Советское — это где-то до 1989- 1990 года, наверное. Как вы знаете, я отнюдь не идеализирую СССР. Но когда некоторые говорят, что в их детстве было «ужас- ужас», и они получили много психологических травм, я тоже отношусь скептически. Но в счастливом формировании моего детства я вижу как советские, так и не советские факторы.
В целом
Во-первых, детство — это всегда детство, как бы банально это не звучало. Во-вторых, ты во многом не знаешь на этом этапе, как может быть по-другому. Как можно лечить зубы без боли, как бывают чистые, благоухающие общественные туалеты, как в магазине приобрести продукты без очереди, и что такое хороший общепит. В третьих родители не разрушали мом октябрятско-пионерские патриотические посылы и особой дисгармонии не было.
Благоприятные советские факторы
Не было потрясений, а было ощущение, что каждый день похож на следующий, и мама (папа умер в 1982, когда мне было 5 лет) никогда не потеряет работу. У моего сына совсем другой опыт.
Советские дети, в том числе и я, умели радоваться каждой новой книге, каждой игрушке… да что там, новому портфелю, например с Белоснежкой и гномами.
Правда, когда я была в гостях у одноклассницы Лены, подумала, что она уж слишком восторженно пританцовывает вокруг резиновых сапожек, которые принесла ей строгая мама. Современные дети не способны испытывать таких восторгов.
Отсутствие некоторых традиционных этапов жизни советского ребенка
Я никогда не ходила в детский сад, а в пионерлагерь поехала один раз, по собственному желанию, за компанию с подружкой. Поняла, что не мое. У меня также было мало традиционного дворового опыта, со всеми его опасностями — типа жечь что-то свинцовое в костре и прочего. До 12 лет я особо не гуляла во дворах. Не было и многих других моментов, о которых многие вспоминают с вожделением: откусывать хлеб, грызть кисель в брикете. Много в плане общественной жизни мне давали гости, приходившие к нам и люди , к которым ходили мы. Интересные дискуссии, разговоры, романсы, с 8 лет мне даже наливали полбокала шампанского.
Отсутствие традиционного принуждения
У меня не было четких домашних обязанностей (все по желанию), и никому в голову не пришло бы меня заставлять есть, что не хочу (о пищевом насилии в СССР я размещала здесь статью), меня даже спрашивали, а что я хотела бы сегодня. Мама никогда не навязывала еду в домах отдыха, тем более, когда эта еда было откровенно отвратной. Ей было легче привезти с отдыха «скелетика», по выражению моей бабушки.
Повезло в школе
Если в классе «Б» была молодая учительница-мегера с перманентом на голове, то у нас, в «А» была достаточно добрая и адекватная Раиса Ивановна. Вначале я была тихой девочкой=отличницей, но вот она, правильная атмосфера, одноклассника не травили меня, уважали за ум и эрудицию, опекали и защищали. Лично мимо меня проходили и унижения со стороны учителей, как я писала в одном из материалов, это был типичный элемент советской школы. Конечно, это все вызывало у меня возмущение. Мое личное противостояние началось уже позже. А еще я знала, что за моей спиной – всегда мама. Которая встанет за меня стеной, если что. Не все советские дети могли похвастаться этим, «учитель всегда прав» и «сам виноват» прочно сидело в мозгу многих советских родителей.
Культурная жизнь
Дома у нас была прекрасная библиотека, плюс я ходила в детскую районную, с нетерпением ждала выписываемых нами в большом количестве журналов. Театр, кино, выставки, посещение усадеб, музеев — все это обеспечивалось мне сполна. И это давало некий иной сегмент жизни. А мама еще «вписывала» в меня свою любовь к современной европейской культуре «Шербурские зонтики», Ив Монтан, Джо Дассен и прекрасный образ Парижа, а также «Брак по-итальснски», Тото Кутуньо и прочее. Я помню, один из счастливейших дней в своем детстве. Мне было 9 лет, и в один день мама принесла и щенка английского кокер-спаниеля и билеты на Аль Бано и Ромину Пауэр. Восторг.
Материальная сторона
Не буду скрывать, моя семья жила лучше, чем многие. Особенно, пока был жив папа (редактор, журналист, лектор, автор книг). Но и после его смерти жили благополучно. Маму еще при своей жизни папа устроил на хорошую работу, у бабушки была пенсия. Маме был противна материальная часть советского мира, и она много уделяла времени «эстетическому» вопросу, чтобы осеннее пальто для меня – не клетчатое, а голубое дутое, и дубленочка или кроличья шубка вместо того же клетчатого пальто на ватине, и бархатное платьице с ажурным воротничком, а колготки — не советские, тянущиеся на коленях, а более эластичные чешские.
И куклы — все только немецкие, а не советские с пластмассовыми ресницами.
Конечно, к своему гардеробу мама относилась так же. Помимо традиционного бегания или выискивания, были и другие резервы: подруга, чей муж работал за границей, другие знакомые, отдававшие вещи. Из Венгрии мама привезла себе гардероб. Ну, во всяком случае, от чувства зависти я была полностью избавлена.
И я всегда понимаю, что роль мамы в моем счастливом детстве гораздо больше, чем элементов советского строя.
