Еще в 1944 году Верховный главнокомандующий СССР Иосиф Виссарионович Сталин заявил, что скоро мы поднимем знамя Победы над Берлином.
Когда советские войска вошли в город и возник вопрос где поставить красное знамя, Сталин указал на Рейхстаг — здание парламента, одно из крупнейших зданий Берлина.
Перед штурмом рейхстага Военный совет 3-й Ударной армии вручил своим дивизиям девять Красных знамен, специально изготовленных по типу Государственного флага СССР. Та дивизия, что прорвется первой, и должна была воздвигнуть знамя над Рейхстагом.
Одно из этих Красных знамён под № 5 было передано 150-й стрелковой дивизии и стало Знаменем Победы. Страна знает имена двух героев, которые его водрузили над поверженным Рейхстагом — сержанты Михаил Алексеевич Егоров и Мелитон Варламович Кантария. Но на самом деле Знамя Победы водружали три человека. Имя третьего героя, подарившего стране символ Победы, не столь широко известно. Хотя именно он командовал знаменосцами. Это лейтенант Алексей Прокофьевич Берест — политрук батальона.
Штурм Рейхстага
Ожесточенные бои в районе Рейхстага, который обороняли вооружённые до зубов отборные части СС, начался 29 апреля 1945 года.
Берлин полыхал, рушились с грохотом перекрытия этажей в домах. Перед хорошо укрепленным Рейхстагом триста метров яростно простреливаемой площади. Идти со знаменем в руках в таких условиях было сродни чистому самоубийству. Но наши бойцы шли.
Спустя много лет командир батальона Степан Андреевич Неустроев в документальном фильме «Знамя Победы» вспоминал:
Чтобы было надежно, решили послать Береста. Он дойдет обязательно — мощный, сильный, волевой. Если что случится с Егоровым и Кантария, он доберется.
Алексей Берест действительно был настоящим былинным богатырём: метр девяносто ростом, широкоплечий, с красивым открытым лицом.
Уже в 1960‑х годах Берест так вспоминал:
Передо мной командованием была поставлена задача — возглавить и обеспечить водружение Знамени Победы. В стремительном броске мы ворвались в открывшийся проход центрального входа здания, двери которого были подорваны гранатой. В это время при моём участии знаменосцами товарищами Кантария с Егоровым было закреплено армейское знамя № 5 на одной из колонн центрального входа в Рейхстаг в 14:30 дня 30 апреля.
Но всем понятно: знамя на крыше и знамя у входа — не одно и то же. Чуть позже войсковое руководство поставило задачу водрузить знамя на куполе здания. Совершить новое водружение поручили всё тем же лейтенанту Бересту и сержантам Егорову и Кантария.
Вечером того же 30 апреля Берест, Егоров и Кантария в составе штурмовой группы вошли в здание Рейхстага и сразу попали под пулемётный огонь. Бои шли по всему зданию, враг даже не думал сдаваться и яростно сопротивлялся. Здание Рейхстага было напичкано эсэсовцами, — их там было более двух тысяч.
В ходе боя обрушилась часть винтовой лестницы между этажами. Чтобы добраться до крыши Алексею Бересту пришлось исполнять роль живой лестницы — сначала по его плечам забрались Егоров и Кантария, а затем они вытащили наверх самого Алексея
На разбитую крышу, освещаемую трассирующими пулями, Берест выбрался первым, потом уже втащил знаменосцев. На крыше Знамя Победы бойцы привязали солдатскими ремнями к конной статуе кайзера Вильгельма — к ноге бронзовой лошади.
Командир батальона Неустроев вспоминал:
Я у Береста спрашиваю: «Не оторвется?» — «Сто лет простоит!» — «А солдаты как?» Смеется: «Ничего. Я их на крышу за шиворот затащил». Ну, у него силища-то будь здоров.
В документе «Боевая характеристика знамени» было записано:
Отважные воины коммунист лейтенант Берест, комсомолец сержант Егоров и беспартийный младший сержант Кантария установили знамя над зданием германского парламента.
В момент водружения знамени рядом с Берестом, Егоровым и Кантарией никаких фотографов и кинооператоров не было. Все фотографии и кадры кинохроники с водружением Знамени Победы в действительности постановочные и были сняты через несколько дней после исторического водружения, когда бои уже закончились и можно было, не опасаясь обстрелов, снимать в любых ракурсах.
Парламентёр
Водружение Знамени Победы оказалось не последним подвигом Береста на войне. Он стал первым советским парламентером в Берлине, и буквально накануне Победы Бересту вновь пришлось посмотреть в глаза смерти.
Сам Алексей Прокофьевич в автобиографии напишет об этом всего одну фразу:
Также обстановка потребовала переодеться в форму полковника и вести переговоры с немецким командованием.
А дело было так.
Засевшие в подвале Рейхстага и отчаянно обороняющиеся эсэсовцы утром 1 мая выбросили белый флаг.
Поскольку среди них был генерал, то они поставили условие — вести переговоры с советской стороны должен генерал или полковник. Но среди наших самым старшим по званию был комбат — капитан Неустроев. Да и тот щуплый и заикающийся после контузии. Выбор пал снова на Береста. Высокий, богатырского телосложения, уверенный в себе, — именно он стал «главным переговорщиком».
Сбросив шинель, Берест надел трофейную кожаную куртку, закрывшую погоны лейтенанта. Вместе с ним на переговоры пошли переводчик и в качестве "адъютанта" комбат Неустроев. Позже Неустроев признавался, что было страшно — переговоры проходили под дулами пулеметов и автоматов эсэсовцев.
Военкор дивизии Василий Субботин, ставший позже писателем, так описывал эту сцену в своем рассказе:
В черной своей кожанке он стоял, подняв голову, — заместитель командира батальона, комиссар! Видный, широкоплечий, уверенный в себе. Кто-то из немцев сказал: «Молодой, а уже полковник!» На Неустроева они почти не смотрели. Он стоял незаметно, в сторонке. Только ордена у него блестели. Когда Берест к нему обращался, комбат старательно щелкал каблуками...
Берест сказал: «Все выходы из подземелья блокированы. При попытке прорваться каждый из вас будет уничтожен. Предлагаю сложить оружие. Гарантирую жизнь всем вашим офицерам и солдатам».
Немецкий полковник ответил, усмехнувшись: «Еще неизвестно, кто у кого в плену. Нас в Рейхстаге значительно больше». Это была чистая правда. Да и выход из Рейхстага был под постоянным прицелом немцев. Но Берест тут же пикировал: «Не забывайте, что мы с вами разговариваем не в Москве, а в Берлине. Повторяю, не сдадитесь, мы вас уничтожим!
Надеясь на подкрепление, гитлеровцы затягивали переговоры. Требовали, чтобы советские войска отошли с огневых позиций. Переговоры длились почти три часа. Наконец, Берест поставил им ультиматум: «Если через 20 минут не сдадитесь, мы начнем штурм», после чего переговорщики покинули подземелье.
Впоследствии Неустроев рассказывал:
Легко сказать сейчас: покинули… А тогда пулеметы и автоматы смотрели в наши спины. Услышишь за спиной шорох, и кажется, что вот-вот прозвучит очередь. Дорога казалась очень длинной. А ее следовало пройти ровным, спокойным шагом. Нужно отдать должное Алексею Прокофьевичу Бересту. Он шел неторопливо, высоко подняв голову.
В это время с немецкой стороны послышался выстрел. Как позже выяснилось, тем выстрелом Бересту прострелило фуражку. Но эсэсовцы всё же сдались.
Журналист Эдвин Поляновский, готовя материал для статьи «Первый над Рейхстагом», спрашивал у комбата Неустроева:
«Если забыть все остальное — и штурм рейхстага, и Знамя Победы, только это одно парламентерство Береста — достойно ли оно Золотой Звезды?» — «Да. Безусловно. Это был подвиг, и великая заслуга Береста в том, что он сохранил жизнь солдатам».
Почему Бересту не дали Звезду Героя
По одной из версий, маршал Георгий Константинович Жуков лично вычеркнул Береста из списков награждённых, так как недолюбливал комиссаров. Но эта версия кажется наименее правдоподобной.
Писатель Игорь Бондаренко, первым выпустивший о Бересте публикацию, говорил, что звание Героя Советского Союза Алексей Прокофьевич не получил из-за того, что в пылу боя во время штурма здания Рейхстага бойцы батальона Неустроева ошибочно атаковали посольство Японии, с которой на тот момент Советский Союз не находился в состоянии войны.
Официальный Токио подал ноту протеста, и Москва отреагировала: «Виновных наказать!». Виновным сделали батальонного замполита, поскольку тот якобы не следил за морально-политическим обликом подчиненных. И напротив фамилии Береста в списке Героев появилась резолюция: «Достаточно Ордена Красного Знамени».
Дочь Береста Ирина Алексеевна вспоминала:
В шестидесятых годах несколько раз приезжал к нам Неустроев (тот самый комбат, вместе с которым Берест участвовал в переговорах с немцами, играя роль полковника)... А как выпьют, Неустроев снимает свою Золотую Звезду и протягивает отцу: „Лёша — на, она — твоя“. Отец отвечает: „Ну, хватит…“. Отцу это было неприятно, больно. Он до конца жизни страдал. Когда по телевизору показывали военные праздники или парады, он его выключал.
Последний подвиг
3 ноября 1970 года Алексей Прокофьевич Берест возвращался с работы. По обыкновению забрал пятилетнего внука Алешу из детского сада. Дорога к дому проходила через железнодорожные пути.
Вдруг он увидел, как толпа в суматохе столкнула с перрона маленькую девочку прямо на рельсы, по которым уже мчался поезд.
Раздался крик матери ребёнка. От ужаса очевидцы застыли. Среагировал только Берест. Он не раздумывая бросился на рельсы и оттолкнул с них девочку. Сам же герой отбежать не успел, — не хватило буквально секунды.
В четыре часа утра 4 ноября 1970 года, не приходя в сознание, Алексей Прокофьевич умер. Ему было всего 49.
Потрясенный его гибелью поэт Евгений Долматовский написал тогда стихотворение «Последнее слово Береста»:
Лавров не надо — сгодится и вереск.
Впрочем, и жесть неплоха на венки.
Я, лейтенант по фамилии Берест,
Смерти случайной своей вопреки,
Выйду к товарищам на перекличку,
Как победитель десятка смертей.
Мимо Сельмаша летит электричка...
Дети на рельсах...
Спасайте детей!
Знает начальство ростовский мой норов.
В жизни однажды штурмуют рейхстаг.
Вспомнит Кантария, скажет Егоров,
Кто их водил устанавливать флаг.
Это вранье, что я жил непутево
После войны из-за мелких обид.
Не был тщеславен я, честное слово...
Дети на рельсах,
А гибель трубит!..
Похоронили героя штурма Рейхстага на маленьком Александровском кладбище на окраине Ростова-на-Дону.
В 2021 году в честь 100-летия со дня рождения Алексея Прокофьевича Береста в Ростовской области учреждена медаль его имени. Этой медалью награждаются:
За смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского, гражданского или служебного долга в условиях, сопряженных с риском для жизни.
