Сидели за новогодним столом мать и дочь. Мать в декабре на пенсию вышла, так что двойной праздник.
Решили никого не приглашать, вдвоем лучше всего, потому что самые близкие люди.
Проводили старый год, и мать задумчиво сказала: «Не увидела, как лучшее время жизни куда-то улетело, как в трубу. И обидно, ничего с собой поделать не могу. Одно хорошо: упрекнуть себя не в чем. Все тебе отдала, все».
А дочь заметила: «Знаешь, мамочка, а я запомнила, как ты, когда отец от нас ушел, не купила мне новый плащ. Тогда весна пришла, а мой старый ни на что не похож, и стыдно перед подругами. Как нищая, как бомжиха. Просила тебя, просила, а ты не купила, я даже плакала».
Грустно обеим стало, разговор не клеился, и уже не казалось, что они самые близкие люди.
До двенадцати часов осталось совсем немного, и мать вдруг сказала: «Ладно, откровенность так откровенность. Тоже на тебя немного обижаюсь. Помнишь, восемь лет назад, когда я в больнице лежала, ты ни разу ко мне не пришла. Мне было плохо, и я тогда подумала, что меня совсем не любишь».
Встала дочь, нервно стала ходить по комнате:
- Не принимаю твоего упрека, я тебя любила и люблю, только ты забыла, что у меня в то время был дикий развод с мужем. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю. Мне казалось, что жизнь закончилась, потому что на меня столько унижений вылилось, столько боли пережила, что говорить не могу».
Сказала, слезы вытерла.
Совсем немного до нового года, и мать - с трудом: «Когда я разводилась с моим мужем, твоим отцом, боли было не меньше. Он тогда взял и ушел к другой, и дочь ему не нужна. Ты разве не знала? Ты разве не поняла, как мне больно было? Он же все деньги с собой унес, мне казалось, что жить не могу, ради тебя и жила. Какой плащ? Ты о чем? Не могла я тебе тогда плащ купить».
Двенадцать часов, встали мать и дочь, отпили из бокалов, сели. Затем, не сговариваясь, снова поднялись, обнялись и заплакали.
Не будет у них никогда таких разговоров, растопило сердечное тепло лед недомолвок.
Дружественные каналы: про кино и про историю.
