Лекция историка Александра Радаева, автора телеграм-канала «Парнасский пересмешник»
Память VS. история
Что празднуется в день взятия Бастилии? Во Франции нет консенсуса на эту тему. В 1879 году взбунтовавшиеся муниципалитеты пошли на Бастилию — древнюю крепость в Париже. Комендант согласился сдать крепость в обмен на свою жизнь и жизнь гарнизона. Как только Бастилия пала, обещание, данное коменданту, сразу было нарушено. Стоит ли это событие национального празднования? Как-то сомнительно. Поэтому на самом деле французы отмечают годовщину парада после взятия Бастилии. Парад прошел ровно через год, в 1880 году. На него собрались представители всех французских регионов и поэтому парад считается точкой отсчета для новой французской нации. Это и есть праздничный повод для 14 июля — дня, который во Франции называется Национальным праздником (а вовсе не днем взятия Бастилии, как мы привыкли думать).
В России похожая история произошла с 7 ноября. Много лет это был день годовщины Октябрьской революции 1917-го. В 1996 году 7 ноября попытались превратить в годовщину парада 1941 года на Красной площади (с этого парада, как гласит общепринятая точка зрения, войска шли прямо на поле боя с фашистами).
Немецкий историк Карл Беккер в начале XIX века писал, что в головах большинства людей складывается своя собственная картина истории, которая влияет на жизнь и развитие общества, на политику, на государство. Это и есть память. Она всегда безапелляционна — в отличие от истории, которая постоянно подвергается ревизии. Соединяясь с легендами и представлениями, память каждого конкретного человека становится частью коллективной памяти. И основная задача политических режимов и институтов — научиться влиять на формирование этой памяти.
Примеры
Каждому из нас кажется, что наше прошлое безусловно, неоспоримо и священно. История своей критикой пытается изгнать память из области священного и перевести ее в обыденность. Но получается не всегда.
В Скандинавии есть огромный пласт истории, которая произошла после викингов. Но основой их культуры до сих пор является образ этих воинов. И попробуйте поспорить со скандинавами, что это не самый важный период в истории их стран. В коллективной памяти откладываются представления о том, что нельзя проверить. В русской культуре это былинные богатыри, монголо-татары, Рюрик. Если бы память занималась недавними сведениями, то они бы постоянно подвергались ревизии. А мифическое прошлое не проверишь, оно воспринимается как сказка.
Коллективная память становится двигателем исторических манипуляций. Возьмем для примера Полтавскую битву. В истории России это одна из самых славных страниц — разгромное уничтожение шведской армии. Но когда читаешь письма и дневники пленных шведов, ты видишь те события совершенно иными глазами. Шведские офицеры писали: это было незначительное сражение на фоне череды крупных побед над русскими. И такая трактовка встречается во всех без исключения письмах. Даже шведский король пишет, что в этой небольшой битве шведы понесли заметные потери случайно, а в целом же шведские войска действовали разумно, одержали череду больших побед и вообще молодцы. Про поражение в Полтаве нет ни слова. Просто неудача, не более того.
На фото — шведская королевская семья в национальном костюме. Но это никакой не народный костюм, его придумали на основе архивных дизайнов и этнографических коллекций в ХХ веке. И сейчас именно такой костюм считается национальной одеждой Швеции. Так же, как в России кокошники — реконструкция, созданная в XIX веке. Появляется новое «народное»: возможно, у народа такого никогда и не было, но таким мы «народное» помним. Идея создать единый образ народного костюма — это трансформация памяти нации.
Четыре вида памяти
Французский историк Пьер Нора выделяет несколько видов памяти, которые сменяют друг друга по мере развития:
— монархическая память
— государственная память
— память-нация
— память-гражданин
1) Монархическая память
Распространена в период феодализма, когда государства утверждались через легендарное происхождение монархов и сверхъестественное восприятие главы государства. Например, в Европе было распространено верование, что прикосновение короля может излечить от золотухи.
И эта «сверхъестественность» наследовалась по генеалогии. Многие монархи выводили свой род от античных героев, от богов. Так во Франции до XVI века короли возводились к троянским героям. А генеалогия королевы Елизаветы II восходит, с одной стороны, к пророку Мухаммеду, а с другой — к основоположникам колен Израилевых (то есть, Иисус Христос по этой схеме является ее родственником).
2) Память государства
Сменила монархическую. Эта память не заботится о происхождении монарха — только о государственном величии. Мы — великая страна не из-за монарха, а потому что у нас есть завоевания, наши границы простираются далеко и т.д. Государство выпускает юбилейные медали, строит триумфальные арки, организует парады — все это называется «коммеморативные практики». Они усиливают значение прошлого в коллективном сознании.
3) Память национальная
Появилась в конце XVIII века. Особенно заметно ее проявление в архитектуре: возвращение к «исконному» стилю нации — неоготика в Европе, неорусский стиль в России. На вопрос о месте нации в мире отвечает древность и история. Народы откапывают в архивах литературные памятники, ранее неизвестные, а после обнародования текстов внезапно утраченные в пожаре. Подобная история — происхождение древнерусской рукописи «Слова о полку Игореве». Рукопись, якобы написанная в 1187 году, впервые возникла вдруг в XVIII веке, но позже оригинал сгорел, остались только копии. Лингвисты и филологи не без оснований полагают, что эта рукопись была подделкой. Но это был ответ на запрос людей, которые хотели знать о своей нации.
Отметим, что под нацией здесь имеется в виду не конкретная национальность, а в целом народ страны.
4) Память гражданская
Пришла на смену национальной в Европе в 1870-е годы. Национальным гимном стала «Марсельеза», начали праздновать 14 июля. В это время французы знают и про легенды своих королей, и что у них могущественное государство и глубокая история. Они начинают ощущать себя гражданами. Для этого требуются специальные процедуры типа гимнов и праздников с идеологическим содержанием, «героические» названия улиц и городов, установка памятных знаков и табличек. Отмечание «столетий» какого-то важного события. Столетие смерти, столетие события. Все это, кстати, в ХХ веке повторит Советский Союз.
