В шестой главе повести «Тарас Бульба» Андрий, оставив казачье войско, в сопровождении служанки прекрасной панночки спускается в подземный ход и отправляется в осажденный город Дубно. Мы понимаем, что в художественном мире повести есть вполне реальный Андрий, который совершает это вполне реальное действие. Но можно предложить детям подумать, есть ли в этом какой-то символический смысл.
После простора степи, где были открыты пути во все стороны, Андрий оказывается в тесном и душном подземном пространстве, идти по которому можно только в одном направлении: он сделал свой выбор и теперь для него это единственно возможный жизненный путь. А еще дети говорят, что это метафора перехода из одной жизни в другую, эдакая символическая смерть – путешествие через загробный мир.
Действительно, во многих культурах обряды перехода (совершеннолетие, свадьба и т.д.) воспринимаются как символическая смерть и воскресение. Можно, например, вспомнить замечательную книгу Владимира Проппа «Исторические корни волшебной сказки», в которой ученый подробно описывает обряды перехода и ищет их черты в элементах русских сказок.
Зацепимся за этот ответ и прочитаем описание осажденного города, в который попадает герой.
Цитата
«Заря уже давно румянилась на небе: все возвещало восхождение солнца. Площадь, имевшая квадратную фигуру, была совершенно пуста; посредине ее оставались еще деревянные столики, показывавшие, что здесь был еще неделю, может быть, только назад рынок съестных припасов. Улица, которых тогда не мостили, была просто засохшая груда грязи. <…> Площадь казалась мертвою, но Андрию почудилось какое-то слабое стенание. Рассматривая, он заметил на другой стороне ее группу из двух-трех человек, лежавших почти без всякого движения на земле. Он вперил глаза внимательней, чтобы рассмотреть, заснувшие ли это были или умершие, и в это время наткнулся на что-то лежавшее у ног его. Это было мертвое тело женщины <…>. Казалось, она была еще молода, хотя в искаженных, изможденных чертах ее нельзя было того видеть. На голове ее был красный шелковый платок; жемчуги или бусы в два ряда украшали ее наушники; две-три длинные, все в завитках, кудри выпадали из-под них на ее высохшую шею с натянувшимися жилами. Возле нее лежал ребенок <…>; он уже не плакал и не кричал, и только по тихо опускавшемуся и подымавшемуся животу его можно было думать, что он еще не умер или, по крайней мере, еще только готовился испустить последнее дыханье. Они поворотили в улицы и были остановлены вдруг каким-то беснующимся, который, увидев у Андрия драгоценную ношу, кинулся на него, как тигр, вцепился в него, крича: "Хлеба!" Но сил не было у него, равных бешенству; Андрий оттолкул его: он полетел на землю. Движимый состраданием, он швырнул ему один хлеб, на который тот бросился, подобно бешеной собаке, изгрыз, искусал его и тут же, на улице, в страшных судорогах испустил дух от долгой отвычки принимать пищу. Почти на каждом шагу поражали их страшные жертвы голода. Казалось, как будто, не вынося мучений в домах, многие нарочно выбежали на улицу: не ниспошлется ли в воздухе чего-нибудь, питающего силы. У ворот одного дома сидела старуха, и нельзя сказать, заснула ли она, умерла или просто позабылась: по крайней мере, она уже не слыхала и не видела ничего и, опустив голову на грудь, сидела недвижимо на одном и том же месте. С крыши другого дома висело вниз на веревочной петле вытянувшееся, иссохшее тело. Бедняк не мог вынести до конца страданий голода и захотел лучше произвольным самоубийством ускорить конец свой».
Обсуждение
На что похоже это описание. В первую очередь мои ученики сравнивают это с картинами других пострадавших от войн городов. Им на ум приходит Троя (хотя в поэме Гомера нет таких описаний), Рязань из «Повести о разорении Рязани Батыем», даже блокадный Ленинград. Далее кто-то обязательно произносит слово ад (именно так происходило в каждом классе, с которым я читал «Тараса Бульбу»). Действительно, трупы на земле, трупы, свисающие из окон, мужчина, который ведет себя как взбесившаяся собака, то есть утрачивает человеческие черты. Можно вспомнить полотна мастеров позднего Средневековья, таких как Брейгель и Босх. А можно спросить детей, не кажется ли им эпизод смутно знакомым? Внимательные читатели говорят, что он словно противопоставлен въезду Тараса Бульбы в Запорожскую Сечь. Первое, что видит Тарас в том эпизоде – пьяный казак, развалившейся посреди дороги, а Андрий, вошедший в город Дубно, – тело мертвой женщины, лежащее на земле. Параллелизм этих картин усиливается цветом: алые шаровары и красный платок. Возможно, Гоголь специально противопоставляет два эпизода или это происходит только в нашем читательском взгляде, в любом случае мы можем подумать, что дает такое сопоставление.
Последнее. Если развивать метафору сошествия в загробный мир, есть ли еще что-то в тексте, указывающее на возможность подобного прочтения? Вспомним татарку, которая приходит за Андрием. С кем её сравнивает рассказчик?
Цитата
«В это время, показалось ему, мелькнул пред ним какой-то странный образ человеческого лица. Думая, что это было простое обаяние сна, которое сейчас же рассеется, он открыл больше глаза свои и увидел, что к нему точно наклонилось какое-то изможденное, высохшее лицо и смотрело прямо ему в очи. Длинные и черные, как уголь, волосы, неприбранные, растрепанные, лезли из-под темного, наброшенного на голову покрывала. И странный блеск взгляда, и мертвенная смуглота лица, выступавшего резкими чертами, заставили бы скорее подумать, что это был призрак».
Михаил Арсланьян
Другие материалы автора по теме
Как привлечь внимание учеников к описанию? Работа с фрагментом повести «Тарас Бульба»
Казаки на картине Ильи Репина и в тексте Н.В. Гоголя. Задание на сравнение
Подписывайтесь на «Проект А4» и следите за новыми публикациями!
#образование #литературавшколе #тарасбульба
