Молодая женщина, давно научившаяся хорошо притворяться, сумела сдержала вздох огорчения, увидев по приезде султана Мурада в дорогом тюрбане с огромной дорогой брошью. Столь любимый Османами рубин переливался в лучах солнца всеми оттенками красного цвета. Порой создавалось впечатление, что на стенах и мраморном полу рассыпаются капли крови.
Впрочем, так оно и было на самом деле. Ведь путь к трону был залит кровью невинных детей. И не важно, что их удушили, как требовал обычай. Важно, что некто один взял на себя смелость вершить судьбами людей, даже не подумав, имеет ли он на это право.
Неожиданно в памяти всплыл купец, много лет назад купивший ее у пиратов. Правда, камень у него был куда меньше да и не так сверкал. В принципе: какая разница: покупатель живых душ или их убийца? От сознания этого стало очень горько...
Перед ней стоял абсолютно другой Мурад. Совершенно не тот, которого она любила и знала. Его словно подменил злой колдун, о котором в детстве рассказывала бабушка. В целом, отличить их было не возможно, но только Сафие-султан было не обмануть. У этого, нового Мурада, который мельком бросил на нее взгляд, было холодное, ничего не выражающее лицо, жесткие губы и абсолютно отсутствующий взор. Прежнего любимого и отца ее детей больше нет.
— Как же эти несколько недель на троне тебя изменили. Даже взгляд стал иным, да что там взгляд! Ты сам стал иным! — хотелось ей крикнуть, но пришлось сдержаться и стоять, как требовал этикет, склонившись в глубоком поклоне.
Сафие-султан отчетливо понимала: теперь ей всегда придется сдерживать свои чувства и эмоции и сто раз думать, прежде, чем прикоснуться к его плечу рукой или нежно обнимать. Да что там эти вольности! Она никогда не решится предложить Мураду посоревноваться в знании поэзии Фирдоуси или же рубаи Омара Хайяма. А уж заняться вместе с ним каллиграфией, вольно усевшись рядом за невысокий столик, и вовсе бы не рискнула...
Подобное уже невозможно. Окружающие могли не правильно понять. Вон как грозно стоят вокруг верные бостанджи, взявшись за кинжалы! Того и гляди пустят их в дело, не обращая внимания, кто перед ними: баш-кадын или преступник, покушающийся на жизнь султана!
— Интересно, как Госпожа Босфора умудрилась создать во дворце домашнюю обстановку, — впервые вдруг подумалось ей, — мне даже представить сложно, как это сделать, не рискуя быть изгнанной!
Но все это было сущими пустяками на фоне того, о чем Сафие-султан еще по дороге в столицу донесли верные люди. Если верить полученной информации, султан стал употреблять опиум в больших количествах. В принципе, он и прежде любил уходить подобным образом от реальности, но сейчас это приобрело иные масштабы…
Скорее всего именно эта отрава, которая позволяла забыться, способствовала стремительному преображению. Самое жуткое заключалось в том, что лекари и дорогая матушка, словно не понимая, к каким последствиям может привести страсть, всячески поощряли увлечение.
Несколько позже Сафие-султан попыталась отвадить султана от этой пагубной привычки, понимая, что ни к чему хорошему это привезти не может, да где там! Падишах ее слушать не захотел, а лекари растерянно развели руками:
— Как мы можем запретить повелителю делать то, что он желает?
Молодая женщина прекрасно понимала, главная причина скрывается в родительнице, которой очень удобно руководить сыном, пока он находится в таком состоянии. Вскоре стало ясно — процесс зашел слишком далеко и остановить его уже не возможно. Ей оставалось наблюдать за происходящим и терпеливо ожидать развязки. А в том, что она случится и будет печальной, если не трагичной, сомнений не имелось.
Но не только опиум ее беспокоил. Куда больше волновал тот факт, что султана Мурада не волновали дела империи. Он, как и юности, продолжал считать: в его обязанности входит подписание указов…
— К чему? Ведь рядом есть умный визирь и не менее умная матушка, — воскликнул повелитель, когда Сафие попыталась его вернуть в реальность.
Понимая, что спорить бесполезно, новоиспеченная султанша решила использовать ситуацию в свою пользу и, если не оттеснить сильных мощных соперников, то хотя бы стать рядом с ними. В отличии от самоуверенной валиде, праздновавшей победу над золовкой, сразу поняла, почему вдруг Мирхимах-султан стремительно покинула Топкапы.
Сомнений не имелось: хитрая принцесса решила спокойно наблюдать за происходящим со стороны и ждать, когда все рухнет, словно хижина, сложенная из прутьев. А потом легкой рукой подтолкнуть к трону шехзаде, которого, если верить слухам, сумела спасти. Мальчик к этому времени подрастет, окрепнет, поумнеет. В том, что султанша сумеет из него воспитать достойного правителя, сомнений не имелось.
Молодой женщине стало так страшно от всех этих перспектив, что она даже застонала. В какой-то момент Сафие безумно захотелось последовать примеру принцессы и уехать к сыну, ибо куда сейчас было куда спокойнее находиться на расстоянии от дворцовых интриг, и тут же отказалась от этой мысли. Ибо вспомнила насмешливый взгляд Нурбану-султан.
— Ну уж нет, — сказала себе она, — не дождешься! Следующей валиде все равно буду я! А вот станешь ли ты бюйюк валиде большой вопрос! Вот тогда-то мы и посмеемся обе! Я над тобой, мой госпожа, а ты над своими утраченными надеждами!
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, книга вторая, часть 3
Продолжение по ссылке
