В отечественной истории контакты между рускими князьями и Европой обычно воспринимаются как что-то из ряда вон выходящее. Всё же от Руси до более-менее адекватной части Европы в виде Франции и Италии далековато, а Польша и Венгрия, хоть и католики, но зачастую заклятые друзья или лучшие враги - они не считаются. А потому династические браки Ярослава и дипломатия его детей, а также ряда полоцких и галицких князей вызывают изрядное "ого". Что уж говорить о контактах далёкого Новгорода, до которого даже монгольские орды не добрались, с далёким Римом.
Сегодняшние герои - князь Александр Ярославич, уже ставший "Невским" и папа Иннокентий IV, занимавший престол в 1243-1254 гг. История их взаимоотношений отразилась аж в целых трех источниках - двух папских буллах к Александру и Житии благоверного князя. В последнием Александр, конечно, предстает как защитник православия перед лицом "латынянства", однако в реальности ситуация была иной.
В 1240-х годах папа Иннокентий, на фоне монгольского нашествия на Русь, начинает устанавливать связи с разными князьями с заделом на расширение католической сферы влияния. С Даниилом Галицким и его братом Василько это принесло плоды - право семьи Романовичей на Галицкие земли были подтверждено папской буллой, а Галицкое княжество вошло "под руку" Святого Престола, пусть и формально. Позднее Даниил даже получит полноценную корону, однако ловко обведет Викария Христа вокруг пальца и пойдет на поклон к Батыю.
В 1246 г. в сношения с Папой вошёл князь Ярослав Всеволодович, который встречался с папским легатом Плано Карпини в Каракоруме, куда ездил на поклон к монгольскому хану. Его отравление великой ханшей Туракиной стало поводом для отправки первого послания Иннокентия к Александру, который в Каракорум ехать отказался, на чём и рассчитывал сыграть папа.
В первой булле (22.01.1248) Иннокентий IV предлагал Александру, прежде всего, последовать примеру своего отца Ярослава и принять "латинство". Однако подтверждений тому, что Ярослав Всеволодович принял католичество на смертном одре нет. Тем более, что эту версию активно тиражировал тот самый Карпини, что как бы намекает. Далее папа просил в случае начала татарского наступления на Европу известить Тевтонский и Ливонский ордена, "дабы... мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией сим татарам мужественное сопротивление оказать".
Практическая польза от такого содействия для Невского тоже расписывается в послании. Принятие католичества отвратит его от "вечного проклятия" и приведет к спасению, а извещение орденов о монгольском походе поможет в борьбе против "жестокого ига татарского", с которым Невский так и так захочет бороться.
Однако когда послание дошло до князя, он со своим младшим братом Андреем уже успел съездить "на поклон" к Батыю, а потому ничего конкретного, судя по всему, не ответил. Хотя А.А. Горский полагает, что Александр в качестве знака доброй воли действительно мог предложить построить католическую церковь в Пскове, что не было чем-то из ряда вон выходящим. В Новгороде такие церкви, например, были.
Однако уже во втором папском послании (15.09.1248) сразу бросается в глаза обращение Александру Ярославичу как к "Alexandro, illustri regi Nougardiae" - светлейшему королю Новгородскому. Подобное обращение - "rex"- имело место только в отношении католических правителей. А восторженный тон римского понтифика и вовсе кажется странным, ведь по его словам Александр согласился перейти в католичество и предложил построить в Пскове католический собор. Новая просьба Папы в этом послании - принять в качестве своего посла в Новгороде архиепископа Прусского (на тот момент это был Альберт фон Зуербеер).
Но почему второе послание Иннокентия оказалось таким восторженным, хотя известно, что князь не переходил в католичество? Сейчас ученые согласны с тем, что папа получил ответ Александра на первую буллу не из первых рук, а через архиепископа Прусского, а потому дружеско-нейтральный тон князя мог превратиться для папы в восхищенно-одобрительный аж с согласием на переход в католичество. При этом вторая булла, написанная осенью 1248 г., добралась до Александра лишь спустя два года - в 1250 г., поскольку князь таки отъехал в Каракорум, где и пробыл полтора года. Вернувшись, Александр порвал связи с Римом и никаких более подвижек для установки новых контактов не предпринимал.
Почему? Достоверно неясно. Вероятно Александр предпочел монголов крестоносцам из-за большей веротерпимости первых, отсутствия у них намерений осуществлять прямой захват русских земель и абсолютного равнодушия к северным территориальным расширениям Новгорода. Негативно могло повлиять на решение Александра и то, что сотрудничество с Римом на тот момент не очень-то помогло в борьбе с монголами Даниилу Галицкому (и не поможет в будущем). Также вносили свою толику сомнений экспансионистские настроения католических орденов и Швеции - церковные и земельные соответственно.
В итоге Александр решил, что сближаться с Римом ему просто невыгодно, учитывая то, что с Ордой выстраивать прочные связи оказалось вполне возможно. И его ставка сыграла. А каноничная версия переговоров Иннокентия IV с Невским нашла отражение в княжеском Житии, где, упоминается папское посольство аж с двумя кардиналами, которые пытались убедить князя принять католическую веру.
Текст посланий и чуть более подробно о папской политике 1240-х годов - Рошко Г. Иннокентий IV и угроза татаро-монгольского нашествия: Послания Папы Римского Даниилу Галицкому и Александру Невскому // Символ, № 20. 1988 (https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Italy/XIII/1..)
Автор - Илья Агафонов, читайте другие статьи автора по тегу #агафоновкат
