Хотим же мы его хорошенько понимать? Займемся этим, и начнем, конечно, с начала… это означает – с 1-го акта, 1-й картины, предысторию (предсюжет) я уже рассказывала:
Либретто балета написал М. Петипа, в этом поучаствовал и С. Худеков, а «вес» его участия зависит от того, кто из сторон об этом сообщает: Петипа его в афиши не включал и утверждал, что вклад его минимален, так, детали последнего акта. Худеков был, само собой, несколько иного мнения. На современных афишах, признавая обоих, пишут, что либретто М. Петипа и С. Худекова. Худеков – драматург, беллетрист, балетоман, издатель «Петербургской газеты».
Итак, особенности сюжета, на которые хочется обратить внимание.
1 картина: Священный лес
Солор со своими приближенными на охоте на тигра! На самом деле он хочет совместить два дела. Охотьтесь пока без меня – показывает он им жестом. У него в священном лесу назначено свидание. Между влюбленными есть связной – факир Магдавая. Он предупредит, чтобы его, Солора, сегодня ждали.
На поляне перед пагодой должна пройти подготовка к празднику огня (так и хочется сказать – репетиция). В первоначальном либретто – подготовка, в советских вариантах либретто это уже сам праздник, но это мелочь. Выходят и деридахи – баядерки первого разряда, как поясняет автор сценария. Брамин спрашивает где Никия и велит позвать ее. Выходит Никия, закутанная покрывалом, и танцует.
Это сейчас мы привыкли что оно так. В оригинале же
Танец «Джампо»
Потом, звуки турти (волынка) и вины (небольшая гитара) служат аккомпанементом грациозным и сладострастным движениям баядерки. Движения эти делаются все живее и быстрее, оркестр положительно гремит и прежний танец снова возобновляется.
Или, если иначе, историк балета Ю. Слонимский вспоминает: «В первом акте Никия участвует в общем танце баядерок, где никак не выделена и имеет небольшое, очень скромное соло».
А зачем Никии сладострастные движения в культовом танце? Не рудимент ли это? Глядите, у Гете есть известное стихотворение (баллада) «Бог и баядера», оттуда:
Вот стоит под воротами,
В шелк и в кольца убрана,
С насурмленными бровями,
Дева падшая одна.
"Здравствуй, дева!" –
"Гость, не в меру
Честь в привете мне твоем!"
"Кто же ты?" - "Я баядера,
И любви ты видишь дом!"
(1797 год, пер. А. К. Толстого).
А у нас… «В петербургском спектакле баядерки были превращены из жриц любви в девственниц, охраняющих священный огонь», – скромно и словно бы невзначай отмечает балетовед В. М. Красовская. Вроде весталок, хочет она сказать? Полезно все-таки обращать внимание на мелочи. Раз в «Баядерке» не настоящая Индия, то не удивительно, что не настоящие баядерки, а что-то похожее. Да и термин-то «баядерка» не настоящий...
Утяжеляет ли это вину Брамина? Он ей говорит (сценарий-то с диалогами):
— Я люблю тебя… я с ума схожу от любви к тебе… хочешь быть под моим покровительством?.. я сделаю тебя главной в нашем храме… заставлю весь народ обожать тебя!.. Ты будешь божеством всей Индии… Только… отвечай мне на мою любовь!
Никия берет у него браминский шнурок.
— Ты забываешься!.. говорит она. — Посмотри на этот шнурок!.. Это знак высокого сана, который ты занимаешь… Я не люблю тебя и никогда не полюблю.
Она с ужасом отталкивает его.
Правда, о долге «не любить» она не говорит. А про него лишь в советском либретто появилась приписка «забыв о сане и связанном с ним обете безбрачия» (я цитирую либретто 1958 года издания).
И далее у нее свидание с Солором. Он стучит (хлопает руками) три раза, потому что это условный сигнал чтобы Никия вышла – по первому сценарию она еще в храме, а не на улице, как сейчас (ой, какая в лесу улица). И она выходила, когда он стучал у окна. И выходила с малой гитарой. Цирковой номер был:
Факир кладет сучья и подставляет к окну доску, по которой спускается баядерка, озаренная лучами луны. Солор бросается к ее ногам, потом заключает ее в свои объятия. Они счастливы.
С. Вихарев, реконструируя, на такое не решился. У него Солор ее снимает с подоконника первого этажа.
Итак, они счастливы, но говорят о том, что мешает их полному счастью:
— Да, но что делать?.. взгляни на эту одежду, — я баядерка!.. Я обязана смотреть за порядком в пагоде… Меня с детства обрекли на это звание. Я не могу его оставить… Ты — мое единственное утешение в жизни.
И опять все-таки о «весталочьей», скажем так, сути, она не говорит. Скорее о чем-то вроде японского пожизненного найма на работу. На его уговоры поменять жизнь, на которую ее обрекли с детства, она даже легко соглашается:
— Я нашел средство к нашему счастию — говорит Солор. — Убежим… На этих днях я приду за тобою… Я богат… От тебя зависит только согласиться!..
— Я не могу отказать тебе… Я согласна! Но поклянись только мне перед этим храмом… что твое сердце никому не будет принадлежать, кроме меня… что ты меня будешь любить всю жизнь!...
— Я клянусь тебе в этом и призываю в свидетели Браму и Вишну!
— Хорошо, помни же свою клятву… Если ты позабудешь ее, тебя будут преследовать всевозможные несчастия.
Как важно в балетах это «Не обмани!» мужчине…
Завязка сюжета состоялась. Еще больше она закрутится дальше. Ко второй картине приступим в следующей публикации. Спасибо, до встреч и комментариев!
Да, вспомнила! Когда-то у меня была статья про композитора этого балета, Л. Минкуса. Ее прочли ну очень мало человек даже по здешним меркам. Может, второй шанс будет?
Продолжения:
