В предыдущей публикации мы привели потери бригады в танках, которые она понесла в течение боев 23 декабря 1943 года. Всего было выведено из строя 10 Т-34 (подбито, сожжено, застряло в воронках) и 4 танка Мк3.
В бригадном журнале боевых действий указаны и потери противника за 23 декабря. Подбито: самоходных орудий - 2, "тигров" - 1. бронетранспортёров - 3. Сожжено: самоходных орудий - 1, "тигров" - 1. К тому же указано, что бригада уничтожила 11 различных артиллерийских орудий противника, пулемёты, до роты живой силы...
Соотношение потерь в танках формально примерно 3:1. А с учётом того, что подбитые и застрявшие в воронках советские танки могли за более или менее короткие сроки быть введены обратно в строй, то соотношение потерь уменьшается до 2:1. Мне представляется, что это говорит о возросшем боевом мастерстве наших войск при проведении наступательных действий. И нужно учесть, что Т-34 были у бригады ещё с 76-мм пушками, которые могли поразить "тигр" только примерно с полукилометра, а сами могли быть поражены "тиграми" с расстояния примерно в 3 раза большего. Пушки "Валлентайнов" и Мк3, которые тоже тогда стояли на вооружении бригады, против "тигров" были не очень эффективны...
На мой взгляд, было бы теперь интересным познакомить уважаемых читателей с боевыми заслугами бойцов, награждённых приказом по 39-й отдельной гвардейской танковой бригаде медалями именно "За боевые заслуги.
Всего в списке было 9 человек, из них 8 - рядовые, сержанты и старшина.
Вот фрагмент наградного листа на санитара гвардии рядового Вильданова, татарина по национальности. Ему на момент награжения было уже 44 года. Он воюет с января 1942 года, дважды ранен, в том числе, тяжело.
Мне показазалась интересной основная причина награждения, упомянутая в тексте представления дважды: "за спокойное поведение во время боя". Думаю, тем 25 раненым, которым санитар Вильданов в период с 19-го по 23-е декабря 1943 года оказал помощь его спокойствие действительно было очень важно и ценно. И не только им, а и другим раненым, которые просто могли наблюдать его спокойствие.
Старший сержант Лаврентий Клопов занимал должность писаря старшего (именно так его должность указана в наградном листе) мото-стрелково-пулемётного батальона (МСПБ) танковой бригады. Было ему в ту пору 38 лет. Призван он был на военную службу 20 июля 1941 года, то есть он попал ещё "в первую волну мобилизации". На фронте - с 5-го мая 1942 года. Вот фрагмент его представления.
Интересно отметить, что представлен был старший сержант Клопов к ордену Красной Звезды, то есть фактически старшинство его награды было снижено на 2 ступени. Как сказано, при выходе из строя адьютанта старшего (начальника штаба батальона) писарь старший "сохранил все боевые документы и оказал помощь вновь назначенному адьютанту". А до назначения нового начальника штаба батальона старший сержант "обеспечивал информацией вышестоящего штаба". Вышестоящим штабом для МСПБ был как раз штаб танковой бригады.
Забегая немного вперёд, приведу и фрагмент наградного листа, оформленного в сентябре 1944 года уже на старшину Клопова, писаря штаба 39-й гвардейской танковой бригады.
Он оформил "только за последнее время" 910 наградных и 705 аттестационных листов. Представлялся он опять к ордену Красной Звезды и представление это подписал начальник штаба бригады. Командир бригады на этот раз снизил старшинство награды формально на 1 ступень.
И ещё.
Похоже, мне с помощью уважаемых читалей (за это им - отдельное спасибо!) удалось разобраться с расшифровкой аббревиатуры ЛОМИБ, упомянутой в одной из предыдущмх публикаций в части, описывающей начала наступление бригады 19 декабря. ОМИБ - это отдельный моторизованный инженерный батальон. По крайней мере, 114 ОМИБ, упомянутый в ЖБД, входил в состав того фронта, в котором действовала 39 отд. гв. тбр. Зачем автор записей в ЖБД добавил букву Л в название этой части, я пока не знаю... Скорее всего, Л - означает "лёгкий", но организация и штатная численность ОМИБ никак не разделялась по этому критерию на лёгкие и тяжёлые ... 114 ОМИБ до этого принимал участие в обороне и прорыве блокады Ленинграда. Конечно, официально наменований "Ленинградский" в названиях частей Красной Армии не было, но, возможно, эта буква Л была неформальной данью уважения автора записей в ЖБД танковой бригады роедыдущих боевых заслуг этой части...
ОМИБ придавались войскам, которым надлежало преодолевать сильную оборону противника, оборудованную в инженерном отношении, или действовать на участках с большим количеством водных преград. Как раз на таком участке фронта действовала тогда танковая бригада.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Степка мотнул головой и вспыхнул:
- Да у меня времени нет ходить туда-сюда!.. Я на службе.
В ответ он получил лёгкий тычок пальцем в спину и фразу, произнесённую теперь сердитым шепотом:
- Ступай-ступай... Не обижу!
Степка пожал плечами, постоял ещё минуту перед иконой Святого Пантелеймона. Глядя в глаза святого целителя, он мысленно пожелал дяде Прохору скорейшего выздоровления и пошел к продавщице свечей.
После нехитрых подсчётов оказалось, что ему надо было ставить две свечи "за упокой" и четыре "за здравие". Креститься он не стал, хотя мама его научила в детстве и объяснила, почему нужно креститься именно так. Постояв ещё с минуту у выхода, он вышел из церкви.
Примерно на полдороге к городскому почтамту, когда Степка проходил через небольшой сквер, его окликнули. На уединённой скамейке, стоящей под большим клёном, сидел Фрол Абрамович. Он был сегодня в парике и с бородой.
Вместо приветствия Степка раздражённо сказал:
- Дядя, из-за твоих игр в "казаки-разбойники" у нас опять почти не осталось времени на разговор... Мне уже в часть возвращаться срочно пора.
Дед примирительно сказал:
- Ничего, опоздаешь немного. Скажешь, что заблудился в незнакомом городе... И я же просил, как меня называть...
Степка сменил гнев на милость, присел на скамейку и сказал:
- Слушаю, Фрол Абрамыч...
Суть "просьбы" Деда сводилась к следующему. Степко надлежало вынести с территории завода "некие бумаги", которые через несколько дней "кое-кто" положит в определённое место. За эти "бумаги" Степке было обещано заплатить "очень кругленькую сумму", состоящую из единицы с четырьмя нулями. Степка подумал немного и увеличил свой "гонорар" в два раза, из которого он половину хотел получить "вперёд". Немного поторговались, сошлись на половине от Степкиной "прибавки" и половине от общей суммы "вперёд".
Дед сообщил Степке также, какой условный знак будет нарисован на столбе напротив ворот склада, увидев который Степке надлежало на следующий день (самое позднее - через день) в условно обозначенное на знаке время прибыть на городской почтамт за дальнейшими инструкциями и половиной суммы "вперёд". Всё вроде бы пока было просто.
Расстались они с Дедом почти уже как добрые знакомые. Перед расставанием Дед проверил, как Степка запомнил "шифр", который будет использован в условном знаке.
Выходило так, что Степке действительно надо было "опоздать из города", так как до запланированного времени сеанса связи с Виктором оставалось ещё около двух часов, а шансы получить сегодня очередную увольнительную у Остапа Матвеевича по какой-нибудь придуманной "уважительной" причине Степка оценивал, как очень низкие.
Поэтому он перекусил двумя пирожками с требухой, которыми торговала с лотка розовощёкая деваха на площади перед Кремлём и запил свой сегодняшний "обед" простой водой из колонки.
На явочной квартире Степка опять получил чай с сушками и был оставлен один на один с телефонным аппаратом. Виктор слушал Степкин доклад очень внимательно, потом ещё полчаса задавал разные "перекрёстные вопросы", начиная от цвета парика и бороды немецкого шпиона и кончая деталями условного знака, появление которого Степке предстояло контролировать в ближайшие дни.
Представ перед ясные очи Остапа Матвеевича Степка получил выговор за опоздание, избежав "строгача" только потому, что рассказал душещипательную историю про "красивую девушку, с которой он познакомился у Кремля" и которую угощал пирожками с требухой.
А ужинать Степка уже не смог. Из него "ускоренным порядком стали сверху и снизу выходить пирожки с требухой", которыми он соблазнился днём, желая "заморить червячка". Промучился Степка всю ночь и на следующий день был освобождён от службы и переведён только на "чай с сухарями".
Через день Степка снова был способен выполнять свои служебные обязанности и целый день провёл в огромном помещении склада, участвуя в проведении очередной ревизии.
На следующий день наступил первый день последнего месяца осени. Степка снова с портфелем был отправлен "на завод" с жёстким приказом ни на каких девушек не отвлекаться и в городе не задерживаться. При переходе от заводского управления в канцелярию "транспортного цеха" Степка был лично "перехвачен" Виктором.
Первым делом ещё один Степкин начальник отметил, что его подчиненный что-то "с лица схуднул". Степка объяснил причину, Виктор посочувствовал. Они присели на лавку в "месте для курения", Виктор достал папиросы и стал уже делиться со Степкой новостями "по делу".
Дед вчера снова объявился в Казани. Дяде Прохору от назначенного лечения местным "знахарем-шаманом" стало значительно лучше. Врачи из госпиталя, проводя регулярный осмотр больного, только разводили руками. Анализы, которые регулярно сдаёт дядя Прохор, тоже свидетельствуют о быстром и объективном улучшении его здоровья и самочувствия.
Дядя Прохор стал даже выходить в парк, где и на одной из прогулок ненавящево познакомился с Иваном Степановичем. Немецкий шпион, нарушив "дизентерийный" карантин, каким-то образом "третьего дня" тоже появился в госпитальном парке. Первый их контакт прошёл "без замечаний", но продлился он пока всего лишь несколько минут.
После окончания встречи Виктор подбросил Степку на "эмке" почти до складской проходной, так что по времени младший сержант вполне уложился. По дороге старший лейтенант сообщил между прочим, что троих "новобранцев", пытавшихся ночью в запасном полку свести счёты со Степкой, отправили в штрафную роту. Зачинщика - на три месяца, а двух других - на два. Степка прокомментировал это так:
- Туда им и дорога...
На следующий день, возвращаясь из своей третьей "местной командировки" на завод, Степка увидел на столбе перед складскими воротами условный знак, о котором говорил Дед.
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
