Итак, замаливая грехи, совершенные во время военных компаний, Жиль на собственные средства строит в Машкуле церковь, которая по его задумкам должна превзойти самые лучшие храмы Франции. Он возводит ее в память о Невинноубиенных младенцах, вот только, читая строки хронистов, поневоле начинаешь думать, действительно ли имелся в виду эпизод из Евангелия. Или же уже тогда в мозгах и душе барона зрело то зло, что заставит потомков и половину тысячелетия спустя помнить имя этого человека? Хотя Зоя Лионидас, известный переводчик, историк и писатель, считает, что тема евангельских младенцев была в принципе просто популярна в то время и театральные труппы ставили мистерии на эту тему.
Так или иначе, помимо строительства церкви барон де Рэ хотел заранее обеспечить себе поминальные службы чуть ли не на сотни лет вперед, для чего в 1435 году составил завещание, в котором отписал значительную долю своих богатств герцогу Бретонскому и епископу Нантскому, чтобы они стояли на страже интересов его дочери и наследницы. (А вот интересно: а то, что у этих двоих появится большой соблазн приблизить счастливую для них дату вступления в наследство, это барону в голову не приходило?)
Тем временем наш герой, обеспечив себе и своей душе защиту божественных сил, нашел для себя новое увлечение (или новый способ спустить деньги) - театр. Собственно говоря, театр был популярен во все времена, просто в Древней Греции и Риме героями театральных представлений становились древние боги и герои, а затем их заменили персонажи историй из Библии и Евангелия. Сначала представления демонстрировались в храмах, а роли исполнялись монахами, ну а позже театральными постановками увлеклись и королевские дворы.
Некогда простые и бесхитростные монашеские мистерии, повествующие о житие святых и Иисуса Христа, постепенно усложнялись, требуя декораций и всевозможных механизмов, позволяющих "возноситься на небо" и совершать прочие чудеса. И настал момент, когда представления переместились на площади, а религиозные сюжеты постепенно заместились вполне светскими, часто носящими либо морализаторский, либо иронический характер.
Во время Столетней войны театральные представления пользовались огромной популярностью, ибо народу, уставшему от крови и смертей, хотелось смеха и зрелищ. В это время сюжеты становятся более комедийными, с элементами фарса. На сцену выходят жадные и хитрые, а подчас туповатые дворяне и монахи, легкомысленные и ветреные жены, сообразительные солдаты и слуги. (Вспомним "Капитана Фракасса" Теофиля Готье, несравненного Труффальдино, да и нашего солдата с огнивом. 😉 И пусть они написаны намного позже, но в них мы тоже встречаем отголоски комедии Дель Арте и ее постоянных персонажей)
Разумеется, наш герой Жиль де Рэ никак не мог остаться в стороне от подобного развлечения. Более того, хронисты в один голос утверждают, что у барона была собственная театральная группа. Ну и конечно же его актеры играли в роскошных костюмах, которые к тому же (!) заменялись на новые после каждого представления. Публика же во время представления (напомню, проходившего на площади) угощалась вином, закусками и гипокрасом (прообразом глинвейна, представлявшим из себя горячее вино с медом и пряностями, стоившими в то время чуть ли не на вес золота). Конечно, подобное выбрасывание денег в буквальном смысле на ветер возмущало младшего брата барона Рене де Сюза до глубины души, что и стало одной из причин обращения последнего к королю.
О том, как готовилась и проходила его знаменитая "Мистерия Орлеанской осады" я расскажу в следующей части нашего текстового сериала о рыцаре-разбойнике, поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное. Предыдущие же части истории можно найти здесь:
Рыцарь-разбойник (часть 28) У Жиля де Рэ появляется личный церковный хор мальчиков