Каждая из смертей в известной мере наводила на грустные мысли, заставляла задуматься о уготованной ему самому судьбе. Ещё в 1830 году своё понимание жизни Пушкин выразил в строчке: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». И надо заметить, лирический герой не отвергает такую, глубоко трагичную, жизнь. А сама жизнь, особенно важно, не виделась ему как нечто такое, что необходимо устранить.
Похоже, самым большим страданием Пушкина той поры — смерть матери это только подтвердила — были его заботы, как тогда говорилось, по приисканию денег. Как, впрочем, и ранее, когда скончался дядюшка Василий Львович. В те дни племянник, подтрунивая над «другим Пушкиным», который даже перед кончиной продолжал литературные споры, вынужден был признать, что «хлопоты по сему печальному случаю расстроили опять мои обстоятельства. Не успел я выйти из долга, как опять принуждён был задолжать».
Он буквально тонул в счетах, которые слетались со всех возможных и невозможных сторон. Порой уже на них, как на рукописях стихотворений, появлялись пушкинские рисунки, запечатлевшие облик жены. Так, на обороте счёта издания альманаха «Северные цветы на 1832 год» Пушкин набрасывает рисунок молодой Натальи Николаевны в платье с пышными рукавами. Он схож с тем акварельным портретом, который как раз завершил Александр Павлович Брюллов. Ещё когда они жили в Царском Селе, Нащокин в письмах настоятельно требовал прислать ему изображение Натальи Николаевны. Пушкин вынужден был оправдываться, что «портрета не посылает за неимением живописца».
Договориться с Брюлловым о портрете Пушкин смог лишь к декабрю. А тот приступил к работе, вероятно, только в январе. Художник смог передать молодость и миловидность юного лица Натали (такие лица, как известно, трудно рисовать). Выразительный портрет, парадный по своему характеру, исполненный прозрачной акварелью с эффектом воздушности, отразил тип романтической женщины, этакое «неземное» создание, подобное мотыльку.
Композиционно Брюллов ограничился «прелестной головкой». Предпочёл больше уделить внимания вечернему открытому платью с двумя рядами рюшей и рукавами-фонариками. Кружевная оборка (популярная тогда деталь женского платья) обрамляет плечи Натальи Николаевны. Такие оборки называли бертами. Они делались широкими и отделывались густо собранным брюссельским кружевом. Берты часто крахмалились и выглядели очень пышно, что визуально делало женскую талию ещё тоньше из-за широкой линии плеча. Именно в то время дамы начинают показывать свои плечики, красота которых теперь ценится наравне с тонкими чертами лица. Широкая линия плеча как раз в пушкинскую пору входит в моду.
Брюллов тщательно выписал три аккуратных банта, которые украшают открытую зону декольте, и необъятные рукава. Чтобы поддержать популярную форму рукавов, прибегали к различным хитростям. На портрете у платья Натали рукава двойные. На очень короткие рукава из светлого шелка надета ещё одна пара прозрачных рукавов из газа или органди. Подобное сочетание помогало рукавам, оставаясь лёгкими и невесомыми, быть пышными.
Такой фасон, по моде 1831 года, который мы видим на портрете работы Александра Брюллова, тогда на пике популярности. Назывался «жиго» (что в переводе с французского означает «окорок»). Был он довольно широким на плечах и сужался к запястьям. Если совсем точно, то у платья Натальи Николаевны пышность рукавов достигается тем, что широкий длинный рукав из прозрачной ткани «жиго» пришит поверх нижнего короткого рукава «берет» (название по аналогии с головным убором.
Глубокий вырез позволял красиво выделить голову Натальи Николаевны. На портрете её венчает причёска по тогдашней моде с косым пробором и высокой корзинкой на затылке, такой фасон назывался a-la Malibran (в честь знаменитой певицы). Для поддержки этой конструкции использовались специальные каркасы из проволоки, на затылке заплетались всевозможные узлы из волос («банты Аполлона») и корзинки.
Особое внимание художник уделил роскоши драгоценных атрибутов: длинным бриллиантовым серьгам в ушах и большой фероньерке на лбу: нитке жемчуга с кольцом посередине (оно тоже с бриллиантом и выполнено художником как бесцветное), подаренным Пушкиным на помолвку. Кстати, обнажавшее плечи глубокое декольте без бриллиантов тогда считалось верхом неприличия.
Сегодня одни просто любуются этим платьем, другие предпочитают спорить. О чём? Кто-то утверждает, что оно бальное, кто-то категорически с этим не согласен: нет, говорят, это вечернее платье. Спор, как понимаете, очень принципиальный. Кто-то видит его светло-розовым, кто-то находит, что платье палевое, кто-то называет цвет нежным персиковым. Учитывая, что краскам портрета около двух веков, разрешить сей спор не представляется возможным. Для меня одно ясно, платье было из ткани нежного пастельного тона.
Нескончаемые споры по сей день вызывают и бриллиантовые серьги. Существуют три версии. Одна гласит: к тому времени были доставлены выкупленные Нащокиным по поручению Пушкина бриллианты жены, в них она и позировала художнику. Другая говорит, что бриллиантовые серьги на портрете Натали — это знаменитые «ширинские алмазы» князей Мещёрских, которые Пушкин якобы попросил у приятеля, чтобы запечатлеть в них свою жену. Третий вариант исходит из того, что серьги на портрете — это не бриллианты. Глаз-алмаз сторонников этой версии ясно видит голубоватый цвет и золотое соединение. А синеватый оттенок свидетельствует, что камни в серьгах — чистой воды лазурит. Мол, Пушкина в своих повседневных украшениях: на ней недорогой комплект (серьги и украшение на лоб) из серебра с бирюзой, вполне подходящий для небогатой молодой женщины.
Из перечисленных вариантов третий мне представляется маловероятным. Допустить появление портрета Натали с недорогим комплектом украшений Пушкин не мог категорически.
Что касается так называемых «ширинских алмазов», то они, как известно, были из тех, что относятся к историческим «роковым драгоценным камням». Считалось, что их не могли безнаказанно носить женщины, не принадлежащие к роду князей Мещёрских, в том числе и жёны князей. Счесть, что Мещерский совершил «подлянку» по отношению Пушкиных как-то не хочется. Впрочем, Наталья Гончарова приходилась очень дальней, но родственницей Мещерским, и проклятье на неё поэтому вроде как не должно было распространяться. Надо признать, что по форме серьги на портрете похожи на комплект из «ширинских алмазов».
В живописи подобные полотна относят к жанру портрета женщины, изукрашенной драгоценностями. И что важно, ювелирные украшения из драгоценных камней, выписанные с большой тщательностью, здесь не отходят на второй план, а, напротив, являются важными участниками композиции. Благодаря тончайшей проработке драгоценностей они выглядят «как живые» и свидетельствуют о статусе женщины.
В отдельных случаях у таких портретов была ещё одна цель — показать, что красоту хозяйки невозможно затмить. Что ж, поэт искренне гордился своей «жёнкой», когда писал ей «будь молода, потому что ты молода и царствуй, потому что ты прекрасна!».
И всё же в ситуации с Пушкиным, если задуматься, такой портрет являл собой явный нонсенс. Начало XIX века, когда А. П. Брюллов писал портрет Натальи Пушкиной, было куда ближе XVIII столетию (приходится вспомнить, что XVII—XVIII века стали периодом возникновения первых школ ювелирного искусства), нежели нынешнему XXI веку. Сегодня никого не удивит особа, заходящая днём в супермаркет в затрапезных джинсах и с бриллиантами в ушах. Всё течёт, всё меняется. А тогда язык украшений и драгоценных камней был у всех «на слуху».
Бриллиантовый этикет был строг, имелись неписаные, однако строгие правила выбора и ношения украшений. Комбинировать короля драгоценных камней, особенно кристаллы «чистой воды», с другими драгоценными камнями правила запрещали. Считалось, что огранённые алмазы вполне самостоятельны в своём образе. Этикет особенно был строг в отношении жемчуга, так как было известно, что жемчугá приглушают броскость алмазов, как говорилось, спуская их с облаков на землю.
К тому же заметим, украшения с жемчугом носили венценосные особы королевских династий Европы, российские императрицы и самые состоятельные дамы высшего света, которые видели в роскоши украшений символы власти, престижа и богатства.
И есть ещё одна маленькая, но существенная деталь. Натали по знаку Зодиака была «девой». И если у человека, родившегося под этим знаком, слабый характер, то жемчуг ему противопоказан. Он только может усугубить жизненную ситуацию.
Вот и получается, что в нашем случае портрет жены говорил не о богатстве, тем более о власти, а скорее о тщеславии заказчика-мужа. Потому что в реальной жизни Пушкин издерживал явно больше, чем зарабатывал. Размер назначенного царём жалованья был несопоставим с тратами. После закрытия «Литературной газеты», пытаясь найти выход, Пушкин замыслил было издавать газету под названием «Дневник», но затея провалилась, не начавшись. Официальная записка, где он обосновывал своё желание выпускать ежедневную газету, поданная в III Отделение в мае 1832 года, провалялась там до октября (Бенкендорф отсутствовал). Осенью разрешение было дано при условии, что ответственным редактором газеты станет Н. И. Тарасенко-Отрешков, тесно связанный с III Отделением.
Уважаемые читатели, голосуйте и подписывайтесь на мой канал, чтобы не рвать логику повествования. Буду признателен за комментарии.
И читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1—105) — самые первые, с 1 по 28, собраны в подборке «Как наше сердце своенравно!»
Нажав на выделенные ниже названия, можно прочитать пропущенное:
Эссе 78. «Дантесоведение» имеет отнюдь не первостепенное отношение к памяти о поэте
Эссе 79. «Ухаживанья Дантеса за Н.Н. Пушкиной стали сказкой города»
Эссе 80. Через два дня после «первой брачной ночи» молодожёна Дантеса