- Рит, мы всё время ссоримся из-за этого, а раньше ты была спокойна. Что случилось-то? Ты всё рассказала матери? Что ты предлагаешь мне сделать?! Не хочешь в их доме, я сниму квартиру в городе поближе к деревне твоей, ты родишь, мы подрастём, на лето в деревне поживём, а потом …вернемся, и Лилька пойдет в садик, как все дети. Там безопаснее, чем гвозди ржавые, капканы.. В конце концов, я что такого прошу? Ты меня вообще уважать собираешься или будешь, как твоя мать не следить за собой и детьми, потому, что мужик бросил? Извини, Рит. Извини. Я так больше не смогу.
Нелли Николаевна положила руку ему на плечо, чтобы он успокоился и мирно заметила:
- Это испытание, ребятки. Ты не поверишь, Максим, но это чудо, что твоя Рита такая. Тебе нужна твёрдая женская рука. У моей внучки Лизоньки нет твёрдой руки, я тебе уже говорила. Эх, ребятки… Слушайте только себя, вы умненькие оба, зачем посторонних слушать? Даже я могу ошибаться в людях. Рита, дочка у вас, вторая на подходе, он красивый парень, любящее сердце. Зачем гнать от себя чувства к нему?
- Лиза ни при чем. Я видела вместе и не ревновала ни капельки. Лиза явилась, вы с ней ни разу не поссорились, … А когда Матвея чуть не убили, ты был с ней! И я не ревновала, клянусь. Я же Лизку вижу, какая она на самом деле, таких вот трудно не любить. За что её не любить? Я тебя понимаю.
- Я тебя люблю! Тебя и дочь! Глупая ты, Рита.
- Максим, скажи, тебе её было жалко, она ребенка потеряла? Помнишь, как ты переживал?
- Помню. Он чуть не померла, если бы не врачи, ты тоже не забывай!
- А из-за чего здорового ребенка потеряла? Ведь если бы её дочка не ходила в сад, она бы не заболела.
Это город, там можно что угодно подхватить. Наша Лиля будет здоровой, и никаких садиков не надо, мы будем за ними смотреть. И денег нам не надо много. Нам всего даже слишком! Мать потом одежду опять продаст, её очень много, твоя Эля привезла. Лизкины вещи мы не продавали, ты запретил. Я понимаю, и хорошо, что девочки обе… будут носить.
- Рит, да не в этом дело, мне что, тебя опять начать пугать?
- Не надо, я буду рожать дома. Если хочешь, можешь уехать с Лилией и вернуться, когда всё уже закончится.
- Ты с ума сошла, я никуда не уеду без тебя точно, ты носишь моего ребенка, Рита. Будь… собой прежней, а не своей матерью, может, поэтому твой отец так поступил, но я – не он! Поверь ты, господи!
- А если бы Матвея убили? Если бы он погиб, ты бы так же сказал? Мать у меня видит будущее, она всегда знала, что отец уйдет.
- Ты Риточка такие вещи не говори, никогда не говори вслух про людей, – не выдержала Нелли Николаевна, - И мужу не говори. Ты его сама толкаешь, куда – не знаю. Если любишь, такие вещи не делаешь. Ты посмотри, какой он у тебя хороший. Наряжает вас словно заботливый отец. Ты с кем так будешь жить? С мамой? Хочешь так жить, как мама твоя? Мы с Серёженькой в городе долго жили, а переехали, чтобы за стариками ухаживать, в последний путь проводить. Остались, но разве же это хорошо, когда дети не учатся, а в огороде скучают? Ты себя вспомни, милая. Как ты время проводила, одна одинёшенька и никого не признавала, потому, что считала себя хуже других. А Максим считает тебя женой своей, и заботится, как может. О благополучии заботится. Разве не так?
- Так, но он все равно не заменит мать и любить так не будет. Разве не так?
***
Они вернулись, Макс вошел в дом к Сергею Тимофеевичу, поздравил, вручил подарки, Нелли его обняла – дед сидел и улыбался, смотрел на распечатанные фотографии, а мать Риты обхватила дочь и повела в сторону. Начала упрашивать – сейчас поделить подарки и вещи, сразу.
– Конечно же давайте, берите всё, у нас всё есть.
– Спать уже пора, Лилька на плече заснула, пойдёмте, это вам подарки, наши… в машине. - Голос у Макса стал хриплым.
– Нет-нет, у вас Лилечка. Вам вещи больше пригодятся, нам с Сережей, кроме фотографий ничего и не надо, мы ничего не возьмём, Максим, я помогу донести.
Макс видит, как забирают постельное бельё, шапки, кофты и быстро стал выходить, сунув ноги в кроссовки. Ему вдруг вспомнились белоснежные шелковые простыни, широкие постели и … лампы мягкие, утренний свет сквозь чистые занавески, вазы с цветами, двери, которые закрываются плотно, легко и бесшумно, детские комнаты с чистыми игрушками, мягкие коврики, на которых его Лилия валялась, обнимая мягких медведей, а здесь…
Когда вошли в дом Маргариты, его передернуло от омерзения и смрада. Было накурено плотно, не убрано, валялись окурки в пепельнице на полу и шкурки от семечек. Он не зная, за что хвататься, держал на руках дочь, которая смотрела сонными глазами и , казалось, говорила: «Папа, мы были в сказке, а сейчас что?»
Он еле сдержался, только бессмысленно повторял:
– Всё, Лилечка, мы добрались, приехали, моя хорошая. Успокойся, сейчас покушаем, поспим… папа отдохнет, и будем чистоту наводить. Мы дома, да? Сейчас дам тебе и огурчик солёный, откусишь зопку…
Но в этот час что-то в нем окончательно изменилось, сломалось, окончательно не выдержали нервы. Он не слушал, что лепечет полупьяный отчим, когда обнимает Риту и тянет руки к неродной внучке, что собирает на стол тёща. Он ясно увидел такую жизнь, которая ему дана не судьбой, а людьми. Макс подумал, что Матвей-то был прав. Рита хочет матери доказать, что она лучше всех дочерей на свете, а матери-то всё равно. Она позволяла ей оставаться с больной ногой, хромой, чуть ли не похоронила, решила отдавать замуж за безмозглого повесу старше дочери почти в три раза из соседней деревни.
Мои дети скажут мне спасибо за эту жизнь? – думал Макс, раздевая ребенка.
Последней каплей стала … капля само гона. Из-за дыма он сразу не учуял, что само гонку гнал отчим, пока они гостили на праздник. В этом доме, где ребёнок, а не у себя. Из-за лени – чтобы не ходить, поэтому в комнате, где они ночевали, рядом с кухней – пахло спиртом.
Он посадил Лилию в её детский стул, развёл молоком и поставил кашу, потребовал объяснить, что происходит.
- Вы не хотите, чтобы мы здесь жили? Или не знали, что мы приедем? Может быть, мы зря вернулись? А?
- Максимушка, что ты, что ты! Ночуй в бане, растопи и ночуй. Марьяшка поспит с Лилей моей комнате.- вступила тёща, - А завтра проветрим.
Макс подошел к Рите и поцеловал ее в холодный лоб. Она стояла, как неживая после дороги, а потом зашла в спальню, сняла теплые штаны, компрессионные колготки и расплакалась. На ногах всё раздувались вены.
Он поцеловал ее в губы, погладил по голове. Они помолчали минуту. Наконец открыла глаза и посмотрела на него обиженным взглядом.
– Пойдем в дом Лизы, там растопим! Она разрешила, сказала, что там будет хорошо, – прошептала Рита. – Уведи меня отсюда, больше не могу видеть ЭТО после их дома.
- Я тоже не выдержу здесь больше ни секунды.
Они вышли в обнимку и услышали:
– Марьяшка, а ведь вы не рассказали, как там было, в Москве? Максим?
– Прекрасно, – выдавил Макс.
– Еще бы, как же вам повезло, – вздохнула тёща, – вот бы разок съездить тоже туда и вообще, повидать барскую жизнь. Но разве ж она да с двумя детьми теперь поедет? И на моря не поедет. Об этом и мечтать-то нечего. Да и дорого всё, тем более в такие шикарные места, куда они ездят. Всё не для нас. А сколько там бензин-то обошелся?
– Как всегда. – Макс чувствовал, что вот-вот сорвётся и пошлёт.
Он снова стал одевать ребенка. Вышли, забрали вещи, Макс пошел в дом первым, чтобы растопить современную печку-котёл. Уже через несколько дней должны были приехать Лиза и Матвей, им можно хоть немного пожить, хоть два дня, но в доме, где чисто.
До утра было еще долго.
– Ну и что ты, разве сама не увидела? – спросил Макс. – Вижу, что обиделась.
– Грязный пол.
- Что, Рит?
- Грязный пол. Ты помыл всё, когда мы уезжали, они там оба натоптали… а ты мыл.
- Ну да. Что, разуться было трудно? В доме-то тепло.
- Лень разуться, Максим. Это… лень. И со мной возиться было лень, и … сейчас им просто выгодно, что ты здесь, что у тебя такая богатая бывшая жена, что одежду привозит, бельё чистое и посуду. Всё, всё… подумать только, всё отношение к нам зависит от денег, от этих вещей и денег. Они так всегда жили, и я так жила.
- Как собаки в конуре. Еще и в чужой. Господи, если б я знал, что все получится так ужасно и так надолго…Теперь ты понимаешь? Я готов жить в деревне, но только отдельно.
– Здесь хорошо, ремонт, вещи, все чисто. Кровать удобная… И диван, и еще одна кровать… Но когда они приедут, что будет? Мы все будем здесь, в одном доме в разных комнатах? И … Лиза?
Тревога, прозвучавшая в её вопросе, была понятна.
Он выдохнул.
- Я думаю, что на эти три –четыре дня, пока они здесь, мы потерпим. Я помою все в том, чужом для меня доме… И родном для тебя. А теперь скажи, любишь ты или нет? Меня любишь?
- Я никому, кроме тебя не нужна… - тоскливо произнесла Рита, уставившись на свои руки.
- Любишь, или просто …хочешь?
- Как это понять?
- Ну… Не знаю, Рит. Готова ли ты ради меня на жертвы, гордишься ли ты мной, веришь ли в меня? Скучаешь ли, когда я ухожу?
Рита заулыбалась.
- Что ты улыбаешься??
- Я тебя люблю. И Лизу ты точно любишь! Ну и люби, я сколько раз тебе говорила, мне не жалко, все равно она с тобой не будет! А вот другая… любая другая… Любка, хотя бы… А знаешь, я рада, очень. Мама не верит, но я точно знаю, что ты никогда меня не бросишь, и детей никогда не бросишь… Максим, я счастлива от того, что ты меня не бросишь.
- Наконец-то. Поверила матери во всю эту чушь… Конечно не брошу!
- Бросишь - уважать перестанут! И Лизка снова будет смотреть, как на кучу навоза! – Рита засмеялась и обняла крепко за шею. – А ты такой красивый, такой любимый… Ты не хочешь, чтобы она смотрела на тебя, как на кучу собачьего навоза, да?
- Рит!
- Это Элька так сказала, она же права! Мы так хохотали! Лизке не говорили, ну что ты боишься. Если бы Лизки не было, ты бы не встретил меня, не пожалел, не женился на мне!
- Я не могу так больше. Что ты несешь за пургу?
- Правду я несу! Я радуюсь!
- У нас семья, мы любим друг друга. Еще раз услышу…
- Очень! Очень любим. Ты любишь дочь и меня, вот скажи… скажи, что всё у тебя к ней прошло? Посмотри и честно скажи.
Глаза у Риты смеялись, и Макс понял, что она никогда не поверит в его искреннюю любовь и будет до старости припоминать.
- У меня …прошло, Рит. Иди ко мне. Я докажу тебе. Всю жизнь готов доказывать.
- Не прошло у тебя ничего…
- Зачем ты тогда рожала от меня? Зачем еще … обманом рожаешь вторую дочь?
- Ты просто не борец, и даже со мной сдаёшься.
- Я не борец, я сдаюсь, да. Потому, что уважаю и предоставляю выбор… женщине.
- Поцелуй меня, я тоже уважаю. Но только мне решать, как и когда я стану матерью второй раз. И третий и … десятый. Я же здорова.
– Мне хотелось бы, чтобы мы могли стать друзьями, – снова произнес он.
***
Маша вела себя в машине очень тихо, она уткнулась в телефон и не поднимала взгляд. Близнецы спали - Диана на руках у Лизы, а Дениска в детском кресле.
Во время остановки сердце у Лизы заколотилось, потому, что заметила, как сестра, наконец, поднялась с места и посмотрела в лицо спящего на переднем сиденье названного брата. Её руки сжали края юбки, а, когда они вышли из машины было столько восторга в глазах, что теперь Лиза не сомневалась - первая любовь может случиться и в двенадцать лет. Пользуясь случаем, Маша любовалась объектом своей привязанности, Матвейкой, который так давно не проводил с ней время.
Лиза получала длинное послание, полное странных неестественных эмоций от матери, и сама писала ей в ответ, но сочинение сестры поразило её больше всего. Ей даже почудилось, что Матвейка в детстве, наверное, был самым любимым для неё человеком во всем мире. Машка смогла выразить свое восхищение словами, и глядя на ее благодарное счастливое лицо, любому было понятно, насколько Маша брату признательна.
Она сама была в детстве, именно в этом возрасте, несчастным существом, желающим справедливости и ласки. А Маша по своей натуре тоже была на самом деле восприимчивой и нежной, а не смелой, дерзкой, какой её все считали. Во время расставания с матерью все старались найти к ней верный подход. Да, Матвейка не обижал ее, никогда и никто в их большой семье не хотел обидеть Машку. Но Катя тогда была маленькой, а отец никак не мог переманить младшую дочку к себе именно потому, что Машка сознавала своё желание находиться именно в их доме, а Лизу даже называть матерью. От старшего брата зависело очень многое. Он решительно взял Машку под своё покровительство, он проводил с ней всё возможное время, он укладывал спать и всему учил. Он готовил завтрак и кормил девчонок...
С этого Нового года Маша выглядела по-другому, загадочной и почти счастливой. В лице их сына, сестрёнка приобрела настоящего друга, и его доброта творила с ней чудеса. Девочка была уверенной в манерах. Она была милой и доброй.
А Матвей-младший всегда был очень привязан к своим родным, и, конечно, Машке... НО... он был совсем взрослым, а она даже еще не вступала во взрослую жизнь. Иногда смело подшучивал над ней, а последнее время был занят своей жизнью, но Машка считала естественным его невнимание, ведь для него она была лишь ребенком.
***
Элеонора приехала в деревню первой, она дважды обгоняла Матвея, Лиза волновалась за Катю и высказывала ей во время остановки на заправочной станции.
...А в доме сидел дед, которого Лиза не сразу узнала. Он оброс и похудел, ему было тяжело подниматься…
- Какой сынок! Какой у нас Денёк!!! На Матвея похож?! А? Или Нелюшкина порода? Или на Матвея? Похож? Лизонька, иди ко мне, моя хорошая, как же мы давно с тобой не виделись, краса моя. Видишь, дед у тебя совсем старик, древний, как … леший. Скоро пойду в лес по весне, и … стану лешим! Добрым! Подскажу, где ягодки красны растут…Волков погоняю, лис пощекочу. А это у нас кто? Динка? Или Дианка? Кто же придумал так назвать? – Лиза, еле сдерживая слёзы, обернулась к Элеоноре, которая хрустела яблоком и закусывала его ватрушкой.
- Дианка! Хочешь откусить? Лиз, смотри, как она на ватрушку уставилась. Сейчас я ей принесу, и Денису тоже. Давай её мне! – дочь у Лизы она забрала и шепнула, - Не реви!
- Проходите милые мои, дорогие! Дед на диванчике своём посидит, или полежит… А мы ему всё будем показывать, винца дадим немножко… Все уже на столе, только вас ждали. Матвей там где ваш, младшенький? Я ему тапочки приготовила. - Запела своим ласковым голосом Нелличка, - Все-таки вроде и близко, а …далеко ехать, дорога вся белая к нам, всю занесло… А снег всё идет да идёт… Элька прям измучилась, так хотела скорей добраться.
- Я очень рада, дедушка, что мы приехали. Наконец-то папа-Матвей нас привез! Весной будет … хорошо. – Лиза вспомнила, что дед сказал и не выдержала, отвернулась и убежала на кухню к Эле, заливаясь слезами.
- Лешим он весной будет! Ты слышала, Эль… - зашептала она, - Ой, мамочка, я не могу!
- Тише не реви, говорю. Я сама на грани исчезновения само… обладания, как Виталечка скажет. Лиз, умоляю, не реви.
- Лешим… - уткнулась в мягкое плечо и грудь Лиза.
Дед часто шутил, что все, кто в деревне этой волшебной живёт уходят в мир иной, и не хотят прощаться с этим прекрасным местом. Они просто уходят в лес. Мужчины становятся лешими или водяными, а женщины – кикиморами или русалками. На выбор. Самые вредные – становятся маленькими гномами и живут в маленьких норках, а самые хорошие и добрые – лесными феями или даже принцами леса… А тот, кого они выбирают в правители…
- Такая метель была! Как бы мы с Риткой добрались, если бы не твоя машина, я даже не знаю… - услышала она голос Макса, - Пришлось бы пешком идти с ребенком шесть километров точно, моя бы завязла в снегу… И так-то еле доехали. Спасибо, Матвей!
- Макс, отстань со своими… не выношу нежностей телячьих. – голос мужа был смешливый. – Доброго рождества, Сергей Тимофеевич. Как вы тут? Выглядите героем!
Его голос быстро изменился, хотя Матвей видел деда после его травмы и лежачего положения, и всё равно… Изменился голос, дрогнул.
- Герой – это ты! Наконец-то у мальчишку Лисе нашей сделал, она вокруг тебя хитрила, хитрила… и обхитрила, тебе дочку вторую, а себе сына, как мечтала. - услышала она радостный голос и смех дедушки.
- Милая! Ты чего тут? Эля, давай дитя сюда, внучку мою. Лизонька, попей водички и … вперед смотри! Ты что же! – Нелли Николаевна успокаивающе гладила Лизу. Тут же подошли сыновья Элеоноры, и Макс важно произнёс:
- Ну вот, тётю Лизу довели. Мама, что это ты сказала?
- Ой, мама сказала! Я ем! Видишь? У меня рот занят. Это твой второй родной папенька пришел, она и расстроилась. Да ладно тебе, Лиз! Он безопасно мычит, телёнок наш.
Слушай, а Матвей вовремя прикинул насчет машины. Здесь всё занесло, он бы не проехал на своём тазу.
Тёть Неличка, и давно такие сугробы? А чистит вам снег возле дома кто?
- Так … теленок то и чистит, мы вместе. Максим чистит. А я их завтраком кормлю, он с дочкой приходит. Мы дружно живём.
- Давайте я помогу, только руки помою… - зашел на кухню Матвейка. – Мамочка-Лиза, что это, ты что плачешь-то? Всё хорошо. Дайте я успокою.
- Всё, хватит меня успокаивать, я … пришла в себя и улыбаюсь. – проговорила Лиза, вздохнув.
- Ух ты, младший уже и дома готовит? Очень хорошо! - Восхитилась Эля и похлопала Матвейку по спине. - Лизка, тебе можно лежать на диване задрав лапы и читать книжку «Как сделать из любого мужика повара и официанта». На очереди Дениска. - Элеонора поймала малыша и чмокнула его в щеку. – Но вообще-то дома мужчине на кухне делать нечего, даже если он по профессии такой… Мотя, а ты кто? Су-шеф?!
- Завидуешь? Тебе после праздников придется долго бегать, а то в дверь не пройдёшь…. – засмеялся Матвей и спрятался от нависшей над ним грозовой тучи.
- Иди ка сюда засланец! Я тебя сейчас… А где Машка? Вместе мы сильнее-е-е!!!
Эля вдруг поменялась в лице и вздрогнула. На лице её отразился страх. Лиза вспомнила, как она боялась за Машку маленькую, когда девочка лазила на горках или лесенках, как она на велосипеде каталась на скорости. У Эльки был нервный стресс, что «Виталин» ребёнок пострадает, хваталась за неё и просила «Машенька, потише, я не переживу, если что-то случится». Сейчас она словно дышать перестала - у неё было именно такое лицо.
Эля вылетела с кухни и стала искать Машку. Лиза услышала, как с шумом хлопнула входная дверь.
- Я тоже пойду поищу… свою названную сестру, – медленно произнёс Матвейка и чмокнул Лизу в щеку, на которой уже почти высохли слёзы.
Через минуту Элеонора вернулась и с шумом вздохнула.
- Она там, на улице с Виталей и Риткой.
Лиза с благодарностью посмотрела на бабушку, которая сделала успокаивающий и сонный мятный чай, погладила по голове. Ей стоило сбежать на улицу, в темноту, чтобы не показывать слёзы, но быстрее было на кухню. Эльза выхватила к неё чашку, обжигаясь попила и проворчала, что у неё тоже должно наступить «мятная» нега.
Когда Лиза вышла в самую большую комнату дома, она увидела, что Матвей сидит рядом с дедом и держит его за руку, рядом стоит у входа Макс, в белой чистой рубашке с закатанными рукавами. Она как всегда удивилась, потому считала, что такие рубашки в деревне не носят, но ни смеяться над ним, ни обижать ей не хотелось. Махнула рукой и сказала привет.
«Нельзя над ним больше смеяться», – в который раз решила Лиза. – «Нехорошо, шутить, не задумываясь о том, к каким последствиям это приводит человека».
А дед расцветал на глазах. Он даже встал, поддерживаемый смеющимся Матвеем и дохромал до кресла возле стола, которое уже подвинули. Дедушка у Лизы был самый замечательный. И жену свою Нелли он до сих пор любил так сильно, что смотреть на них было любо дорого и никаких слов не хватало, чтобы эти чувства описать, надо только увидеть, как нежно он касается и поправляет ей прядку волос, погладив, как нежно она гладит и поправляет воротничок.
- Дед! Как они выросли, скажи? А наша Катя? - смогла вновь подойти Лиза.
- А наша Катя деду опять частушку фулиганс-скую привезла от вашего Яковлевича. Вот шутник! Но как он ей… в душу попал, воистину – деда Валера в авторитете. – засмеялся дед,– Вот скажи, что такое, как он их учит? Ты проверяешь знания-то, а?
- Кать! Макс! Что за частушку опять?
- Три частушки!!!
Белка песенку запела
Про любовные дела,
Пулей с дерева слетела,
Волку шкуру порвала!
-Катя!
Бедный дедушка Мороз,
Ночью лез в окошко.
Сзади прицепился пёс,
Моську драла кошка.
-И последняя. - Катя посмотрела на улыбающуюся мать и покружилась.
Снова дедушка Мороз,
Раздавал подарочки.
У кого ....жену увёз!!
А кому …бараночки...
- Кать, это что, в подарок жену увезти? – Захохотала Эля. – Это папа про себя, наверное. Ему такой подарок теперь только снится... Достала его мать твоя, скоро надо будет спасать! Они что, уже расписались?
- Не знаю! А я мамочку и такую люблю! Но вы у меня ... самый самые… все-все!!!
- А ты – наша радость со слезами на глазах! – Лисонька, ты хвостиком махни и мужа поцелуй, а то я забыл уже, как вы там… мурчите друг над другом. Вы - жизнь моя! Детки. Дождался, я дождался.... Как хорошо, что дождался...
- Серёж! Ты так не говори! Молчи лучше, - заворчала Нелли. – Что ты меня своими лешими пугаешь, я-то знаю, что в тебе царь зверей и птиц. Леший это вон, Палыч будет лешим, и Никифоровна, она как мужик ругается на всех.
- Причем глубоко сидевший мужик, - присоединился Макс и улыбнулся, - Лиз, а вы не застряли там, на повороте, где раньше магазин был?
- Неа, но я бы застряла. Матвей был за рулём.
- Что, Мотя, так и не пускаешь жену! – Элеонора засмеялась. – А она ведь сидит там и тихо шепчет тебе в спину: «Хоть бы он мне предложил поводить... машинку».
- Ничего я не шепчу. - возмутилась Лиза.
- Уже надежду потеряла.
- Макс, я с детьми. Я сейчас не хочу за руль, тем более в такую погоду … И машина новая, мне на той больше нравилось. Она… моя любимая.
- Так я отдам! Лиз, только пока Ритка не родит взял!… А где она? О, блин, Рита там на улице…
- Они все вместе. Папа, Рита и Маша. Наверное к нам в дом пошли, вы же там ночуете, да Макс?
- Мы уже выехали, вам освободили!
- Нет, не надо, мы решили так – мальчики с мальчиками спят, а мы все туда с детьми, только совсем маленькие ...Деня и Никита с нами девочками. - произнесла Эльза.
- И я… - тихо пошутил Макс и сразу вышел из дома, не застегнувшись.
- Нет уж, тогда лучше я! – прошептал Матвей.
- Фик тебе, - рассмеялась Элька – с нами будет тот, кто вытянет счастливый билетик! Сегодня будем гадать. Кому достанется спать в женском доме. Играют все, кроме Дениски. Никита тоже играет, я могу его оставить с Виталей – он всё равно с отцом привык спать.
- Женский домик. Лиз, ты слышала? У нас с тобой теперь «Женский домик» - улыбнулся Матвей.
- Мы будем гадать. Если кто пройдет мимо может получить валенком. Мы будем по старой русской традиции кидать валенки в женихов.
- Я пойду. – сказал Матвей. - Буду жену выманивать, пусть хоть чем в меня… Лиз, о чем задумалась?
- Я хотела сказать… как … хорошо…
***
Ночь прошла изумительно, несмотря на то, что Рита и Макс никак не могли успокоиться, и договориться, чтобы Рита вернулась в чистый дом вместе с Лилей, которая не очень хорошо спала по ночам и почти не разговаривала.
Лиза заметила, что её надо на пару дней отдать деду Валере, и тогда Макс станет тюдом, Рита – тветотьком, Лиза – титькой, а тётя Эля тюдовисем.
все вспомнили, как Катерина, когда была совсем маленькой, называла маму ти-тькой, то есть птичкой на малышачьем языке, пока не научилась говорить птитька. Эля от смеха чуть под столом не оказалась – под ней сломалась табуретка.
Ночью дети заснули, а женщины и девушки собрались на серьёзный разговор. Начался он с того, что Эльза тихо и уверенно прошептала:
-Я приеду смотреть, как ты рожаешь, чтобы потом Максу показывать, когда он будет к Лизке копыта протягивать. Чтобы помнил, га.д, как ты для него старалась!
-Он решил, что я его не люблю.
-Да так и есть, Марго! Ты ему мстишь за всё хорошее. Когда мать любит ребенка, она ему свои муки не показывает. Максу роды показать - грех на душу взять... - Она вздохнула, - Как мой ... «деда Валера» скажет - всё равно, что морского котика обидеть. У него же ум пятилетки.
-А как же он институт закончил? - задумчиво произнесла Лиза и посмотрела на спящего Матвея, которому женщины подсунули билетик - спать в женском домике.
-К тётенькам-преподам ходил... Как... Откуда я знаю?! - прошипела Эльза пожав плечами, - Я то не училась...
Продолжение истории будет завтра...
💖 Спасибо большое всем, кто читает слова и чувства, за Лайки и комментарии в поддержку! С любовью, Алиса!💖
Начало истории ← Предыдущая часть / Следующая часть →
