После смерти Ивана Грозного Москва присягнула его сыну Федору Ивановичу, который совершенно не походил на своего отца и на старшего брата Ивана: он был слаб телесными и душевными силами, мал ростом, бледен лицом, с которого почти никогда не сходила простодушная улыбка; ходил он тихими неровными шагами; был очень набожен и походил скорее на инока, чем на царя; нравом был чрезвычайно добродушен, приветлив и кроток.
Лицо у царя продолговатое, худощавое, изжелта-смуглое, нос длинный, загнутый, волосы темно-русые, курчавые; лоб высокий, брови тонкие, глаза большие, навыкате. Одежда царя состоит из станового кафтана, украшенного дорогими каменьями, со стоячим пристяжным ожерельем. Ha портрете Федор изображен без царской короны, но с венцом святых, так как, хотя и не был причислен к лику святых, признан таковым патриархом Иовом, который составил его житие.
В рукописных святцах XVII столетия он упоминается в ряду Святых как «святый благоверный царь и великий князь Феодор Иоаннович», а в рукописных подлинниках этого времени именуется «новым всея России чудотворцем».
И вот читая описание царевича Федора, я задавала себе один вопрос: как этот слабый царь смог противостоять своему отцу, который постоянно требовал, чтобы он развелся со своей бездетной женой. Причем Иван Грозный смог развести два раза своего старшего сына Ивана, крутого нравом, а вот младший сын слабый телом и духом смог противостоять отцу.
Через шесть недель по смерти Грозного, 31 мая 1584 г., происходило царское венчание Федора. Царское венчание отличалось особой пышностью и блеском. Дмитрий Годунов - шурин царя Федора держал скиптр. Сестра Годунова Ирина была замужем за Федором Иоановичем.
Bo время коронационных пиров посыпались милости царя: в самом дворце он наделил богатыми подарками митрополита, святителей и других лиц, и сам в свою очередь принял дары от бояр, купцов и гостей, русских и иностранных; выпустил на свободу много заключенных, освободил военнопленных. Были уменьшены налоги; несколько заслуженных сановников возведены в боярский сан, а Ивану Петровичу Шуйскому пожалованы все доходы от Пскова.
Но никто не был осыпан такими милостями, как Борис Годунов: он получил не только высокий сан конюшего, но и титул ближнего великого боярина, наместника царств Казанского и Астраханского; ему были даны громадные поместья, все луга на берегу Москвы-реки, сборы с целых областей, доходы с некоторых промыслов и пр. B доходы достигли 100 тыс., и он мог за свой счет снарядить из своих целом же его крестьян стотысячную рать. Правительственное значение Годунова стало так велико, что королева Англии Елизавета называла его в грамотах своих "любительным братом" и "лордом-протектором".
Москва стала быстро обстраиваться после разорений и невзгод времен Грозного.
В Москве в это царствование были выстроены каменные стены вокруг Белого или Царева города, начиная от Тверских ворот, а выходившие за Белый город посады - деревянные. Они составили так называемый «Скородом». Работой в Белом городе заведовал русский зодчий Федор Конь.
Вне стен Скородома был построен знаменитый Донской монастырь. Его основание связано с нападением на Москву в 1591 г. крымского хана Казы-Гирея со 150 тысячным войском. Столица была объявлена в осадном положении. Как средства защиты, были построены подвижной городок на колесах и походная церковь преподобного Сергия. Сюда была принесена икона Богоматери, бывшая с Дмитрием Донским на Куликовом поле. Епископ Суздальский Иов крестным ходом обнес чудотворную икону вдоль воинского стана и городских стен, а затем поставил ее в походную церковь. Сам царь Федор Иванович с большой свитой в сопровождении назначенного главным начальником Годунова объехал войска, ободрял их и, по-видимому, не испытывал никакого страха перед врагом, возлагая всю надежду на Бога. Опять "слабый" царь не в Кремле, он благословляет войско и абсолютно спокоен.
4 июля неприятель достиг Поклонной горы за Серпуховской заставой. Татары устремились на наши войска от села Котлы и от Воробьевых гор. С нашей стороны загремели орудия с бойниц новых стен, с башен монастырей и с Кремлевской крепости. Закипела отчаянная битва. Ядра и пули осыпали неприятелей. Колокольни, башни и крыши домов были унизаны народом, следившим за битвой. В церквах совершались моления. Молился усердно и набожный царь Федор. Гирей рассчитывал захватить Москву, но встретил энергичный отпор и потерял массу убитыми.
Царь был настолько спокоен, что заснул в полдень и пред этим будто сказал: «Не бойтесь, завтра поганых не будет». И ночью продолжалась пальба. С рассветом в Москве разнеслась радостная весть, что хан бежал. При красном звоне всех московских колоколов и радостных кликах народа конные полки кинулись в погоню за татарами.
Все воеводы были награждены шубами с царского плеча, золотыми медалями, поместьями и т. д. Годунов получил особый титул «слуги», который до него носили трое - князь Ряполовский да два Воротынских. На месте укрепленного стана, где стояла походная церковь, царь Федор выстроил Донской монастырь - в честь той иконы, которая была на Куликовом поле и теперь явилась спасительницей Москвы.
Очень интересен быт государя. Царь Федор вставал очень рано, около четырех часов утра. К нему являлся с крестом духовник, протопоп Благовещенского собора, и вносилась икона святого, который праздновался в тот день. Перед ней и домашними богато украшенными иконами затепливались свечи. Царь молился с четверть часа, прикладывался к кресту и иконам, а духовник окроплял его свежей святой водой из серебряной чаши; ее ежедневно приносили и даже присылали из далеких монастырей. Затем государь шел к царице здороваться, а потом отправлялся с ней в домовую церковь к заутрене. По возвращении оттуда царь садился в большом покое, куда к нему приходили на поклон бояре. Около девяти часов государь шел в другую домовую церковь или в Успенский собор к обедне. Возвратившись, беседовал с боярами и другими сановниками и, после отдыха, в полдень обедал. Каждое кушанье предварительно отведывали разные придворные, а подавал кравчий. Число блюд печеных, жареных и похлебок доходило до семидесяти. Невдалеке от обеденного места находился стол с дорогой посудой и медным чаном со льдом, где стояли разные напитки.
После обеда царь почивал около трех часов или меньше - в том случае, когда ходил в баню или отправлялся на какую-либо потеху вроде боя с медведями, кулачного боя и т. п. Царь каждый день бывал на вечерне, а после нее оставался во внутренних покоях и чем-нибудь развлекался: например, рассматривал изделия своих мастеров, золотые и серебряные вещи; тешился шутами и карликами; слушал сказателей былей или чтение книг и т. д.
Во времена Федора Иоановича особенно иностранных послов поражали роскошь и хлебосольство и красота Москвы. Москва опять выглядела огромным городом. Флетчер говорит, что она в это время была больше Лондона. Немного позднее француз Маржерет писал: «Москва город обширный; среди него течет река, которая шире нашей Сены; весь город обнесен деревянной оградой, в окружности, как я думаю, более парижской; внутри его другая стена (Белого города) наполовину меньше первой». Всего более Москва богата была церквами, коих во всем городе уже более 400 с 5000 колоколов на колокольнях.
Церковный быт Москвы завершился в царствование Федора Ивановича учреждением патриаршества. Прибывшему в это время в Москву за милостыней Цареградскому патриарху Иеремии царь предложил стать Всероссийским патриархом. Ему была устроена в Кремль торжественная встреча. Как известно, Иеремия посвятил в патриархи Всероссийские митрополита Иова.
Патриарх Иеремия прожил в Москве до мая 1587 г. и уехал в Царьград, щедро награжденный драгоценными кубками, ковшами, жемчугом, шелковыми тканями, соболями и деньгами. Царь Федор написал султану грамоту, убеждая его не теснить православных, и дал 1000 руб. и 2000 венгерских золотых на построение нового патриаршего храма в Константинополе. Восточные патриархи особой грамотой подтвердили учреждение патриаршества в Москве, значение коей еще более поднялось в России и на всем Востоке, где православие находилось в упадке.
Федор Иванович долго был бездетен. У царицы Ирины родилась дочь Феодосия, но она скончалась десяти месяцев. Через пять лет в 1597 г., царь Федор заболел, а в Крещение 1598 г. стало ясно, что болезнь его смертельна. Патриарх Иов подошел тогда к умирающему и спросил его: «Государь, кому приказываешь царство, нас сирых и свою царицу?» Федор отвечал: «Во всем царстве и в вас волен Бог; как Ему угодно, так и будет и в царице моей волен Бог; а как жить, об этом у нас улажено».
На другой день, 7 января, царь скончался. Народ глубоко горевал об его смерти, любя его за доброту и благочестие и приписывая мир и тишину при нем Божьему благоволению.
Тело Федора Ивановича было положено в гроб и вынесено в Архангельский собор. Вдовствующая царица своей неутешной скорбью вызывала общее сочувствие. На другой день, 8 января, было совершено погребение. Все присутствовавшие громко рыдали, и духовенство несколько раз прерывало службу; царя Федора положили рядом с его Грозным отцом.
