На разных этапах Гражданской войны в белом движении приняли участие десятки тысяч офицеров старой Русской армии. По большей части это были офицеры военного времени, представители самых разных профессий в прошлом, различного социального происхождения.
Минимальное число белых офицеров оценивается в 100 тысяч человек (А. Г. Кавтарадзе. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917 — 1920 гг.). Максимальное — 170 тысяч человек (С. В. Волков. Трагедия русского офицерства.).
Но наиболее точной я считаю оценку историка А. В. Ганина — от 110 до 130 тысяч бывших офицеров во всех белых армиях, причем большая часть — на юге России (Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны.).
А. В. Ганин на мой взгляд справедливо критикует 170 тысяч С. В. Волкова, показывая, что последний включил в «белые офицеры» и тех людей, которые до Гражданской войны никакими офицерами и не были вовсе (и стали таковыми уже в рядах белых армий, но тогда давайте всех красных командиров тоже записывать в офицеры). Статистика С. В. Волкова не учитывает перехода тысяч человек из лагеря в лагерь и завышает численность офицеров на Севере и Северо-Западе (где их было очень немного).
Тем не менее, даже 100 тысяч бывших офицеров в белых формированиях — это огромное число. Ведь следует учитывать, что красные контролировали густонаселенный центр страны и раньше начали налаживать государственный аппарат. К находившимся на окраинах, имевшим изначально мало шансов на победу пробирались целенаправленно тысячи бывших офицеров.
Особенно это касалось «белого юга», Добровольческой армии, где даже в 1919 году ощущался переизбыток офицеров (правда, то, о чем я писал ранее, тоже верно — белые вожди рассчитывали на ещё большее количество офицеров, особенно в конце 1917 — начале 1918 годов).
Какими же были мотивы у офицеров для выбора «белой», антибольшевистской стороны? Ответов может быть очень много, ведь немалая часть таких офицеров оказалась в белых войсках вообще «почти случайно», с лета 1918 года и белые, и красные приступили к созданию массовых армий, особое внимание обращая на офицерство.
Отдельно нужно отметить, что белые позднее написали огромное количество воспоминаний, очень разных по своей сути (не все мемуары и дневники одинаково известны).
Я начну разматывать этот «клубок» постепенно, ведь неоднократно в комментариях просили рассказать о причинах вступления бывших офицеров в белые армии. Это займет много времени.
Сперва — немного о «добровольчестве» и некоторых идеологических причинах.
«Идейность» белого офицерства и первых добровольцев была весьма своеобразной: фактически эти люди шли против подавляющего большинства населения, крайне «левого» и если и не сочувствовавшего поголовно большевикам, то сочувствовавшего эсерам, анархистам, меньшевикам и т.д. В общем и целом, идеи а-ля «мир народам» или «земля крестьянам» нравились всем или почти всем. При этом, сами добровольцы из себя представляли «набор идеологий» — от умеренного социализма до ярого монархизма.
Разумеется, центральное место в этой «идеологии добровольчества» отводилось борьбе с большевиками, потому что это был единственный «объединяющий фактор». Даже тезис о «Единой и Неделимой» вызывал нарекания у многих белых, например, сторонников «германской ориентации».
«Зло олицетворялось большевиками. Борьба с ними стала первым лозунгом и негативной основой добровольчества...» (с) С. Я. Эфрон. Записки добровольца.
Одновременно стоит отметить, что «первые белогвардейцы» действительно воевали за идею, пусть больше и с пометкой «против» а не «за».
В начальный период Гражданской войны белогвардейцы не получили ни весомой поддержки от Антанты, ни больших денег от «помещиков-капиталистов». Это потом уже будут танки от англичан, в 1919 году. В конце 1917 — начале 1918 «добровольцы» не имели даже собственной территории.
И здесь идеология часто тесно переплеталась с «культом вождя», будь то Л. Г. Корнилов, М. В. Алексеев, М. Г. Дроздовский, В. О. Каппель или ещё кто-то. У многих белогвардейцев складывалось ощущение, что «этот человек» найдет выход и выведет страну из мрачной ситуации (а эта ситуация некоторым белогвардейцам виделась как «конец света», буквально).
Психологию белогвардейцев также нельзя отделять и от Первой мировой войны, которая и «вырастила» во многом эту прослойку «военной молодежи». Да, среди белогвардейцев, особенно в Добрармии было очень много бывших прапорщиков и подпоручиков (некоторые у белых доросли в итоге до генералов).
«Мы знали, что идем на верную смерть, но шли безропотно, со святой верой в наше правое дело, не ожидая для себя никакой награды...» (с) цитата из дневника прапорщика-корниловца. Р. М. Абинякин. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917 — 1920 гг.
Любопытно, что многие белогвардейские командиры ранее не были представителями элиты, более того, как раз элита, бывшая, дореволюционная элита, смотрела на белых, зачастую, свысока:
«В военных сферах имели преимущество принимавшие участие в Корниловских походах, то есть люди, начавшие зародыш Добровольческой армии; царила тенденция, что эти люди — самые способные и единственные, которые могут освободить родину...» (с) К. И. Глобачев. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения.
Потому сложно считать белых идеологически «порождениями старого режима»: де-факто на первый план борьбы с большевиками выдвинулись люди, ставшие известными или получившие чины уже в период Первой мировой и даже в 1917 году.
Потому сложно даже большой статьей описать полностью идеологию «белых добровольцев», так как едва ли не у каждой группы белогвардейцев она была своя. Там были и религиозные мотивы, и желание добиться «настоящей демократии», и обида на остальную часть народа, на оставивших германский фронт солдат (оттуда недоверие и даже презрение к солдатам) и «борьба за традиции», и почитание Февраля, и ярый монархизм и, напротив, поддержка Республики.
Разумеется, определенную лепту в усиление таких «добровольческих настроений» внесли и сами большевики. Да, в «белоофицерской массе» отношение ко всем левым было зачастую негативное (хотя бывало всякое, в том числе — конфликты между «монархистами» и «республиканцами» или «правыми» и «социалистами»).
Здесь можно было бы сказать о Брестском мире, но есть одна проблема: офицеры побежали на Дон ещё до заключения оного. Но одним из весомых поводов стал на самом деле даже не столько Брестский мир, сколько один из декретов советской власти. Какой именно? Да от 16 (29) декабря 1917 года, «Декрет об уравнении всех военнослужащих в правах». Я просто процитирую его (почти весь):
«Все чины и звания в армии, начиная с ефрейторского и кончая генеральским упраздняются. Армия Российской Республики отныне состоит из свободных и равных друг другу граждан, носящих почетное звание солдат революционной армии.
Все преимущества, связанные с прежними чинами и званиями, равно как и все наружные отличия, отменяются.
Все титулования отменяются.
Все ордена и прочие знаки отличия отменяются.
С уничтожением офицерского звания уничтожаются все отдельные офицерские организации...» (с) Декреты Советской власти. Том I. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М.: Гос. издат-во политической литературы, 1957.
Вот такие пироги. И на этом, во многом, строилась идеология «белого офицерства»: большевики фактически «отменили» офицеров, само слово стало символом контрреволюции. Более того, ведь создание РККА относится к более позднему периоду, и даже там поначалу офицеры хоть и привлекались, но скорее в порядке «ограниченных добровольных наборов».
Тогда как офицеры, ветераны Первой мировой (многие из которых храбро сражались), остались без наград, без руководящего положения, без своих традиций и символов, без пенсий даже поначалу (но про материальные причины поговорим потом отдельно).
Оттуда у многих и такая ненависть к большевикам, и «идеология белого дела» отчасти строилась именно на стремлении «возродить положение офицерства». Впрочем, многие белогвардейцы ненавидели и своих «попутчиков-эсеров», именно что не за народничество или социализм как таковые, не за взгляды. А за «демократизацию армии» в 1917 году.
Вот это важно понять: белое движение было, на мой взгляд, слишком «военным» и очень много внимания белые офицеры уделяли не социально-политическим проблемам, но устройству армии (которая, тем не менее, и у них не смогла принять дореволюционный вид). Без которой, по их пониманию, не могло быть и России (одна из основных мыслей белых офицеров — создание армии, первый шаг к возрождению России). Разумеется, большая часть белых не верила, что большевики сумеют создать новую армию.
«Крайне размытый образ противника, понимание под «большевизмом» любых проявлений враждебности или хотя бы нелояльности к себе придавали добровольчеству значительный потенциал для дальнейшей радикализации...» (с) И. Н. Гребенкин. Белые добровольцы-«первопоходники»: облик и традиции.
Идеология тесно переплеталась здесь с психологией: бежавшие на Дон (или восставшие в Сибири и т.д.) офицеры оказывались в «дружественной обстановке», более-менее привычной (несмотря на разногласия с товарищами по оружию): погоны, знамена, знакомые командиры, друзья-офицеры, никаких тебе «солдатских комитетов» или агитаторов.
Можно сказать, что «идейные белогвардейцы» в каком-то смысле бежали от остального общества, которого они не желали принимать (и которое, скажем откровенно, часто не принимало их, ища в офицере «контрреволюцию»). Но таких людей в России было немного. Завершить эту часть грядущего большого цикла по «мотивации белогвардейцев» хотелось бы этими словами:
«Из числа идейных офицеров, начавших дело в 1917 году и присоединившихся к Добровольческой армии в 1918 году, осталось немного. Большинство состоящих ныне в нашей армии офицеров — заурядные, развращенные за период революции и далеко не идейные...» (с) внезапно, это писал самому А. И. Деникину в начале 1920 года генерал А. С. Лукомский. / Россия антибольшевистская: из белогвардейских и эмигрантских архивов.
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.
