Моего отца они называли мужицким Царем, - сказала мне однажды Великая княгиня, - потому что он действительно понимал крестьян. Подобно Петру Великому, он не переносил помпезность и роскошь, у него были простые вкусы и, по его словам, он чувствовал себя особенно свободно, когда мог облачиться в простое крестьянское платье. И я знаю, что бы о нем ни говорили, простые люди любили его. Видели бы вы эти радостные лица солдат во время маневров или после какого-нибудь смотра! Такое выражение не появляется у солдата по приказу офицера. Даже в раннем детстве я знала, как они ему преданы. (Мемуары Великой Княгини Ольги Александровны)
"И я знаю, что бы о нем ни говорили, простые люди любили его."
Когда Александра Третьего не стало, Ольге было всего 12 лет. Что могла запомнить такая кроха про отца? Конечно, можно подумать, что на склоне лет княгиня просто идеализировала образ отца. Но дневниковые записи Ольги Александровны говорят о другом.
поехали кататься на санях в Зверинец. Я дала яблоко новому солдату из охраны, который лучезарно заулыбался от удовольствия… На Ферме мы вручили подарки ….А после нашего возвращения пили чай. Потом была «Всенощная» и Ёлки! Я получила много прекрасных подарков. На обед был сливовый пудинг. Затем Миша и я играли с нашими вещами, и я сделала подарки лакеям – они были в восторге. Спать я легла в 11 часов … 1898 г.
Ольга Александровна с детства научилась видеть людей. Она угощала солдат яблоками. Такой простой жест. На него можно не обратить внимание, но пока ещё княжна записывала эти моменты в дневник. Для неё они были значимым событием. А меня поразило внимание к солдатам. Про каждого из них она писала дополнительную характеристику.
«20 марта…После нашего первого урока мы взяли велосипеды и гоняли на них по верхним коридорам. После второго урока я дала яблоко солдату с меланхоличным лицом 1899 г
26 марта ... После завтрака я побежала на «площадку» и дала яблоко (очень большое) милому большому солдату Георгию К, а он первым сказал «здрав. жел.», затем поблагодарил меня
Ольга не просто раздавала яблоки, она интересовалась жизнь людей, которые её окружали.
….Я познакомилась с матросом, которого зовут Степан, он ходил на «Полярной» в 18931894 гг. Он рассказал мне о его доме в Екатеринославской губернии… 1 апреля 1899 г
Выдержки из дневника относятся к периоду после смерти Александра Третьего. Но я считаю, что характер Ольги сформировался под влиянием отца. Они очень много времени проводили вместе. И время проведённое вместе была важно им обоим.
Каждое утро маленькую княжну приводили к отцу в кабинет, где она пряталась под стол, пока Александр и Мария Фёдоровна заканчивали свою трапезу.
Отец был для меня всем. Как бы ни был он занят своей работой, он ежедневно уделял мне эти полчаса.
Меня восхищает, как правильно и тонко Александр чувствовал и расставлял приоритеты. Вроде бы всего полчаса... Однако он их находил в своём непростом графике. Рабочий день императора начинался в 8 с приёма министров и разных чиновников. Завтрак подавали ближе к часу. Из кабинета он выходил в три или четыре часа. Обед подавали в восемь. Время до обеда он проводил в прогулках и занятиях с детьми. А после обеда была снова работа до 2-3 ночи.
Эти ежедневные встречи нужны были императору не меньше, чем маленькой Ольге.. Александр слишком хорошо знал, как быстро растут дети. Как быстро у них появляются свои интересы, и как они не находят времени на встречи с родителями.
«Ксения теперь меня вполне игнорирует, я для неё совершенно лишний; разговоров никаких, никогда ничего не спрашивает, ничего не попросит, а я рад был бы так сделать ей удовольствие хоть в чём-нибудь. Например, в прошлом году зимою, когда Ники не было, я ездил с нею раза два-три кататься в санях и сказал ей, что если когда она захочет, чтобы сказала мне, и я с удовольствием возьму ее с собой. Она ни разу не попросила меня. В эту зиму я надеялся, что хоть раз сделает мне удовольствие и попросит покататься с ней; нет, я так и не дождался. Наконец, я сам ей предложил раз поехать со мной, но неудачно, так как она должна была ехать с тобой в тот день. Я надеялся, что она мне скажет хоть что-нибудь потом, что ей жаль, что это не удалось, и что она попросит меня поехать с ней в другой раз, но не слыхал от нее ни одного слова, как будто я ей ничего не предлагал и ничего не говорил. Меня это очень, очень огорчило, но я не хотел об этом говорить, потому что мне было бы слишком тяжело, а главное — к чему? Если нет этого чувства ко мне у неё, это значит, я виноват; не сумел внушить ей доверия и любви ко мне… Я должен сказать, что постоянно радовался и ждал того времени, когда она подрастет, чтобы с ней кататься, ездить в театр, увеселять её, но ничего этого нет; я ей не нужен, со мной ей скучно, и ничего общего между нами нет, только утром поздороваемся, а вечером — спокойной ночи и все! Умоляю тебя ничего ей об этом не говорить, будет ещё хуже, так как будет ненатурально, а для меня ещё тяжелее, и окончательно это её оттолкнет от меня…» Апрель 1892.
Какое удивительное письмо! За ним видно обычного человека с его чувствами. Такие глубокие переживания могут быть только у человека, умеющего любить. А любовь нельзя где-то включить, а где-то выключить. Если человек умеет любить, то эти чувства переносятся на весь его мир. Другие люди чувствуют это. Поэтому я верю, что простые люди любили своего императора.
Продолжение тут
Начало тут
