Он крепко прижал к своей груди самого родного на свете человека. В эти короткие секунды прощания с мамой в памяти скорым поездом пронеслись мгновения его жизни.
Тихая колыбельная песня у его кроватки, радость за первые самостоятельные шаги, первое сентября, когда первоклашки дарили своей первой учительнице букеты цветов. Первая пойманная рыбка и стыд перед родителями за первую двойку…, вмиг посеревшая от горя мать у могилы отца, не вернувшегося из полёта. Поступление в училище, первое свидание, первый парашютный прыжок и первый бой…, первое предательство…
(начало этой истории - здесь (роман Неожиданный поворот))
Лидия Николаевна подняла руки и пригнула голову сына к себе. Поцеловала его в лоб со словами:
«Не остуди своё сердце, сынок… и береги себя…»
"Спасибо, родная моя. И ты себя береги! Я вернусь, мама…», - Василий Бессонов легко подхватил увесистую спортивную сумку и зашагал широкой походкой в сторону вокзала. Подойдя к повороту, он оглянулся, помахал матери рукой и продолжил свой путь.
«Надо же, как он стал похож на отца», - прошептала она и перекрестила вслед. Её сердце сдавило какими-то безжалостными тисками. С трудом сдерживая слёзы, проводила долгим немигающим взглядом единственного сына.
Когда он скрылся из глаз, она повернулась и направилась к дому.
Знакомый голос окликнул её:
«Лидия Николаевна, здравствуйте!»
«Здравствуй, Татьяна...»
«Извините, Лидия Николаевна. Я не смогла проводить Вашего сына…, вернее, я не решилась…»
«Ты что хочешь от меня услышать, Таня?»
«Извините меня, пожалуйста! Я не должна была приходить сюда. Но я не могу…, мне сейчас очень больно…», - девушка заплакала, закрыв лицо руками.
Лидия Николаевна подошла к ней и, приобняв за плечи, тихонько произнесла:
«Быть женой военного – это непростое испытание. Не всем суждено выйти за лейтенанта и прожить с ним счастливую беззаботную жизнь в большом городе, гордясь очередной его звёздочкой на погонах и восторгаясь очередным походом в театр.
Не всем суждено выдержать тяжёлый гарнизонный быт, когда неделями отсутствует вода, электричество с перебоями и в магазине шаром покати, не говоря уже о детском питании. Не всем дано перенести все трудности службы вместе с мужем, когда тот сутками пропадает на работе и месяцами носится по командировкам. Когда он и детей видит в основном спящими…
Не каждой дано поддержать его в трудную минуту, которых за службу бывает великое множество…, продолжать любить на расстоянии и принять его после боёв хоть раненого, хоть искалеченного, но своего…, родного.
Танечка, ты ни в чём не виновата. Хорошо, что ты вовремя осознала, что всё это не для тебя. Василию, конечно, больно. Он тебя очень любил и верил в тебя. Но он сильный. Он справится. Слышала, что ты в столицу собралась? Вот и поезжай. Единственное, что пожелаю тебе – пусть твой избранник любит тебя так, как любил мой сын. Будь счастлива, Татьяна. И на меня зла не держи. Прости, мне нужно идти к урокам готовиться…»
Лидия Николаевна повернулась и побрела к дому. Ей порою очень хотелось пожалеть себя, расплакаться и, свернувшись в клубочек, забиться в уголок. Но нужно идти в школу. Нужно воспитывать и учить детей. Нужно вновь и вновь доказывать этим растущим непоседам, что добро сильнее, и оно побеждает. Пускай не сразу, но побеждает…
Войдя в квартиру, она вновь ощутила чудовищное одиночество. Встряхнув головой, поправила непослушную прядь волос, посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться.
«Хорош хандрить, Лида. Кому ты лучше от этого сделаешь? Правильно – никому. Мужа уже не вернуть, а сына оплакивать нечего. Даст Бог – вернётся. Обязательно вернётся, раз обещал!» - произнесла мать солдата.
Она подошла к образу, прошептала молитву, едва шевеля губами, и на несколько секунд задержала взгляд. Изображение Божьей матери поплыло и стало двоиться. Лидия Николаевна несколько раз моргнула и лишь сейчас почувствовала, как слезы всё же брызнули из глаз…
. . . . . . . . . .
Командир парашютно-десантного полка полковник Ларионов остановился в дверном проёме, практически загородив его собой.
«Разрешите, товарищ командующий?»
«Заходи, Пётр Васильевич…., - генерал Савельев поднялся с места и протянул руку. После крепкого рукопожатия взял лист со стола и протянул полковнику:
«Вот, полюбуйся…»
Ларионов с каждым прочитанным пунктом телеграммы мрачнел всё больше.
«Не понимаю!» - произнёс он, возвращая бланк.
«Чего ты не понимаешь? Нас с тобой любезно приглашают на ковёр к замминистра, генерал-полковнику Соловьёву. Ему перед отставкой решили поручить работу замполита всея армии, а заодно…», - командующий отшвырнул от себя неприятный документ, словно его испачкали чем-то мерзким.
«Как раз это меня и не пугает. Но за что Сомова и Бессонова приказано уволить? Мои офицеры до конца выполнили свой долг…»
«Значит, не до конца, раз остались живы …»
Ларионов резко поднялся и с грохотом поставил стул на прежнее место:
«Извините, товарищ генерал, но я не разделяю Вашу точку зрения!»
«Сядь, Пётр Васильевич!» - жёстко отреагировал Савельев.
«Нечего тут мне свой характер показывать! Я тебя знаю уже более двадцати лет», - командующий поднялся с места и стал прохаживаться вдоль стены.
Ларионов был обескуражен. Неужели власть и время повального бесчестия сумело дотянуться до моего друга и командира, уродуя его? Не может такого быть! Не должно такого случиться…», - рассуждал он, с гневом вспоминая указания в телеграмме…
«…капитана Сомова … и лейтенанта Бессонова … уволить из рядов ВС в связи с дискредитацией высокого звания офицера…»
Следующим пунктом было указано: «Данное распоряжение довести до всего офицерского состава в части касающейся…»
Командир полка отказывался верить в происходящее…
Наконец генерал нарушил тягостную тишину:
«Неужели ты думаешь, что моё мнение отличается от твоего, а, Пётр Васильевич?"
Ларионов не решился посмотреть в глаза своему командиру и другу своей курсантской молодости.
Савельев подошёл к столу, встал напротив полковника и злобно прогремел:
«Эти слова «Значит, не до конца, раз остались живы…» я точь-в-точь повторил после Соболева…
«Замминистра?» - удивился Ларионов.
«Именно! Как я понял – ему делегировали замполитские полномочия с одной стороны, а с другой – поручено назначить виновных…»
«Решили всё повесить на капитана и лейтенанта? Лихо! Нашли «козлов отпущения…»
«Вот им!» - рявкнул Савельев, рубанув правой рукой по сгибу в локте левой, изображая весьма характерный жест..
«Когда вылетаем, командир?» - Ларионов с облегчением выдохнул. Он с досадой крутанул головой, вспоминая, что буквально несколько минут назад позволил себе усомниться в порядочности своего друга и командира.
«Ладно, Петро. Я не в обиде. На твоём месте я бы сразу послал по известному адресу, и рапорт припечатал к столу. Молодец, что сдержал эмоции…, - он с облегчением сел на стул и добавил, - хотя в последнее время всё сложнее себя сдерживать…»
«Что собираешься делать, Валерий Михайлович? Точнее, как ты собираешься убедить верхи отказаться от уже принятого им решения?» - Ларионов выдержал взгляд генерала.
Тот покрутил головой…
«Не знаю…, пока не знаю, Пётр Васильевич…, - он вскинул голову и улыбнулся, - есть идея! Наябедничаю я Разуваеву. Насколько я знаю, Дмитрий Степанович в большом почёте у Соловьёва. Да и своих он никогда не бросает…»
«Поэтому его и попросили с почётом…», - пробурчал Ларионов.
«Не бубни. Я понимаю, что ты хочешь этим сказать… Но ты же помнишь наш девиз?»
«Помню, командир!»
«Тогда иди собирайся. Вылет завтра на шесть утра из Моздока!»
Офицеры обменялись крепким рукопожатием.
Через сутки они стояли в кабинете Заместителя Министра обороны…
«Товарищ генерал-полковник, я не могу согласиться с Вашим решением! Капитан Сомов и лейтенант Бессонов проявили истинное мужество и выполнили поставленную боевую задачу…», - генерал Савельев сжимал в руке папку с телеграммой об увольнении его подопечных из полка Ларионова.
«Какой ценой они её выполнили? Положили почти всех! Это ты считаешь военным искусством? Это они ещё легко отделались. Их под суд отдавать нужно! А что ты сможешь сказать тем матерям, что уже похоронили своих сыновей? Ты им какие слова будешь говорить? Или ты, Ларионов, можешь мне ответить? Ну, что молчишь, полковник?»
«Я, товарищ генерал, не раз смотрел в глаза матерям, вручая похоронки. Но на один лишь вопрос я дот сих пор не могу ответить – Почему?» - Ларионов держался уверенно, несмотря на то, что был «вызван на ковёр» явно не для благодарности.
«Что значит почему? Почему именно её сын погиб?» - удивился Соболев.
Полковник Ларионов горько усмехнулся:
«Вопрос - почему именно мой сын…, - матери обычно не произносят при всех. Они его задают, обращаясь к Всевышнему… А задай мне его – я бы не смог найти на него ответ…»
«Ну, кто-то же должен Родину защищать?» - отпарировал Соболев.
«Да нет, товарищ генерал-полковник. У меня нет ответа на совсем другое «почему»… А именно... - почему до сих пор мы воюем по старинке? Почему наши лучшие образцы вооружения оказываются в руках врага? Почему мы всегда ищем кого-то, кто виноват, а найдя – перекладываем на невиновного? Почему звучит команда «Вперёд»…, остаётся нанести последний удар и тут же следует категоричное «Отставить»? И ещё есть десятки почему…»
Соболев побагровел. Впервые он не смог возразить ничего своему подчинённому. Сейчас при отставном генерале Разуваеве он не позволил просто повысить голос и крикнуть «молчать!»
Придётся выслушивать горькую правду. И отвечать на неудобные вопросы. После предательства и ареста генерала Бесчастного стул под ним образно говоря, зашатался.
Генерал Савельев рукой одёрнул полковника и взял слово:
«Если нужны те, на кого Вы собираетесь возложить всю ответственность за исход того самого боя, то виновники перед Вами. Рапорта сейчас подавать или по команде?» - Савельев и Ларионов смотрели в глаза Соболеву прямо, не отводя глаз.
«Ладно, не кипятитесь! Рапорта…, тоже мне герои!» - встретившись взглядом с Разуваевым, Соболев смягчился. Он прошёл к своему креслу, опустился на него и уже миролюбиво произнёс:
«Присаживайтесь! Будем думать, как поступить в этой ситуации…, как считаете, Дмитрий Степанович?»
«По совести. Иначе нет смысла продолжать разговор. Считаю, что требуется проявить настоящее мужество и признать свои ошибки. А это труднее всего, товарищ Заместитель Министра обороны…»
Соболев усмехнулся:
«Вот всё, у тебя, Дмитрий Степанович, просто! Раз и отменить!» - он начал нервно раскачиваться в кресле, постукивая карандашом по столу.
«Ладно. Убедили! Возвращайтесь к своим гвардейцам. Они заслужили носить это звание. А тебя, Дмитрий Степанович, попрошу остаться на минутку...» - он подошёл к вызванным на несостоявшуюся расправу офицеров, крепко пожал руку и произнёс короткое:
«Спасибо…»
Дождавшись, когда закроется дверь за ними, Соболев подошёл к Разуваеву. Опустив глаза, он остановился взглядом на орденской планке генерала и сияющей Звезде Героя.
«Одно тебе хочу сказать, дорогой мой Дмитрий Степанович…, нам очень не хватает старой гвардии. Нам не хватает таких как ты, как твои Савельев и Ларионов. Что-то где-то мы упустили. С кем сейчас приходится работать…»
Разуваев горько усмехнулся:
«Наше время медленно, но верно утекает, как в песочных часах. Но настоящих ребят у нас много. Главное, чтобы они понимали, за что свою голову кладут и грудь подставляют. А ещё мне до сих пор не понятно, что за должность такая заместитель по воспитательной работе? Мы что, в детском садике? Перед нами взрослые и состоявшиеся люди. Воспитанием нужно заниматься, тогда, когда ребенок поперёк лавки умещается, как говорили в старину. А сейчас нужна нормальная, мощная идеологическая работа. Вот над чем должны крепко подумать и к чему приступить командиры и замполиты, ну…, или комиссары, как уж Вам угодно будет…»
«Спасибо тебе, Дмитрий Степанович! За своих не беспокойся. Пускай служат. Будем считать произошедшее недоразумением…»
«Не могу согласиться с последней фразой. Недоразумения до сих пор ходят в погонах и при этом весьма недурно себя чувствуют. Фамилии перечислить или?»
«Или», - замминистра протянул руку и ощутил крепкое рукопожатие отставного генерала. Он посмотрел вслед Разуваеву, покидающему его просторный кабинет. С уважением…, с сожалением…, с надеждой…
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям, подписке на канал и рекомендациям его для друзей.
В планах автора выпустить печатную версию данной истории.
При желании оказать помощь в издании авторских трудов можно произвести перевод на карту 2202 2016 8023 2481
Желаю всем Мира, Здоровья и добра!
Искренне Ваш Позитивчик (Николай Беляков)
#армия и спецслужбы #люди и судьбы #рассказы и повести #приключения #мужество и героизм
