Наталья вернулась за полночь. В доме стояла пронзительная тишина. Она тихо поднялась наверх, увидев раскрытую дверь в комнату племянницы, с опаской заглянула внутрь.
Настя лежала в той же одежде на кровати, кормила грудью дочку.
Женщина устало опустилась рядом, глядя на колышущуюся лёгкую занавеску.
—Прогнала его? – тихо спросила она.
—Нет. Просто попросила уйти…
— Я так понимаю, что про Машеньку ничего ему не сказала…
Анастасия молчала, глядя как малышка жадно пьёт своё молочко.
— Ох, девонька, девонька… Как же?.. Чем же помочь тебе? – она, наконец, повернулась в сторону Насти и та увидела слёзы на её глазах.
—Тётя, пожалуйста, не надо плакать! Я люблю его! Мне просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя, подумать. Привыкнуть…
— Знаешь, что… Собирайся-ка, ты к нему прямо сейчас! Забирай Машеньку и поезжай! С остальными я справлюсь… Если, что ребята помогут.
Настя приподнялась, растерянно смотрела на Наталью.
—Нет… Нет! Я не поеду. Мне нужно подумать!
Женщина подошла ближе, забрала спящую девочку и пошла. У двери остановилась, обернулась и, глядя на племянницу глазами полными слёз, тихо произнесла:
—Думай, мы мешать тебе не будем. А, если к утру не определишься… Я отвезу ему Машеньку, а ты уж потом сама решай.
—Тётя? Ты так со мной можешь поступить? – спросила та, засмеялась истерическим смехом, но это не остановило Наталью.
—Похоже, ты так себя запугала, что не можешь выпутаться из своих страхов. Тебе нужно или к психологу, или вот так радикально.
Настя порывисто поднялась с постели, приблизилась к женщине стоящей с младенцем на руках, обняла её.
—Родная моя, ты пойми меня! Столько всего… собралось вместе… Эти женщины…, мои страхи… Я не могу взвалить на него столько ответственности…
Она говорила с трудом, понимая, что все её доводы только уловка, для того чтобы спрятаться за всем этим от самой себя.
—Глупая ты моя, ты забыла о самом главном. О любви! Я хотя и прожила жизнь в одиночку, но когда-то и я любила… И знаю, что её не утаишь и не запрячешь в самых потаённых, самых дальних местах души.
—Тётя?
—Не смотри на меня так! Я, что не живой человек?
—Ты даже не намекала мне о своих чувствах.
—А, что о них намекать! Это было так давно, что я и забыла когда! К тому же о них никто не знал. Да и он не догадывался!..
Наталья засмеялась, сияя своими голубыми глазами и прелестными ямочками.
—Вот, что! Я унесу Машеньку к себе, а ты тут подумай о своих чувствах… Неужели ты не поняла, что не нужны ему ни твои деньги, ни имущество, ни всё остальное. Ему нужна только ты! И дети твои и, вот она ему нужна, а ты столько времени лишала его, этого счастья. Я всё сказала! К утру не решишься! Отвезу девочку к нему и всё расскажу! Иди, иди! Принимай душ, наводи красоту… А то вон вся зелёная. Возьми для малышки всё необходимое, а тебе я думаю, ничего не понадобится…
—Тётя! Ты меня смущаешь! – воскликнула Настя, лицо её и правда вспыхнуло румянцем.
—Ну, вот другое дело! На человека стала похожа, а то какая-то бледная поганка. Чего это я тебя смущаю? Хоть я и старая уже, но человек цивилизованный. Собирайся!
—Нет! Я сейчас не поеду, вдруг…
—Всё! Больше мне с тобой говорить не о чём!
Женщина поджала губы и направилась к лестнице.
Настя вернулась к кровати, не легла, а рухнула на неё, закрыв глаза. Перекатилась с одной стороны огромной кровати на другую. Села. Поднялась, прошла к окну, отдёрнув шторы, посмотрела на звёздное небо. Они были яркими и крупными, некоторые подбадривали, подмигивали ей, намекали на то, что она сильная и, несмотря на то, что она так много претерпела в жизни, не сломилась и влюблена. Влюблена самой настоящей, самой трепетной и всепоглощающей любовью. И ее, похоже, любят… Но… Нет! Всё хватит! Хватит истязать себя! Что она потеряет, если позволит любить себе! Любить себя! Если, только, снова разобьётся сердце… А, если нет? А, если душа замрёт и умрёт, когда она попытается бороться со своей любовью…
Рывком задёрнула шторы, сбросила с себя одежду, надела купальник и почти бегом направилась к озеру, на ходу надевая халатик.
Там она посидела, опустив ноги в ещё тёплую воду, затем соскользнув с деревянных мостков, поплыла. Долго плавала, пересекла водоём несколько раз, изнуряя себя физически. Выбившись из сил, выбралась из воды, бегом направилась к дому. В своей комнате упала в постель, разрыдалась…
Тетя, стоявшая у двери, не беспокоила её, смотрела на измученную свою девочку, давая ей выплакать свои, возможно, последние слёзы. Та уснула, так и не заметив её. Женщина дождавшись, когда Настя задышала чисто и легко, несколько раз перекрестила её, спустилась вниз.
День начинался яркий и знойный. Еле заметная дымка тумана окутала весь столь прекрасный край. Обильная роса упала на живое и неживое, окрашивая всё в матовый цвет. Где-то далеко, далеко в густой дымке раскричались петухи, оглашая окрестность звонкими голосами. Кажется, совсем рядом слышалось мычание многочисленного стада коров. Эта земля оживала. С большим трудом и в муках залечивала свои раны. У неё появилась надежда, что снова она скоро, как и прежде зацветёт былыми радостями и счастьем.
—Настенька, мы давно проснулись и проголодались, — Наталья окликнула племянницу, ей было жаль её будить, она видела и слышала, как та металась, мучаясь от своих страхов и нерешительности. Положила крошечную девочку рядом с мамой на подушку.
Настя проснулась, поднялась, омыла груди жидкостью, вытерла салфеткой и снова легла на своё место, укладывая дочурку удобнее рядом.
Та была рада безмерно, почуяв присутствие мамочки, с огромным энтузиазмом сучила ручками и ножками, улыбаясь, ждала за это награды. С жадностью обхватила розовый сосок своими губками и аппетитно торопливо глотала своё долгожданное питьё.
Молодая мама закрыла глаза, пытаясь избежать продолжения вчерашнего разговора.
—Доченька, прости меня… Я снова лезу в твою жизнь. Поступай, как считаешь нужным… — начала говорить Наталья, понимая, что той нежелателен этот разговор. — Только, у меня очень душа болит о тебе, о детках твоих. И мужа себе, и отца для детей ты лучше вряд ли найдёшь. Может быть, он не так образован и занимается он не таким чистым дело, в смысле…
— Ты права, тётя! Ты как всегда права! Я…
В это время от порыва ветра занавески сильно зашевелились, надуваясь как парус, обнажив подоконник… Настя вздрогнула, на нём лежал большой букет полевых цветов. Растерянно взглянув на тётю, порывисто поднялась, крепко прижима к себе девочку одной рукой. Подошла к окну, взяла в другую руку букет, вдохнула неповторимый аромат.
Непонимающим взором снова взглянула на тётю. Машинально опустилась на кровать.
Вдруг в её глазах за жёгся такой свет, от которого и без того начинающееся яркое утро, показалось ослепительным.
—Тим? Тим? Тим! Тим! – шептала она, было непонятно, то ли убеждала себя, то ли спрашивала. – Тётя, телефон…
Набрала вздрагивающими пальцами телефон охранника.
—Илья, кто принёс и положил цветы на подоконник? Он заходил в дом? – спросила она, её лицо то бледнело, то вспыхивало румянцем.
—Анастасия Зиновьевна, цветы принёс Ваш вчерашний гость. Тимур кажется. В дом не входил. Забросил цветы на подоконник с тротуара. Ловко у него получилось! Извините, я… наверное, виноват?
—Нет, нет! Всё хорошо… Спасибо!
Настя снова всё так же в полной растерянности смотрела на тётю, её губы дрожали, из глаз текли слёзы.
—Милая моя! Что ты? Что с тобой?
—Тётя, это Тим? Тим? Тимур - это Тим? Боже, почему он не признался мне в этом?
Машенька насытившись, опорожнив обе груди, смотрела, улыбаясь в плачущие глаза мамы.
— Боже, какие же мы…
Молодая женщина осторожно перевернула дочурку на животик, приподняла её тонкую рубашечку и убедилась в том, что родинка на спинке находилась на том же месте, как и у отца под правой лопаткой. Только она пока была очень маленькая, и разглядеть необычную форму было невозможно. У Тимки, как она помнила, была отметина под правой лопаткой — родинка с тремя ярко выраженными зубцами. Тогда ему приходилось терпеть из-за этого немало насмешек. Только сейчас у него на этом месте огромный рубец от застаревшей раны.
—Тимка! Тётя, это Тимка! – снова воскликнула Анастасия, теперь уже радостно. Её глаза сияли. Она бросилась обнимать родного человека.
—Не может быть? Почему же его зовут по-другому? – удивлялась женщина.
—Мне всё равно, как его зовут! Я люблю его! Тётя, я люблю его! Я люблю его! – твердила Настя, уложила дочку в кроватку, умчалась в ванную. Через несколько минут вернулась.
—Тётя, я еду к нему! Пусть застану у него снова женщину! Он мой!
—Да нет у него никого кроме тебя! – громко заявила женщина, радуясь перемене настроения племянницы. Да, это была снова та Анастасия. – Одевайся сама, я для Машеньки всё приготовлю.
—А мне ничего не понадобится, — смеясь, повторила Настя слова тёти, которые та произнесла, провожая её к Тимуру ещё ночью.
Настя увидела в окно через тонкую занавеску, подъехавшую машину Тимура. Её сердце замерло. Дыхание то останавливалось, то она снова начинала порывисто вдыхать прохладный утренний воздух.
Она вошло в его дом, как всегда незапертый, уложила дочку в два сдвинутых кресла и ждала. Ждала! Не зажигая огня. То садилась на диван, то бесцельно ходила по просторной гостиной. Услышала, наконец, его торопливые шаги! Кровь бурлила во всём её теле, озноб колотил её сильнейшей лихорадкой. Стояла, не шевелясь, молча наблюдала, как он быстро вошёл в дом, на ходу расстёгивая рубашку. Шагая через две-три ступеньки, в один миг поднялся по лестнице наверх. Какое-то время слышала шум воды, а затем снова послышались его торопливые шаги на лестнице. Он её не заметил в сумраке раннего утра, быстро удалялся к входной двери.
— Тим! – наконец, окликнула она его. Чувствовала, что находится в предобморочном состоянии. – Тим! – повторила она.
Тимур резко остановился как – будто натолкнулся на прозрачную стену, замер на месте. Медленно поворачивал голову, вероятно, боялся того, что ему просто пригрезилось. Боялся, что когда он посмотрит в ту сторону, никого не увидит.
Но она была! Стояла, улыбаясь, по щекам текли слёзы.
—Тим! – прошептала снова, задыхаясь от счастья.
Шагнула к нему и в тот же миг оказалась в его жарких объятиях. Он целовал её, не разбирая: глаза, щёки, лоб, волосы…
—Тим…. Тим…, — шептала она. — Тим… Любимый…
Тимур подхватил её на руки, закружил по комнате.
—Милая, милая! Счастье моё! Любимая! Самая желанная! – не переставая говорил он, осыпая её поцелуями. – Ты пришла! Пришла, что бы остаться? Навсегда?
— Навсегда!.. Навсегда! – эхом отозвалась она.
Обхватив руками её тонкую талию, поднял высоко над собой, глядя на неё снизу вверх. Поставил на ноги и снова с упоением целовал её губы.
—Тим, родной мой… Тим, — шептала она, из глаз не переставая текли слёзы. Она плакала от понимания того, что впервые за всё это время она легко называет этого горячо любимого мужчину его именем. Без всякий запинок и боязни того, что произнесёт не его имя. – Тим…
Какое удовольствие, какая лёгкость на душе… и счастье!
Он не верил тому, что она с ним. Вот она та, которую он так любил, о которой столько мечтал, и жаждал обладать…
—Настенька, я сейчас.
Он оставил её, быстро забежав по ступенькам, исчез на втором этаже, но через несколько секунд снова стоял перед ней серьёзный и на одном колене. В руке держал бархатную коробочку с прелестным кольцом.
—Настенька, будь моей женой!
—Что мне остаётся! Только подчиниться. Мой старший сын уже вчера всё за меня решил… Я согласна!
Настя смотрела на него. Его глаза пылали любовью и страстью. Она чувствовала, чего он хочет, но не спешил. Не спешил, потому что понимал – она теперь его и нужно сделать так чтобы она запомнила этот день надолго и сама полностью ему открылась.
Тимур одел кольцо на её палец. Она чувствовала трепет в его руках.
Мужчина поднялся и прильнул снова к её губам. Теперь она понимала, что он не остановится...
Она хотела того же, но кроме того, что она его женщина, ещё и мать его ребёнка, а он ещё не знает об этом.
—Тим… Тим…, — произнесла она, сгорая от желания. – Тим, пожалуйста…
С трудом отстранившись, посмотрела на него глазами с поволокой и увидела всё, что хотела увидеть в его глазах. Он больше всего сейчас не хотел останавливаться, снова попытался прижать её к себе, но она торопливо отступила от него.
—Тим, я хочу тебе признаться…
—Не пугай меня!.. – сказал Тимур. Удивлённо смотрел он на неё, сделал шаг к ней, но она снова отступила. – Что же ты задумала, счастье моё. Я так долго ждал этого момента, когда ты узнаешь меня и станешь моей. А теперь ты чем-то хочешь меня ошеломить!
— Тим, прости меня, что я так долго скрывала это, я хотела сказать тебе ещё в прошлом году, но… Я хочу тебя с кем-то познакомить…
Они, шагая друг за другом – она, спиной удаляясь, а он наступал на неё, пытаясь, подойти ближе и прижать к себе. Подошли к креслам, на которых в устроенной колыбельке, спала крошечная девочка. Только теперь Тимур заметил её.
—Машенька! – тихо воскликнул он, любуясь прелестным ребёнком. – Машенька! Ты вчера нас познакомила…
—Тим, Машенька твоя… дочка… Прости… Я должна была давно это тебе сказать…
Он оцепенел, не сводя с ребёнка глаз. Сколько времени это продолжалось оба не осознавали. Для Насти эти несколько секунд показались вечностью. Наконец, он перевёл свой взор на неё, и она увидела в них восторг и безграничную любовь.
— Настенька, чудо ты моё! Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете! – говорил он, не стесняясь своих слёз, приблизился к ней, прижав к себе. Обхватив одной рукой за талию, а другую, положив ей на затылок. – Я об этом даже думать боялся… Ты, моя маленькая девочка, в которую я влюбился ещё в детстве, спасала меня, давала надежду выжить. Только эта надежда вытягивала из безнадёги и заставляла идти вперёд…Теперь я абсолютно счастлив и… Любим?
— Тим, я люблю…
Больше он не дал ей ничего сказать. Волна страсти и желания накрыла их. Снова на том же ковре, как и в первый раз, они любили друг друга. Только теперь уже осознавая, что они одно целое и принадлежат друг другу…
Не дождавшись своего друга и начальника Суворин, подъехал к дому Тимура, увидел его машину, распахнутую калитку. Набрал номер Соколовского, но тот не ответил. Телефон лежит в машине на переднем сидении. Направился в дом, но соседка тётка Варвара, сидевшая на скамейке возле своего дома, позвала его жестом руки.
— Здравствуйте, Варвара Ивановна!
— И тебе не хворать, — отозвалась старушка. – Ты, Васильевич, не беспокой его. У него гости.
—Гости? Он ничего не говорил…
— Чего говорить-то? Может он и сам не знал.
—Что за гости?
—А я знаю? Только он уехал на работу, подъехала машина. На твою похожа, только больше. Вышла молодая девка, прихрамывая, в дом прошла. Мужик не знакомый, тоже молодой, отнёс в дом люльку с младенцем, сел в машину и уехал. Потом Тимур приехал… Так, что не мешай ты им! Может жена это его?
— Насколько я знаю, у него нет жены.
— Э-э-э-э! Нынче жизнь другая! Нравы у людей не те! Живут, живут, детей наделают, а потом разбегаются. Или вот у меня племянник… Жил с бабой пятнадцать лет. Двоих родили, решили пожениться. Это ещё хорошо, что решили. А то и разбежаться могли. Всё время чего-то делили, постоянно ругались. Теперь-то немного поутихли, — женщине явно хотелось поговорить и она с удовольствием начала развивать тему. – Девка-то очень красивая, одета хорошо! Может, наконец-то, и ему повезёт? А, Василич? Пора уж и ему семьёй обзавестись!
— Может сестра приехала? У него сестра ведь есть.
—Нее! Не думаю! Сестра-то моложе. А эта хотя и красоты неописуемой, но взрослая. Не мешай ты им! Али дела, какие срочные?
—Дела? Раз тут такие дела, я со всем сам справлюсь! – уверенно, радуясь за Тимура, произнёс Суворин. Он догадался, кто это может быть. – Спасибо тётя Варя, что сказали. А то влетел бы в дом, как обычно… До свидания.
—Ну, ну! Будь здоров!
Настя спустилась вниз с мокрыми волосами, обёрнутая в полотенце. Тимур ходил по комнате, полностью одетый, на руках держал Машеньку. Она остановилась, с умилением наблюдая за тем, как огромный мужчина, с нежной улыбкой на губах, с горящими от счастья глазами, что-то ласково говорил своей неожиданно появившейся дочке. А малышка не сводила своих глаз с его лица, пыталась произносить какие-то звуки и крепко сжимала своей крошечной ручкой его палец. Радость и счастье окутывали всё тело и душу.
Заметив её, Тимур остановился и широко улыбаясь, направился к ней.
—Мы кажется, проголодались. Даже немного успели поплакать. Идёмте наверх. Там будет удобнее.
Он обхватил рукой Настю за талию и они, прижимаясь друг к другу, прошли в спальную.
Молодая мама села на кровать, смущённо смотрела на мужчину, освободила левую грудь и малышка с жадностью, обхватив розовый сосок, принялась за дело.
Тимур сел рядом и с наслаждением наблюдал за этим удивительным таинством. Несмотря на свой довольно долгий жизненный путь, он впервые в жизни наблюдал так близко за всем происходящим. И это происходило в его доме и они его! Его дочь и можно сказать жена! Жена!
—Настенька, любимая! Радость моя, жизнь моя!
С этими словами, он чуть-чуть развернул её спиной к себе, прижал, обхватив их обеих руками. Принялся целовать любимую женщину в волосы, завладел её ушком, она млела от его прикосновений.
— Тим, родной мой! Что ты делаешь? Я уроню сейчас дочку…
Он ненадолго остановился, при этом проводя нежно своей рукой по её руке до основания шеи, где в её сосудах бешено, пульсировала кровь. Осторожно убрал полотенце, раскрыв её тело полностью.
—Как ты красива! Прелесть моя! Я тогда чуть с ума не сошёл, когда впервые увидел тебя на реке… С тех пор потерял покой, а когда узнал, что ты та самая Настя, в которую я влюблён с детства. Не знал, как жить дальше...
—Когда ты узнал об этом? – спросила Анастасия, прижимаясь своим обнажённым плечом к его торсу.
—Когда в прошлом году снова встретились на реке, ты назвала своё имя. Я не поверил. Думал совпадение, а когда охранник назвал тебя по отчеству, земля ушла из-под ног. Был убит. С ума сходил, когда ты заставала у меня женщин. Я, ведь, несколько раз был в Москве, искал тебя. Долго ожидая тебя по разным адресам… Однажды увидел. Ты шла с каким-то мужчиной с букетом в руках. Он так нагло вёл себя, а ты не отвергала его ухаживания. Только, когда он поцеловал тебя, я понял, что он тебе не нужен…
—Любимый, прости! Я должна была тогда же всё рассказать. Когда пришла к тебе и увидела у тебя эту… Скорее всего Ирен. Нужно было при ней всё рассказать, но мне стало то ли обидно, то ли я боялась… Если бы ты знал, какие душевные муки я испытывала… Понимаешь? Я так мучилась из-за того, что зная, что люблю тебя, не могла быть с тобой…
—Почему, родная моя?
—Я боялась назвать тебя именем мужа… Его нет, а я… Не знаю, что со мной происходило. Когда у нас всё случалось тогда. Просто захотелось тепла, потянуло меня к тебе… Находилась, в какой-то полу реальности! Казалось, что я провела ту ночь не с тобой! Скажи, я называла тебя Савелием?
Тимур опустил глаза.
—Честно скажи! Так было?
—Да! Но мне было всё равно…
— Боже, милый мой! Прости меня! Прости! – с болью в голосе произнесла она, на глазах навернулись слёзы. – Весь этот год я терзала себя. Только, поэтому я пыталась забыть тебя. Когда мы встречались, мне приходилось бороться с собой, чтобы не назвать тебя его именем. Понимала, какую боль тебе доставлю!
—Дорогая моя! Не волнуйся и не мучь себя этим. Мне безразлично, каким именем ты будешь называть меня! Я знаю, что любишь меня и он мне не соперник. Он был в твоей жизни… У вас, по-видимому, были сильные чувства, он, скорее всего, был прекрасным человеком, но его больше нет! После него остались два сына, и я обещаю, что буду любить их, как своих собственных, обещаю воспитать из них настоящих мужчин. Ариша будет любимой моей дочкой! Я так счастлив, что ты снова встретилась мне. У нас будет замечательная семья.
— Тим, родной мой! Обещаю, любить тебя, только тебя и теперь я излечилась от этого. У меня нет раздвоения… Теперь, ты только Тим!
— Хочешь, я снова поменяю своё имя! – воскликнул он, заглядывая в её глаза.
— Зачем, любимый! Ты для меня, как был им, им и останешься. А официально оставайся Тимуром. Посмотрите на неё! Она насытилась, теперь улыбается. Лапушка моя! Счастье ты наше!
— Куда мы её уложим? – спросил Тимур, оглядывая комнату.
— Пусть останется на кровати, а мы…, — с этими словами Настя сбросила, одеяло на пол.
Он всё понял, заулыбался счастливой улыбкой…
Уложив дочку, Настя выпрямилась и развернулась к Тимуру. Тот стоял рядом и с нетерпением ожидал, когда она снова станет его. Обхватив талию руками, высоко поднял над собой, прогнулся назад, чтобы лучше разглядеть её сияющие счастьем глаза.
Она опустилась на его торс и с упоением, со всей страстью наградила его нежным поцелуем. Почувствовала, как перехватило его дыхание. Обхватила ногами упругие ягодицы Тима, не замечала, что происходило вокруг, наслаждаясь его бесконечными жаркими ласками.
Тимур опустился на колени на расстеленное им на полу одеяло, не отрываясь от её губ ни на миг, осторожно уложил на прохладную ткань.
Два лепестка его бархатных губ заскользили по нежнейшему шёлку её кожи...
Изнемогая каждой клеточкой своего тела от его ласк, Настя понимала, что тётя была права, она снова нашла счастье. Там, где поют её соловьи…
Р.S.
Через три года в большой счастливой семье Соколовских родился ещё один мальчик. Тимур и Ариша, посовещавшись, решили назвать его Савелием. Мама младенца с огромной благодарностью взглянув в любимые глаза мужа, одобрила их решение...
Вот и всё, мои дорогие читатели. Надеюсь, что вам понравилась эта история! Оставим её героев счастливы. Им пришлось пережить многое, прежде чем они обрели друг друга.
А нас ждёт новая. Через несколько дней я начну её публиковать. Снова надеюсь на вашу поддержку и внимание. До встречи на моём канале.
