В своей книге 'THE LYRICS: 1956 to the Present' знаменитый автор песен рассказывает о том, как появилась одна из величайших песен Битлз 〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰 Eleanor Rigby
Авторы: Пол МакКартни и Джон Леннон
Исполнители: Битлз
Записана: Студия Эбби-Роуд, Лондон
Выпущена: Revolver, 1966; сингл с двумя сторонами 'А' Eleanor Rigby/Yellow Submarine, 1966
Пол сознательно написал Eleanor Rigby, чтобы вызвать тему одиночества и чтобы слушатели сопереживали героине.
“Я хотел добиться ещё более щемящего чувства, чем то, которое осталось бы от знания того, что она просто прибирается после события, поэтому песня стала об одиночестве. О том, у кого, скорее всего, не будет собственной свадьбы, а только мечта о таковой”. — Пол МакКартни • Пол МакКартни женится на Линде Истман The Beatles - Eleanor Rigby (From "Yellow Submarine")
Если видео недоступно, включите VPN “Любимым кольдкремом моей мамы был Nivea, и я люблю его по сей день. Это кольдкрем, о котором я думал, описывая лицо, которое Элеонор держит “в
В своей книге 'THE LYRICS: 1956 to the Present' знаменитый автор песен рассказывает о том, как появилась одна из величайших песен Битлз
〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
Eleanor Rigby
Авторы: Пол МакКартни и Джон Леннон
Исполнители: Битлз
Записана: Студия Эбби-Роуд, Лондон
Выпущена: Revolver, 1966; сингл с двумя сторонами 'А' Eleanor Rigby/Yellow Submarine, 1966
Пол сознательно написал Eleanor Rigby, чтобы вызвать тему одиночества и чтобы слушатели сопереживали героине.
“Я хотел добиться ещё более щемящего чувства, чем то, которое осталось бы от знания того, что она просто прибирается после события, поэтому песня стала об одиночестве. О том, у кого, скорее всего, не будет собственной свадьбы, а только мечта о таковой”.
— Пол МакКартни
• Пол МакКартни женится на Линде Истман
The Beatles - Eleanor Rigby (From "Yellow Submarine")
Если видео недоступно, включите VPN
“Любимым кольдкремом моей мамы был Nivea, и я люблю его по сей день. Это кольдкрем, о котором я думал, описывая лицо, которое Элеонор держит “в банке у двери”. Меня всегда немного пугало, как часто женщины пользуются кольдкремом.
В детстве я знавал многих старушек - отчасти из-за того, что называлось Неделей скаутской работы, когда скауты выполняли работу по дому за 1 шиллинг. Можно было получить шиллинг за уборку сарая или стрижку газона. И мне захотелось написать песню, которая бы собрала их в единый образ. Образ Элеонор Ригби основан на личности старушки, с которой я очень хорошо ладил. Я даже не помню, как я впервые познакомился с “Элеонор Ригби”, но я ходил к ней домой, и не раз и не два. Я знал, что она живёт одна, так что я ходил к ней и мы просто болтали, что немного безумно, если подумать, что я был молоденьким пареньком из Ливерпуля.
Позже я стал предлагать ей сходить за покупками. Она давала мне список, я приносил покупки, и мы сидели у неё на кухне. Я до сих пор живо помню кухню, потому что у неё был маленький кристаллический радиоприёмник. Это не фирменное наименование; внутри него на самом деле был кристалл. Кристаллические радиоприёмники были довольно популярны в двадцатых и тридцатых годах двадцатого века. Итак, я навещал её, и простое прослушивание её историй обогащало мою душу и повлияло на песни, которые я позже напишу.
• Пол МакКартни по поводу кончины Королевы Елизаветы II
Элеонор Ригби, на самом деле, начиналась с совершенно другого имени. Дейзи Хокинс, кажется. “Хокинс”, как по мне, было довольно неплохо, но что-то меня смущало. Джек Хокинс сыграл Квинта Аррия в “Бен-Гуре”. Ещё был Джим Хокинс из одной из моих любимых книг - “Остров сокровищ”. Но что-то в этом было не то. В этом-то и беда истории. Даже если ты был там - а я, бесспорно, был там, - иногда очень трудно определиться.
Это как история с именем Элеонор Ригби на надгробии на кладбище при церкви Святого Петра в Вултоне, по которому мы с Джоном, конечно, бродили, бесконечное число раз обсуждая наше будущее. Я не помню, чтобы видел там могилу, но, полагаю, я мог подсознательно это отметить.
Церковь Святого Петра также играет довольно значимую роль в том, как я сегодня говорю о многих из этих воспоминаний. Тогда, летом 1957 года, мы с моим школьным другом Айвэном Воном вместе пошли на праздник Вултон-Виллидж в церкви, и он познакомил меня со своим другом Джоном, который играл там со своей группой Quarry Men.
На тот момент мне только-только исполнилось пятнадцать, а Джону было шестнадцать, и Айвэн знал, что мы оба одержимы рок-н-роллом, поэтому он пригласил меня, чтобы познакомить нас. Одно привело к другому: типичное позёрство мальчиков подросткового возраста и тому подобное - и в итоге я немного покрасовался, сыграв на гитаре “Twenty Flight Rock” Эдди Кокрана. По-моему, я также сыграл “Be-Bop-a-Lula” Джина Винсента и несколько песен Литтл Ричарда.
• Айвэн Вон - человек, который познакомил Пола и Джона
〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
Примерно через неделю я катался на велосипеде и столкнулся с Питом Шоттоном, который в Quarry Men играл на стиральной доске - очень важный инструмент в скиффл-группе. Мы с ним разговорились, и он сказал мне, что Джон считает, что я должен присоединиться к ним. Это было очень по-джоновски - попросить кого-нибудь другого спросить меня, чтобы он не потерял лицо, если я скажу “нет”. Джон часто был настороже, но это было одним из величайших противовесов между нами. Он мог быть довольно язвительным и ироничным, но как только ты узнавал его поближе, у него появлялся этот прекрасный тёплый характер. Я был, скорее, его противоположностью: довольно спокойный и дружелюбный, но при необходимости мог быть жёстким.
Я сказал, что подумаю об этом, и через неделю сказал “да”. И после этого мы с Джоном начали довольно часто тусоваться. У меня были летние каникулы в школе, а Джон собирался поступать в художественный колледж, который, к счастью, находился по соседству с моей школой. Я показал ему, как настраивать гитару; он использовал настройку под банджо - кажется, его сосед делал это раньше за него, - и мы сами научились играть песни таких исполнителей, как, например, Чак Берри. Немного позже, когда я набрался смелости поделиться ею, я сыграл ему “I Lost My Little Girl”, а он начал показывать мне свои песни. И вот тут-то всё и началось.
• Дух Джона Леннона предстал в виде белого павлина
Я провожу этот “тур”, когда приезжаю в Ливерпуль с друзьями и семьёй. Я объезжаю старые места, указывая на такие, как наш старый дом на Фортлин-роуд, а иногда также проезжаю мимо Собора Святого Петра. Он всего в нескольких минутах езды на машине от старого дома. И я действительно часто останавливаюсь и задумываюсь о том, какие шансы были у Битлз оказаться вместе. Нас было четверо парней, которые жили в этом городе на севере Англии, но мы не были знакомы друг с другом. Потом, случайно, мы всё-таки познакомились друг с другом. И оказалось, что мы звучим довольно неплохо, когда играли вместе, и у всех нас было то юношеское стремление преуспеть в этой музыке.
По сей день для меня остаётся полной загадкой, как это вообще случилось. Встретились бы мы с Джоном как-нибудь иначе, если бы мы с Айвэном не пошли на тот праздник? На самом деле, я пошёл туда, чтобы попытаться подцепить девушку. Я видел Джона в нашей округе - в местной забегаловке, в автобусе и т.п. - и думал, что он выглядит довольно круто, но разве мы когда-нибудь заговаривали друг с другом? Не знаю. Однако так получилось, что у меня был школьный друг, который знал Джона. А потом мне также довелось ехать в школу на автобусе вместе с Джорджем. Все эти совпаденьица должны были произойти, чтобы появились Битлз, и это реально похоже на какое-то волшебство. Это один из замечательных уроков, который учит, как говорить "да", когда жизнь предоставляет вам такие возможности. Никогда не знаешь, куда они потом могут тебя привести.
• Аллея имени Джорджа Харрисона в Ливерпуле
И, как будто всех этих совпадений было недостаточно, оказывается, что у кого-то ещё, кто был на празднике, был портативный магнитофон - один из тех старых Грюндигов. Так что существует та запись (по общему признанию, довольно плохого качества) выступления Quarry Men в тот день. Можно прослушать её онлайн. Также есть несколько фотографий группы в кузове грузовика. Так что этот день, который оказался довольно важным в моей жизни, всё ещё присутствует и существует в этих призраках прошлого.
Я всегда считаю подобного рода вещи счастливыми случайностями. Например, когда кто-то на Эбби-Роуд прокрутил магнитофон назад, и мы вчетвером остановились как вкопанные и воскликнули: “О! Что это?” Поэтому мы стали использовать этот эффект в песне, например, в обратном гитарном соло на “I’m Only Sleeping”. Это произошло и совсем недавно, в песне “Caesar Rock” из моего альбома “Egypt Station”. Каким-то образом эта барабанная партия случайно попала в начало песни на компьютере, и мы её воспроизвели в обратном порядке, и она звучит там первые несколько секунд, но чувствуется не к месту. Но в то же время она там.
• Мог ли ‘Revolver’ звучать по-другому?
〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
Так что моя жизнь полна этих счастливых случайностей, и - возвращаясь к тому, откуда происходит имя Элеонор Ригби, - в моей памяти всплывают образы того, как я посещаю Бристоль, где Джейн Эшер играла в Old Vic. Я бродил по округе, ждал окончания спектакля, увидел табличку с надписью “Ригби“ и подумал: “Самое то!“ Это было такое же счастливое совпадение, как и ранее описанные мною. Когда я вернулся в Лондон, я написал песню в музыкальной комнате миссис Эшер в подвале дома на Уимпол-стрит, 57, где я жил в то время.
Примерно в то же время я снова начал брать уроки игры на фортепиано. В детстве я брал уроки, но в основном это была просто репетиция гамм, и это больше походило на домашнюю работу. Я любил музыку, но ненавидел домашние задания, которые шли рука об руку с её изучением. Я думаю, что в общей сложности я давал урокам игры на фортепиано три попытки: в первый раз, когда я был ребёнком и мои родители отправили меня к одному своему знакомому. Затем, когда мне было шестнадцать, я подумал, что, может быть, пришло время попробовать и научиться играть правильно.
К тому моменту я писал свои собственные песни и стал более серьёзно относиться к музыке, но это был примерно всё тот же уровень. “А! Пошло оно всё!” И когда мне было чуть за двадцать, мама Джейн, Маргарет, организовала для меня уроки с преподавателем из Школы музыки и драмы Гилдхолла, где она работала. Я даже сыграл “Eleanor Rigby” на пианино для учителя, но это было до того, как у меня появились слова песни. В то время у меня был только черновой текст и я пел “Ола на танги” под сварганенные аккорды Ми-минор. Я не помню, чтобы учитель был так уж впечатлён. Он просто хотел услышать, как я играю ещё больше гамм, что положило конец урокам.
• Подруги, возлюбленные и любовницы Пола МакКартни
Когда я начал всерьёз работать над словами, “Элеонор” всегда была одной из частей этого уравнения, думаю, потому что мы работали с Элеонор Брон над фильмом “Help!” и мы знали её по Establishment - клубу Питера Кука на Грик-стрит. Ещё, кажется, Джон встречался с ней некоторое время, а мне очень нравилось это имя. Священника в песне изначально звали “отец МакКартни”, потому что там было нужное количество слогов. Примерно в тот момент я отнёс эту песню Джону и, помню, сыграл её ему, и он сказал: “Это здорово - отец МакКартни”. Ему понравилось. Но мне было как-то не очень комфортно, потому что это мой отец - мой отец МакКартни, - и поэтому я в буквальном смысле взял телефонную книгу и перешёл от “МакКартни” к “МакКензи”.
Сама песня была написана сознательно с целью поднять тему одиночества, в надежде, что мы сможем заставить слушателей сопереживать. Эти вступительные строки - “Элеонор Ригби / Собирает рис в церкви, где была свадьба / Живёт во сне”. Немного странно собирать рис после свадьбы. Означает ли это, что она была уборщицей, той, кого не пригласили на свадьбу и кто только наблюдала за торжествами издалека? Зачем ей это делать? Я хотел сделать события более щемящими сердце, чем то, что она просто убирает помещение после события, чтобы это было больше о том, кто одинок. О том, у кого, скорее всего, не будет собственной свадьбы, а только мечта об оной.
Аллен Гинзберг сказал мне, что это отличное стихотворение, так что я соглашусь с Алленом. Он вам не профан какой-нибудь. Ещё одним ранним поклонником этой песни был Уильям С. Берроуз, который, конечно же, также попал на обложку “Sgt. Pepper”. Мы с ним познакомились через писателя Барри Майлза и книжный магазин Indica, и он имел возможность наблюдать, как песня обретает форму, когда я иногда использовал студию художественной декламации, которую мы создали в подвале квартиры Ринго на Монтегю-сквер. План использования студии был такой: записывать поэтов - то, что мы сделали более официально несколько лет спустя с экспериментальным лейблом Zapple, дочерней компанией Apple. Примерно в это время я много экспериментировал с закольцовыванием плёнки, используя катушечный Brenell - который у меня есть до сих пор, - и мы начали добавлять больше экспериментальных элементов в свои песни.
• Аллен Гинзберг: The Ballad of the Skeletons
“Eleanor Rigby” попала на альбом “Revolver”, где впервые мы записали песни, которые нельзя было воспроизвести на сцене - такие песни, как эта и “Tomorrow Never Knows”. Итак, мы с Берроузом тусовались, и он несколько раз одалживал мой катушечный магнитофон, чтобы поработать над своими отрывками. Когда он услышал окончательную версию “Eleanor Rigby”, он сказал, что впечатлён тем, как много повествования я вложил всего в три куплета. И это действительно было похоже на прорыв для меня в лирическом плане - более серьёзная песня.
Джордж Мартин познакомил меня с идеей струнного квартета в “Yesterday”. Сначала я сопротивлялся этой идее, но когда она сработала, я влюбился в неё. Так что в итоге я написал “Eleanor Rigby” с мыслью ввести струнный компонент. Когда я принёс песню Джорджу, я сказал, что для аккомпанемента мне нужна серия коротких аккордов Ми-минор. На самом деле, вся песня фактически состоит всего из двух аккордов: До-мажор и Ми-минор. В своей версии Джордж объединяет мою идею о быстрых аккордах и своё собственное вдохновение Бернардом Херрманном, который написал музыку к фильму “Психо”. Джордж хотел привнести немного драмы в аранжировку. И, конечно, существует некая сумасбродная связь между Элеонор Ригби - пожилой женщиной, брошенной на произвол судьбы, и мумифицированной матерью в “Психо””.
Перевод: © Lily Snape
Оригинал: The New Yorker
Первоначальный перевод здесь