Вся осень у нас складывается странным образом - сначала в первой декаде каждого месяца происходит что-то особо неприятное, а потом следует ответка той или иной степени жёсткости, при этом ответка эта вроде как давно ожидалась, но вот почему-то выполняется именно после чего-то неприятного…
В сентябре был купянский контрнаступ, с потерей Харьковской области. Ответом на него стало проведение частичной мобилизации, чтобы наконец-то нивелировать перевес украинцев в численности. Он, в общем-то, был изначально (и собственно, привёл к выдыханию наступления в марте, а потом и к отводу с севера Украины), но при насыщении натовским оружием стал вообще неприличным.
В октябре – Крымский мост, продемонстрировавший наше обычное тыловое раздолбайство. После этого приступили к тому, что опять же напрашивалось очень давно и даже вроде как предпринималось в мае – ударам по украинской энергосистеме.
И вот ноябрь «порадовал» нас Херсоном. Нельзя сказать, что это прям таки неожиданность, всё-таки объективные предпосылки имелись, слухи ходили, мероприятия предпринимались. Но всё-таки не верилось. Потому что в удержании Херсонского плацдарма имелось несколько различных смыслов:
1) с военной точки зрения - это стратегический плацдарм на Правобережье, прямо угрожавший Николаеву и Кривому Рогу;
2) с политической – это единственный областной центр Украины, занятый нами, ещё и практически бескровно. А сейчас это, к тому же, областной центр России;
3) с моральной точки зрения – ну хоть какая-то поддержка Приднестровья.
Однако – уходим. В качестве обоснования отвода – проблемы с логистикой. Ожидаемо. В ходе этих боевых действий уязвимость переправ через водные препятствия вообще как-то особо проявилась, достаточно вспомнить, сколько поразбомбили и мы, и украинцы на том же Северском Донце. На Днепре в этом смысле ещё хуже, навести понтон через километровую реку уже непростая задачка, а надёжно прикрыть его – задача в текущих условиях практически нерешаемая. Да, есть три моста (Антоновские, автомобильный и железнодорожный, и автомобильный возле Каховской ГЭС) плюс железнодорожный по плотине самой станции. Вроде как капитальные сооружения, но любое капитальное сооружение рано или поздно можно разрушить, в качестве примера – один из знаменитых мостов Второй мировой, Ремагенский мост. А разрушение плотины ГЭС усложнит так же и понтонную (достаточно вспомнить судьбу украинской на Ингульце – после разрушения дамбы в Кривом Роге её просто смыло), и паромную (банально даже за счёт возможного разлива реки, пойма там от трёх километров). Плюс впереди ледостав, насчёт серьёзного льда в наше время не очень уверен, но вот насолить наведённым переправам он вполне может. Опять же во время Великой Отечественной, немцы уничтожили первый Невский пятачок во время ледохода, а при планировании наступления под Сталинградом уже наши учитывали сроки ледостава. Поэтому решение обоснованно, ничего не скажешь.
Какие следствия имеет оставление Херсонского плацдарма?
1) Операции на Правобережной Украине откладываются на неопределённое время. После киевской операции (и исходя из ситуации вообще), наступление из Белоруссии рассматривать совсем уж несерьёзно. Данный вывод обозначает, что скорей всего, военные действия в ближайшем будущем будут достаточно локализованы, и упор будет сделан на экономической войне;
2) Приднестровье может постичь судьба Севастополя в 1942 году, когда он был дожат Манштейном после разгрома Крымского фронта. Фактически помочь Тирасполю мы сейчас можем только различными угрозами – и повышением роли Молдавской ГРЭС, как её генерации, так и распредустройства. То есть, по логике вещей, плохие времена настают у Ладыжинской ТЭС, Днестровского каскада ГЭС, ПС 750 кВ Винница-750 и отчасти Южноукраинской АЭС;
3) Для левобережной Херсонщины тоже мало приятного. Херсонский плацдарм выступал фактически в качестве щита, прикрывая (хоть как-то), в частности, местные энергообъекты. Теперь же один ключевой объект для электроснабжения региона – Каховская ГЭС – оказался прямо на предполагаемой линии фронта, а второй, возможно даже более важный – ПС 330 кВ Новокаховская, от которой фактически и идёт электроснабжение региона – находится всего в четырёх километрах от правого берега Днепра;
4) С другой стороны, значительный кусок линии фронта (около 150км) пройдёт по Днепру - мощной преграде, которую при умении можно оборонять значительно меньшими силами. Такое сокращение очевидно выгодно стороне, уступающей в численности, т.е. нам. Плюс, с плацдарма выйдут части с большим боевым опытом, потому что только в осеннюю кампанию бои шли больше трёх месяцев.
Что будет интересного происходить?
1) На фронте, скорей всего, ничего особенно. Есть, конечно, соблазн воспользоваться лагом во времени, и перебросить выводимые войска, например, под Угледар. Но, думаю, этого не произойдёт, во-первых, они явно будут не в лучшем состоянии (особенно психологическом), во-вторых, не очень у нас получается играть по темпу;
2) В Херсоне, естественно, найдут кучу всяких захоронений, следы фальсификации референдумов (хоть и никем непризнанных) и план закладки взрывчатки под Северные потоки;
3) Удары по критической инфраструктуре, наверное, возрастут. Возможно поменяют основную цель – например, железнодорожная или мосты через Днепр, благо энергосистема, предположительно, дышит на ладан;
4) Скорей всего, теперь уже точно придётся подключать Тавриду к энергосистеме России, потому что банально не осталось генерации, кроме ВИЭ, которое для нормальной работы не годится. В такой конфигурации, как сейчас, это подключение видится достаточно проблемным, по причине того, что распредсеть в Тавриде – это ВЛ 150 кВ, которое совсем не ходовое у нас, и просто отсутствует в примыкающих регионах, Крыме и Донбассе.
Ну и о грустном. Первое. Эвакуация, или отступление, как и все предыдущие у нас, проходит с оставлением (то есть бросанием) большого количества техники, если и неисправной, то как минимум ремонтируемой. То есть, до армии, включая министра обороны, до сих пор не дошло что она воюет, а не тренируется на полигоне.
Второе. Очевидно, что о принятых в армейских кругах решениях противник узнаёт значительно раньше, чем собственное население. И успевает это информационно обыграть – конкретно в данном случае, вбросом про некие переговоры Салливан – Патрушев. С учётом того, что этот вброс оказывается с проверяемым итогом (выводом из Херсона), то ему таким образом придаётся достоверность и читатель начинает думать, что достоверна и вторая часть – про некую договорённость. Про наш ответ – ну, не будем о грустном.
Третье. Наше замечательное военное командование не нашло для объявления предполагаемой эвакуации другой даты, кроме как 9 ноября, когда объявили предварительные результаты американских выборов. Естественно – «Совпадение? Не думаю…» (с). Конечно, военным пофиг на такие мелочи. А пропагандистам – нет. Кстати, выборы, похоже, закончились ни рыба, ни мясо – самое то, что нужно.
Ну и четвёртое. Не вовремя погиб Стремоусов, ой, не вовремя. Как я понимаю, Геническ – это временная столица Херсонщины, поэтому он там и оказался…
