Вероника решила идти до конца. А заодно проверить, как далеко зайдет ее самоуверенный супруг. Она смерила Мишу презрительным взглядом и впервые в жизни обрадовалась, что рабочий день выпал на воскресенье. Невыносимо было смотреть, как он с самого утра заливает в себя адскую жидкость и делает при этом блаженное лицо.
- До вечера, дорогая! – Миша дыхнул на нее, наклонившись, чтобы поцеловать. Знал, что отвергнет, поэтому настаивать не стал, когда Вероника отодвинулась ближе к двери и процедила сквозь зубы:
🔄Начало истории
- Мне стыдно за тебя.
Она впервые разочаровалась в нем настолько сильно. Все восемь лет они были образцовой парой, а Миша – идеальным мужем. И Вероника старалась стать идеальной. И хотела родить идеальных детей.
Идеальный мир разрушился, когда муж окончательно слетел с катушек и показал свое истинное лицо. Он устал притворяться.
Вечером дома Веронику ждал сюрприз. Взволновано отпирая дверь, она ждала всего, чего угодно. Но не этого.
Квартира была окутана легкой дымовой завесой. Чад из кухни распространился повсюду, пробрался в горло и засвербел так, что Вероника едва не задохнулась. Она закашляла и в этот момент увидела маму в переднике и металлической лопаткой в руках.
- А вот и твоя Веруня! – воскликнула Ольга Степановна нарочито громко и восторженно.
- Да, мам. Я здесь живу. Ничего удивительного, - ответила Вероника осипшим голосом, - а ты как здесь оказалась?
- А я в графике твоем запуталась. Думала, у тебя выходной. Вот и зашла на секундочку. А Мишаня блинов попросил.
Мишаня? Блинов? Лицо Вероники стало деревянным. Ее молчаливый, равнодушный супруг ни с того, ни с сего проникся к теще невероятной симпатией. Он сидел за столом, румяный, сытый и уминал такие же румяные блины, сложенные на тарелке высокой ровной горкой.
Рядом стояли две рюмки, а где-то под столом бутылка рябиновой настойки. Вероника нахмурилась. Миша не отступил от принципов и рискнул пойти дальше. Значит, он готов к разводу. Готов расстаться с ней. Готов начать новую жизнь.
Она включила вытяжку и посмотрела на улыбающуюся мать, которая махнула рукой и сказала зятю:
- Наливай!
- Мам! И ты туда же? – жестко произнесла Вероника, - у тебя давление.
Она окатила мужа ледяным, пронзительным взглядом. Миша хотел достать из-под стола бутылку, но услышав ее замечание, остановился.
- Все! – произнес он, заплетающимся языком, - хватит. Я спать. Завтра на работу.
Он поднялся с места и поплелся на выход. Вероника сжала его локоть, заставив остановиться.
- Ты прав, Миша. Все! Теперь точно все. Утром мы едем в Загс.
Миша напрягся, задумался, рассматривая лицо жены с близкого расстояния. На мгновение в его глазах промелькнуло сомнение. Вперемешку с жалостью, грустью. Вероника ждала, когда же, наконец, он пойдет на попятную.
- Надо будет как-то с работы отпроситься, - озадачено протянул Миша. Вероника поджала губы от злости.
- Так тебя это волнует больше всего сейчас? Как отпроситься??
- Ну да. А что еще?
Он насмехался над ней. Вероника откинула его локоть и позволила беспрепятственно покинуть кухню. За всей этой ситуацией наблюдала мать. Ольга Степановна хлопала глазами, пытаясь вникнуть в суть конфликта.
- Ну, выпили немного, - оправдалась она полушепотом, когда Вероника с ощущением полной безысходности плюхнулась на стул.
- Немного? Миша заливает с самого утра. А если точнее, со вчерашнего дня.
- Больше не будет. Он же у тебя непьющий.
- Был… непьющий, - Вероника растерла слезы по щекам, - мы разводимся, мама.
- Из-за того, что он не хочет еду твою есть? Смешно, честное слово! Это не причина для развода.
- Он все тебе рассказал? – Вероника ахнула от неожиданности. Хитрый муж обскакал ее на несколько ходов вперед.
- Рассказал, чем ты его кормишь. Ни один мужик такого не вынесет, - Ольга Степановна наклонилась ближе над столом и прошептала, - не удивлюсь, если он от тебя втихаря еще и погуливает.
Глаза Вероники запылали опасным огнем. Сердце екнуло и провалилось куда-то в пятки. А руки непроизвольно сжались в кулаки.
- Ты на чьей стороне, мама? На его? Или моей? – спросила она с придыханием.
- Я, конечно, на твоей. Но сейчас тебя не поддерживаю. Что это за жизнь? Когда ни выпить, ни закусить. Потеряешь мужика по глупости. Потом реветь будешь.
- А я и с ним реву. От отчаяния. Потому что очень хочу забеременеть, хочу ребенка родить! Все перепробовала, всех врачей прошла, все процедуры перенесла. И толку ноль. А он… он видите ли устал это терпеть. Устал! А я не устала? Обо мне он подумал? – Вероника легла на стол и разрыдалась в голос. Мама вышла из ступора и погладила ее по волосам.
- Так… я даже не знала, что у вас… такие проблемы. Думала, вы не торопитесь. Сама говорила, пока на китов не посмотришь…
- К черту этих китов, мама! Это просто отговорка, придуманная для особо любопытных. Для тех, кто считает своим долгом напомнить мне, что часики тикают. Что годы идут. Что скоро я стану старой. Старой и ненужной. У тебя есть я. А у меня кто будет? Кто?? Кошка с собакой? И муж… пьяница…
Вероника подняла голову, вытерла слезы и сделала несколько глубоких вдохов. Все, что накопилось в душе, выплеснулось разом. И стало легче.
- Верунь, я… правда, не знала. Стала бы я спрашивать о детях? Ну? Ты бы хоть сказала. Глядишь, все и отстанут...
- Предлагаешь раструбить всем, что я пустоцвет?! Ну, уж нет. Это касается только меня и моего мужа. Пока еще мужа. И ты, мама, тоже об этом помалкивай.
Ольга Степановна кивнула и засобиралась домой. Она почувствовала себя неуютно, не в своей тарелке, что оказалась в эпицентре семейного конфликта.
Удивительно, но после двухдневного употребления утро понедельника Миша встретил в бодром состоянии. Он выглядел достаточно свежо. Зашел на кухню весь такой лощеный, в рубашке и брюках, и принялся энергично нарезать бутерброды на завтрак.
Вероника искоса следила за ним. Миша поймал ее заинтересованный взгляд и вдруг спросил:
- Не передумала?
- Я? – она вздернула бровь, - нет. Должна?
- Просто уточнил. Нет, значит, нет, - он сел напротив, уткнулся в телефон и проговорил с набитым ртом, - нужно предупредить начальника, что задержусь.
Пока Миша строчил сообщение, Вероника внимательно рассматривала его. Она пыталась представить его чужим, нелюбимым, ненужным. Сердце как-то тревожно заныло. Вероника отвела взгляд и болезненно нахмурила лоб.
- Что такое? Слюну глотаешь? – улыбнулся Миша, с аппетитом поглощая бутерброд.
- Не понимаю, как ты можешь есть в такой ситуации? – резко ответила она.
- А ты попробуй! Вдруг тебе тоже понравиться, - Миша придвинул к ней второй бутерброд, но Вероника отклонила его щедрое угощение, и отпила из своей чашки остывший зеленый чай.
- А ты подлый, Миша, - сказала она мужу в лоб. Тот сразу же округлил глаза, - заручился поддержкой моей мамы. Нажаловался ей. Ты так хочешь быть хорошим для всех, а меня выставить ненормальной?!
- Случайно проболтался, - слукавил Миша и хитро подмигнул, - два-один.
Вероника вышла из-за стола, не желая больше продолжать этот разговор, лишенный всякого смысла. Миша воспринимал все в шутку. Превратил крах их семьи в комедию. И делал только больнее.
Общаться с ним Вероника не хотела. Она молча собрала документы и так же молча села в машину. Но не смогла сдержаться. Выругалась еле слышно, дергая ремень безопасности.
- Вот, черт… заело…
- Подожди, не дергай! Сломаешь, - проворчал Миша. Он дотянулся до ремня, плавно потянул его, чтобы пристегнуть, и поднял на жену глаза. Она тоже смотрела. Не дыша. Его тихий вопрос насторожил ее, - как тебе спится? Одной. Не скучаешь по мне?
Казалось, один ее ответ изменит многое. Но не изменит его. Вероника безразлично повела плечами:
- Лучше одной, чем слушать всю ночь твой пьяный храп.
- Ясно, - кивнул Миша, рассматривая каменное лицо супруги беглым, изучающим взглядом. Затем стремительно вернулся в исходное положение и жестко процедил, - тогда едем!
