Итак, в 1434 году Жиль де Рэ становится светским каноником и ... в связи с этим событием отправляется в Орлеан отпраздновать свое назначение. ("Дело было вечером, делать было нечего." Почему мне вспомнились бессмертные стихи Сергея Михалкова? Думаю, вы, дорогие читатели, сейчас сами все поймете.)
Собственно, в это время барон уже крайне редко покидал свой замок, так что выезд в Орлеан был сам по себе событием исключительным, но Жиль не мог удержаться, чтобы не обставить его с поистине королевской пышностью. Резиденцией для своего пребывания он избрал лучшую в городе гостиницу под названием "Золотой крест", а его свита, в которой было ни много ни мало около полутора тысяч человек, (да и правда что: гулять, так гулять! Чего одному то в Орлеан кататься, скучно ведь! Опять же деньги девать некуда...🙈) разместилась на постоялых дворах попроще, в общем и целом заняв 12 городских гостиниц. (Не могу удержаться, чтобы не поделиться с вами, дорогие читатели, названиями сих заведений: "Большой" и "Малый Лососи", "Черная голова" и другие, такие же колоритные. 😀Вот мне интересно: хозяева их по какому признаку выбирали?)
Правда де ла Тремойль попытался воспользоваться тем, что барон де Рэ прервал затворничество и попытался отправить его вместе со всей его компанией на войну с бургундцами. Жиль вроде как отправился, но до места боевых действий не доехал (типа, деньги кончились. По крайней мере счет в одном из постоялых дворов он смог оплатить только наполовину). Так что наш герой подумал-подумал, и ... вернулся обратно в Орлеан. (Видимо, на это у него у него средства были.😀) В начале 1435 года королевский фаворит предпринял еще одну попытку- он решил привлечь барона де Рэ к участию в наступлении на Лан. И вновь финансовый вопрос стал для Жиля официальной причиной для отказа. В итоге родственники подписали договор, наш герой получил деньги, Тремойлю отошел Шамптосе (в случае, если бы у братьев де Рэ не осталось потомства) и кузены разошлись, как в море корабли. Де ла Тремойль отправился разруливать государственные дела, а барон вернулся в свой любимый Орлеан устраивать себе праздник (на это, видимо, деньги у него были 😀)
Как известно, "жизнь в городе оживает, когда в него входят военные". Тем более она оживает, когда в город торжественно въезжает королевская особа. В жилах нашего героя голубая кровь не текла, но вот деньги он тратил с поистине королевским размахом. Так что Жиль решил устроить себе торжественную встречу сам, поставив в городе грандиознейшую "Мистерию Орлеанской осады". Произведение, как оказалось, действительно выдающееся: почти 21 тысяча александрийских стихов, около 600 актеров и статистов, и длительность постановки почти неделю. Воистину королевский размах! Сюжет мистерии начинался даже не в Шиноне, а в Англии, где Джон Бедфорд и Солсбери со товарищи в королевском дворце планировали будущую кампанию. Ну а концом представления, разумеется была победа под Орлеаном.
Собственно, в мистерии было все: и знакомство Жанны и Жиля в Шиноне, и штурм Турелей, и много других не менее известных нам по предыдущим "сериалам" эпизодов Столетней войны. И стоит отметить, что наш герой очень пристально следил за игрой актера, изображавшего его самого. А вот вопрос авторства, оказывается, до сих пор является спорным. Известно, что барон де Рэ обладал определенным талантом, но был ли он тем, кто создал "Мистерию" или это был некий неизвестный автор, работавший по его заказу - вопрос до сих пор остается открытым.
Представление имело огромный успех, ибо шло вплоть до 8 мая - дня снятия английской осады. А еще известно, что несколько лет спустя город выкупил у труппы знамя, которое артисты использовали для эпизода с битвой под стенами Турелей, заплатив за него 7 турских ливров. В целом же на организацию этого феерического представления, длиною почти в год, наш герой потратил от 80 до 100 тысяч золотых экю (или, в переводе на современные деньги - около 3 млн американских долларов).
Что любопытно - денег у Жиля не было и он их банально занимал у всех, кто мог ему одолжить, а также заложил свои самые ценные книги и дорогую церковную утварь. (И я вот тут подумала: мы с вами, дорогие читатели, все время считаем, что мотовство Жиля связано с тем, что он родился с серебряной ложкой во рту. А не могло ли такое, и в самом деле неадекватное поведение говорить о том, что связь с реальностью бароном все больше утрачивалась?) Поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы вместе разбираться, так ли это, и в целом не пропустить что-нибудь интересное.
Рыцарь-разбойник (часть 29) Откуда взялись театры, или Как монахи спектакли ставили
История о рыцаре-разбойнике и других героях XV века с самого начала
