В один из дней Хайреддин-паша решил остаться дома во дворце, чтобы заняться, наконец, бумагами. Он задумал разработать план подготовки оттоманского флота и военных моряков, и со всей ответственностью подходил к этому важному делу.
- Папа, папа, наша Михриниса герой, она спасла шехзаде Мустафу, - в кабинет Хайреддина-паши ворвался возбуждённый и раскрасневшийся Хасан.
Следом за ним бежала Михриниса:
- Стой, Хасан, молчи!
За детьми, услышав их крики, в кабинет мужа вбежала Гюльнихаль.
Хайреддин-паша отложил бумаги в сторону, строго посмотрел на сына и дочь и поднял руку, призвав этим жестом замолчать обоих. Дети тут же притихли и остановились, тяжело дыша.
- Михриниса, говори, в чём дело? – строго велел дочери отец.
Девушка молчала, не зная, с чего начать.
- Мы утром вышли в море на нашем корабле, решили сходить на верфи и увидели по пути, что корабль с нашим флагом преследуют два пиратских, - не удержавшись, затараторил Хасан.
- Хасан, - перебила его сестра.
Отец опять поднял руку и сказал:
- Продолжай, Хасан.
- Ну вот. Михриниса приказала дать полный вперёд и подготовить орудия к бою. Мы быстро настигли вражеские суда. Один из них уже взял на абордаж османский корабль, и там, на палубе, завязалась драка. Тогда мы потопили один пиратский корабль и подошли к другому, атакованному пиратами. Зацепившись “кошками” за борта того корабля, наша команда во главе с Михринисой перепрыгнула на корабль и тоже вступила в схватку с бандитами. Среди сражавшихся мы узнали шехзаде Мустафу, его атаковали со всех сторон. Тогда наша Михриниса пришла ему на помощь, ловко размахивая саблей. Бандиты так и падали от её точных ударов. Мы победили и спасли шехзаде! – с горящими глазами закончил свой рассказ мальчик.
- А ты, Хасан, тоже запрыгнул на тот корабль, чтобы участвовать в бою? – поинтересовался, прищурившись, Хайреддин-паша.
- Нет, отец, я не пошёл. Но не думайте, что я трус. Просто я подумал, что не смогу ещё биться по-взрослому. А если меня захватят в плен, я создам всем трудности.
- Мой умный сын, Хасан, ты поступил абсолютно правильно. Смелость не должна быть безрассудной. Никогда не стоит бездумно бросаться грудью на мечи. Я горжусь тобой, мой мальчик! – отец похвалил сына и погладил его по голове.
- Отец, а Михринисой ты тоже гордишься? – спросил Хасан.
- Конечно, сынок. Моя героическая дочь поступила верно. Взаимовыручка – одно из главных правил на море. Я горжусь вами обоими. Только всегда помните о холодной голове при оценке ситуации.
Мария всё это время находилась в кабинете, и ни один мускул не дрогнул на её лице. Лишь побелевшие пальцы с силой сцепленных у груди рук выдавали её сильное волнение.
Оставшись наедине с мужем, Мария спросила:
- Хайреддин, не рано ли дети вступают в такие опасные схватки?
- Нет, Гюльнихаль, это не самая опасная схватка, это детская игра по сравнению с настоящей опасностью. Меня беспокоит другое. Почему шехзаде вышел в море, да ещё и без сопровождения охранных кораблей. Его безрассудство и непослушание не доведут до добра. Повелитель итак недоволен его своеволием.
- Не переживай, Хайреддин, шехзаде молод, горяч, со временем он успокоится. Михринисе ведь ничем не угрожает этот случай драки на корабле шехзаде? – поинтересовалась Мария.
- Надеюсь, что ничем, - задумчиво промолвил паша.
Тот случай не угрожал Михринисе, он решил её судьбу.
После того сражения на корабле между шехзаде Мустафой и дочерью Хайреддина-паши возникла сильная симпатия.
Спустя много месяцев после этого происшествия в один из дней Мустафа тайно посетил дворец Хайреддина-паши и попросил благословить их брак с Михринисой. Услышав такое, Хайреддин-паша глубоко вздохнул и схватился за сердце. К нему подбежала испуганная Гюльнихаль и предложила позвать лекаря.
Она всё чаще замечала, что супруг стал прикладывать руку к сердцу, морщась при этом. Паша от лекаря отказался и продолжил разговор. Но было видно, что каждое слово даётся ему с трудом.
- Шехзаде, я благодарю Вас за оказанную нам честь. Безусловно, я горжусь своей дочерью за то, что она проявила смелость и мужество, оказывая Вам помощь в борьбе с разбойниками. Также я уважаю Ваши чувства. Однако я не могу дать согласие на этот брак.
Скажите, шехзаде, одобрил ли повелитель этот брак? Поскольку Вы прибыли в мой дворец под покровом ночи, нет, не одобрил, скорее всего, он даже не знает об этом. По законам османского султаната только после разрешения султана Сулеймана его сын может совершить обряд никаха.
Шехзаде, Вы должны соответствовать своему статусу наследника империи. Вы не можете совершать ошибок, которые скажутся на Вашей судьбе. Я не могу быть соучастником события, которое навлечёт на Вас беду.
- Хайреддин-паша, я намерен совершить тайный никах. Мне нужно от Вас лишь Ваше благословение, - настойчиво повторил Мустафа тоном, не терпящим возражений.
“Какой упёртый парень, - подумала Мария, - ну говорят же ему, нельзя. Бедный мой Хайреддин, в какое тяжёлое положение попал, и согласиться нельзя, и отказаться опасно”.
Хайреддин-паша как-то неестественно кивнул головой, закашлялся и стал жадно хватать ртом воздух, хватаясь за сердце.
Мария тут же подбежала к нему, положила его руку себе на плечо, другой обняла его за пояс и довела до дивана, помогая лечь.
- Лекаря, срочно, - крикнула она слугам и обратилась к Мустафе:
- Шехзаде, я прошу Вас удалиться, Вы же видите, Хайреддин-паша не в состоянии решать какие-либо дела.
- Да, конечно, - сказал Мустафа и обратился к Хайреддину-паше: - Благодарю Вас, паша, я обещаю беречь Вашу дочь. Поправляйтесь. Повернулся и вышел.
- Гюльнихаль, за что он меня благодарил, я не давал согласия, - слабым голосом спросил жену Хайреддин-паша, как только лекарь остановил сердечный приступ.
- Хызыр, успокойся, тебе нельзя волноваться, видно, он принял твой кивок за согласие. Будем надеяться, что ничего страшного не произойдёт, - попыталась успокоить мужа Мария.
Хайредин-паша закрыл глаза и плотно сжал посиневшие губы.
К сожалению после этого случая приступы у Хайреддина-паши участились, и состояние здоровья его ухудшилось.
Не подавая вида, он ещё спешил на пристань к своим кораблям, однако, всё чаще стал оставаться дома и работать над своим уникальным планом развития флота.
Как-то одним тёплым летним днём он прилёг на тахту отдохнуть и позвал жену:
- Гюльнихаль, сядь со мной рядом, я хочу поговорить с тобой кое о чём.
Мария тут же послушно подошла к супругу и присела на край дивана. Хайреддин взял её руку, заглянул в глаза жене с беспредельной нежностью и сказал:
- Ты знаешь, моя Гюльнихаль, а ведь Аллах любит своего сына Хызыра, раз послал ему любовь такой женщины, как ты. С тобой я познал столько счастья, сколько не смогут уместить все моря в мире. Но, к сожалению ничто не вечно.
- Да ты, никак, прощаться со мной вздумал, Хызыр-реис, - перебила его побледневшая, но старавшаяся казаться беззаботной, Мария. – Уж не приглянулась ли тебе какая-нибудь гурия, которых твои моряки продолжают доставлять повелителю?
Хайреддин-паша довольно рассмеялся и потеребил свою рыжую, но уже с проседью, аккуратно постриженную бороду:
- Ну что ты, жена, разве могу я посмотреть на кого-то, кроме тебя? О, благодарю тебя, моя юная нежная роза Гюльнихаль, даже сейчас ты заставила меня смеяться.
- Ну не такая уж я и юная, Хызыр, поэтому и запереживала, - пошутила Мария.
- Иди ко мне, моя любовь! – Он протянул к ней руки и заключил её в свои объятия. Мария в ответ обняла мужа и с горечью почувствовала, что объятия его уже не столь сильны, какими были когда-то.
- Что ты хотел мне сказать, Хызыр? – спросила она его тихим голосом.
- О Михринисе хочу поговорить с тобой. За Хасана я спокоен. Он вырос крепким, сильным и бесстрашным, как я когда-то. Чтобы ни случилось, этот парень сумеет постоять за себя. И команду он сумел сколотить верную и преданную. Михриниса тоже смелая, но если случиться беда с шехзаде Мустафой, одной её смелости мало. Постарайся защитить её, Гюльнихаль, я знаю, ты сможешь.
- Я поняла тебя, Хызыр, не беспокойся, я клянусь, что сделаю всё, чтобы уберечь наших детей, - обещала Мария.
- И внуков, Гюльнихаль, и внуков, - обеспокоенно заглянул он в её глаза, желая убедиться, поняла ли она его.
Она поняла. Закрыв глаза, кивнула головой и успокаивающе похлопала мужа по руке.
Хайреддин-паша удовлетворённый результатом важной для него беседы, закрыл глаза и задремал.
Мария тихонько встала и вышла в сад, чтобы развеять грустные мысли. Желая хоть чем-то занять себя, она решила покормить своего ужа. Уж к её удивлению впервые не выполз ей навстречу. Посмотрев по сторонам, Мария заглянула под куст.
Там, под кустом, свернувшись клубочком, лежал её ужик. Глаза его были закрыты. Он не хотел ни пить, ни есть. Он уже ничего не хотел. Мария долго стояла у куста и оплакивала своего верного друга.
