Люба смотрела на инженера, который уже долгое время пытался пробуравить глазами точку на столе, прямо перед собой. Она подумала, что может уйти прямо сейчас, он и не заметит. Осторожно она стала продвигаться к выходу. Она продрогла: из под двери комнаты, в которой было разбито окно, сильно поддувало, электрический обогреватель не справлялся.
Люба дрожа, уже протянула руку, чтобы толкнуть входную дверь, как очнувшийся инженер окликнул её:
— Куда?!
Люба в отчаянии опустила руку, и воззрилась на него, готовая расплакаться.
— Ты же не босиком собралась идти, девочка. Сейчас я верну тебе пальто и сапожки, — ласково сказал он, вставая. Его тон насторожил Любу, так обычно успокаивают жертву, перед тем, как умертвить. Но сил для побега или борьбы у неё не было. Юрий Владимирович подошёл к шкафу, открыл его, и Люба подумала, что сейчас он достанет оттуда нож или топор.
— Юрий Владимирович, нет никакого смысла меня убивать. Отпустите! взмолилась Люба.
— Я не думал тебя убивать, глупая, ни тогда, ни сейчас.
Он положил перед ней её сумочку, затем достал из шкафа сапожки и пальто, положил на скамью. Люба надела сапожки, накинула пальто, схватила сумочку и оторопела, увидев перемену, произошедшую с её похитителем. Всегда моложавый и подтянутый, сейчас он сидел за столом, обхватив голову руками, и выглядел стариком. Котёнок, напившись молока, тёрся о его брюки, просясь на руки.
— Я бы отвёз тебя, но мне нужно завершить тут кое-что, — подняв голову, сказал Юрий Владимирович. Он извлёк из кармана бумажник, и достав оттуда всю наличность, какая была, протянул Любе, — вот, на дорогу. Здесь недалеко станция, но электрички останавливаются редко. Недалеко от станции магазин. Надеюсь, он ещё открыт. Спроси у продавца, она даст номер местного такси. На попутки не садись, мало ли что.
— Но здесь намного больше, чем на такси! — сказала Люба, посмотрев на свою руку, сжимающую несколько крупных купюр. Но инженер махнул на неё рукой, иди, мол. Люба переступила порог, но вдруг котёнок громко мяукнул.
— Люба! И кота, пожалуйста, забери, — попросил инженер.
Он снял со стеллажа плетеную корзинку, высыпал оттуда какую-то бытовую мелочь и устелив дно полотенцем положил туда котёнка. После чего вручил корзинку Любе.
— Прошу, пристрой его куда-нибудь. Пропадёт.
— А как же вы? — хотела спросить Люба, но прикусила язык, она понимала, что теперь Юрия Владимировича ждёт тюрьма.
Она взяла корзину с котёнком и пошла. У калитки оглянулась. В окне стоял человек с белыми волосами, он поднял ладонь и прислонил к стеклу, в знак прощания.
Выйдя за забор, она пошла к воротам товарищества, но перед глазами у неё стояла одинокая фигура инженера в окне. Люба думала о том, что за дело осталось у него незавершенным. Она не могла отогнать дурное предчувствие, охватившее её. "И чего я должна его жалеть", — думала она, но вдруг, не дойдя до одноэтажного домика с надписью "Продукты" нескольких шагов, повернула обратно.
Где-то на участках пронзительно выл от голода и холода брошенный дурными хозяевами пёс. Этот полный отчаяния вой заставил Любу ускорить шаг. Она толкнула калитку, быстро пошла к дому и заглянула в окно. Инженер сидел за столом и писал что-то в записной книжке. Написав, он вырвал лист, а книжку убрал в нагрудный карман. Потом посмотрел наверх, принёс стремянку и перекинув через потолочную балку автомобильный трос, начал закреплять его. Люба сразу смекнула, что за "последнее дело" задумал инженер. Первой мыслью было вызвать медиков или милицию, но сначала нужно было дойти до магазина, потом ждать приезда бригады, успеют ли? Взвесив все "за" и "против" она решилась.
— Юрий Владимирович, я забыла свой палантин! — громко сказала она, постучавшись и тут же распахнув дверь.
Стоявший на стремянке инженер оступился и чуть не упал вниз. Стремянка пошатнулась, но встала на место.
— Люба, — дрожащим голосом сказал инженер, всё ещё держа в руках трос, — я прошу тебя, купи себе новый платок. Старый я... испортил.
— Юрий Владимирович, спускайтесь оттуда. Мне нужно вам кое-в чём признаться! — соврала Люба, которой и признаваться-то было не в чем. Сейчас главной задачей было заинтересовать его. Инженер немного повременил, что-то обдумывая, но, наконец, оставив трос, спустился вниз. Тем временем котёнок, которому надоело сидеть в корзине, вылез, и пошёл исследовать пространство небольшой дачной кухни.
— Ну, — спустившись, спросил инженер, — я слушаю.
— Давайте чаю попьём, а? Я так замёрзла! — Люба растёрла руки, согревая их дыханием, — где у вас чай, я сама заварю!
— Не знаю, где. Это дача одного моего приятеля, он навсегда покинул родину, — инженер заметил на столе свою записку, схватил её и быстро убрал в карман.
— Вот чай! — открыв навесной ящик, радостно сообщила Люба, — где тут вода?
— В углу бутыль с помпой, — ответил Юрий Владимирович равнодушно.
Люба набрала чайник и включила плитку.
— Рабочая? — спросила она, подержав руку над нагревательным элементом, и убедившись, что плитка нагревается, поставила на неё чайник. Инженер спокойно следил за её манипуляциями. Ему хотелось, чтобы Люба поскорее ушла и он закончил бы начатое. Его не интересовали никакие её признания. Он устал.
— Ну, — тем не менее спросил он, — в чём ты хотела признаться мне?
— Я решила не выдавать вас, — сказала она первое, что пришло ей в голову.
— Хорошая попытка, девочка. Но меня больше не пугает осуждение общества, я сам себя осудил. Меня пугает то, что из-за своей ошибки я навсегда потерял сына! Он единственный дорогой мне человек в этом мире, я это понял слишком поздно!
— Я же сказала, что не буду заявлять на вас, — сказала Люба, почему вы должны потерять сына?
— Я плохой отец.
— Вы отличный отец. Даже Лилька... — Люба осеклась, — даже ваша жена считала вас идеальным отцом для Саньки, поэтому и ... оставалась с вами.
Юрий Владимирович подошёл и взяв Любу за плечи, легонько сжал:
— Это всё правда или ты просто... просто хочешь убедить меня, что я могу надеяться.. ?
— Это правда! Она сама так говорила, и ещё ей было обидно, что Санька больше тянется к вам, а ей в последнее время грубит! И вообще, она жаловалась, что мальчик ведёт себя отвратительно, сказал ей, чтобы она убиралась из дома!
— Господи, какой же я дурак! — простонал инженер, и отвернувшись, смахнул слезу.
— Чайник скоро закипит. Я пока заварку положу. Вам покрепче или послабее?
— Брось, Любочка, брось ты этот чай, поехали скорее. Мне нужно успеть увидеться с сыном, пока меня не задержали! — вскочил с места инженер.
— Но я же обещала вам...
— Поехали. На месте вашего мужа я бы сделал всё, чтобы упрятать меня за решётку. Попросите его подождать хотя бы до утра, умоляю!
Сев в машину, Люба вспомнила про котёнка. Вернувшись, она не стала брать корзину, а просто сунула тёплый комочек себе под пальто.
ХХХ
Алексей Лучников с тех пор, как пропала жена, почти не спал. Сегодня был маленький семейный праздник: в этот день Алексей сделал Любе предложение, а через месяц наступит годовщина того дня, как они расписались. Роскошной свадьбы не было: так, посиделки с родственниками и друзьями. Хорошее было время...
Лёша сервировал стол на двоих, и пил, чокаясь с бокалом, который наполнил для жены.
— Люба, Любаша... где же ты? — говорил он, гладя её фото, снятое со стены,— возвращайся скорее..
Прикончив бутылку, он заснул прямо за столом, а когда открыл глаза, увидел жену как наяву. Живую и здоровую. С маленьким котёнком на руках.
— С праздником, любимый! — тихо сказало привидение.
Таращась на неё, он едва не упал со стула.
— Любаааа! Ты снишься мне? Люба, ты... это правда ты? — он рухнул перед ней на пол и обхватил её колени, — ради бога, где ты была?
— Я всё объясню тебе завтра, Лёшенька. Сейчас тебе надо поспать, — сказала Люба, ероша его волосы.
— Но... я не смогу спать, пока ты мне не расскажешь, где и с кем ты была всё это время! Я просто... просто не смогу...
— Ну не спи, просто приляг на кровать. Я буду с тобой.
Скоро он всё же захрапел, крепко держа её за руку, боясь, что она снова исчезнет.
Утром состоялся непростой разговор, после которого чета Лучниковых явилась в дежурную часть. Сразу поднялись к Россомахину. Тот был удивлён, хотя удивить его было очень трудно.
— Вот, она, моя Люба! — радостно сообщил Лучников, — Люба, это Андрей, я тебе рассказывал про него. Гроза преступного мира!
— Ну, это ты хватил, — засмущался Россомахин, — давайте, рассказывайте скорее, что и как.
— Да собственно, рассказывать особо нечего.. — сказала Люба.
— Как нечего? — Россомахин, собиравшийся набрать номер Ломова, опустил трубку и посмотрел на Алексея. Тот пожал плечами.
— Люба, где вы были? Кто вас удерживал? Вас пытали? — Андрей открыл блокнот и приготовился записывать.
— Нет, не пытали, — сказала Люба, и Россомахин, направив на неё ручку, строго сказал:
— По факту вашего исчезновения было возбуждено уголовное дело. Вы это понимаете?
— Конечно, понимаю, — улыбнулась она, — я принесла заявление.
— Ну вот, это другое дело! — обрадовался Россомахин, и показав Лучникову палец вверх, поспешил взять у Любы сложенный вчетверо листок бумаги.
Пробежав его глазами, он потряс им в воздухе, не находя нужных слов.
— Андрюх, что с тобой? Воды? — засуетился Лучников, наливая из графина воды в стакан и подавая другу.
Тот с благодарностью принял, и выпив, просипел:
— Ты читал, что она написала?
— Нет, — сказал Алексей, пряча глаза. Ему было неловко перед другом.
— Ну, так вы принимаете заявление? — захлопала ресницами Люба. Ему должен быть присвоен номер, так ведь?
— Вы подаёте заявление о краже платка? — на всякий случай уточнил Россомахин.
— Ну да. У меня украли платок... я знаю, что он у вас и испорчен.
— Кровью, спешу напомнить! В лаборатории подтвердили, что это ваша кровь! — зло перебил её Россомахин, — неужели вы оставите преступника на свободе? За кражу он получит минимальный срок и пойдёт себе дальше, похищать и насиловать!
— Он меня не насиловал.
— Да кто он то? — сверля глазами Любу, спросил Россомахин.
— Похититель! Я его не знаю, платок умыкнули незаметно! — ответила Люба.
— А кровь тоже умыкнули незаметно? В ней нашли следы транквилизатора! — Россомахин стукнул кулаком по столу. Люба вздрогнула.
— Товарищ следователь, пожалуйста, никому не говорите об этом. Я действительно принимаю транквилизаторы. Плохо сплю.
Россомахин схватился за голову, и обратился к Лучникову:
— Она издевается?! Уводи её скорее, не то я буду вынужден её задержать!
Лучников внял, и подхватив жену под локоток, вывел. Когда они подходили к своему дому, Алексей шепнул жене:
— Неудобно получилось. Я ведь сам пришёл к Россомахину за помощью. Он старался, землю рыл, чтобы тебя найти. Я не понимаю всё-таки, зачем ты покрываешь человека, который совершил против тебя преступление, кстати, и против меня тоже! Твое исчезновение отняло у меня десять лет жизни, я думал... думал, что ты мертва!
— Я его покрываю, — прошептала она остановившись и коснувшись рукой его щеки, — потому что считаю, что он не опасен, а наказание должно быть соразмерно преступлению. Этот человек глубоко несчастен, он сам себя наказал.
— Ой, Любк, что это у тебя над головой? — изумлённо воскликнул Алексей, проведя над ней рукой.
— Что там? — испугалась Люба, стряхивая с головы снежинки.
— Кажется, нимб! — улыбнулся муж и сжал жену в объятиях.
Годовщину свадьбы отмечали дома. Россомахин от приглашения отказался, сославшись на занятость, но Люба понимала, что он на неё злится. Лилия тоже не пришла: она даже не поздравила Лучниковых. Поговаривали, что Люба Каштоянц, узнав о шашнях мужа, всё-таки выгнала его, а Лилька тут же подхватила и увезла в другой город. Своего сына она оставила на попечение отца, чему последний был очень рад.
В самый разгар веселья раздался звонок. Открыв дверь, Алексей никого не увидел, но на коврике лежала коробка с бантом. Внутри оказался роскошный палантин. Люба подумала, что очень хорошо, что Россомахин не пришёл на праздник.
Она выглянула в окно и успела заметить человека, быстро удаляющегося в сторону сквера. Он обернулся и поднял руку вверх. Она сделала тоже самое.
Конец.
Спасибо! За ваше терпение, замечания и комментарии !!! ❤️❤️❤️