Издание The Sun опубликовало прелюбопытнейшие выдержки из книги Тома Куинна "Золотая юность: приватная история взросления в королевской семье". Писатель в своей книге рассказал, как воспитывались четверо детей королевы Елизаветы II и принца Филиппа, какое участие в воспитании принимали родители, какими росли дети.
С тех пор, как существует британская королевская семья, королевские дети воспитывались несколько иначе, нежели дети в обычных семьях, и подход к их воспитанию обывателю может показаться причудливым и эксцентричным.
Один исторический анекдот, который рассказывают о короле Эдварде VII (правил с 1901 по 1910 год), хорошо иллюстрирует жизнь королевских детей и их родителей.
Якобы однажды король Эдвард шел по дворцовым покоям и наткнулся на служанку, которая катила ребенка в коляске.
- Что, черт возьми, этот ребенок здесь делает?- спросил служанку король. - Чей это ребенок?
Горничная ответила:
- Это ваш ребенок, сэр.
Том Куинн пишет:
- Королевские методы воспитания детей меняются очень медленно, и это означает, что поколение за поколением королевские дети были вынуждены терпеть то, что можно было бы с полным основанием назвать дисфункциональным воспитанием, основанным на давно устаревших традициях, сосредоточенных на эмоциональной холодности и отстраненности, жесткости и долге.
Елизавета II - редкий пример того, как вековая система королевского воспитания детей может быть поразительно успешной, вырастив женщину с почти нечеловеческой преданностью долгу.
Но поскольку ее собственное детство было счастливым - во многом благодаря преданности ее няни, Бобо Макдональд, - Елизавета II не видела причин менять режим воспитания детей, который всегда был частью мира королевской семьи.
Когда у нее родились дети, их тоже поручили няням.
Но, как мы увидим, для следующего поколения не нашлось Бобо Макдональд, и последствия этого, возможно, превзошли все, что королевская семья могла себе представить.
От себя добавлю: детство королевы Елизаветы II было счастливым ещё и потому, что она росла без "королевского давления", поскольку изначально была довольно далека от престола. Никто и предположить не мог, что король Эдвард VIII отречется от трона.
Бесстрастный подход родителей тяжело действовал на Карла
Филипп, которому запретили появляться в королевской спальне, когда его жена рожала первенца, узнал о рождении сына по окончании партии в сквош.
Елизавета, существенно нарушив традицию, решила кормить новорожденного сына грудью, но только в течение месяца. После этого Карла передали череде нянек и гувернанток.
Тот факт, что воспитание нянь и гувернанток дало миру принца-регента, позже ставшего королем Георгом IV, Эдуарда VII и Эдуарда VIII - и это только три чрезвычайно травмированные традициями королевского воспитания королевских особы, - кажется, остался не учтенным.
Как и много поколений королевских детей до него, Карла водили к родителям - чаще всего только к матери - утром и вечером.
Они общались немногим более часа в день и сам Карл позже жаловался, что его мать почти полностью отсутствовала в его жизни с его ранних лет.
Королева Елизавета, как и принц Филипп, в детстве усвоила, что объятия и поцелуи немного смущают.
Известно, что они никогда не обнимали и не целовали своего старшего сына и младших детей.
Даже самый сочувствующий роялист обратил бы внимание на примечательный и довольно печальный случай, произошедший, когда во время одного из длительных заграничных туров его родителей Карл вылетел в Тобрук в Ливии, чтобы встретиться с ними.
Камеры всего мира были там, чтобы запечатлеть встречу матери и сына, встречу, которая состоялась после разлуки продолжительностью в несколько месяцев, и вместо того, чтобы обнять своего маленького сына, королева Елизавета II пожала ему руку.
Такой бесстрастный подход к воспитанию особенно тяжело дался Карлу, мальчику, который, вероятно, был рожден генетически предрасположенным к застенчивости и чрезмерной чувствительности.
Но когда дети были маленькими, были и более светлые моменты.
В Сандрингеме семья играла в футбол и вместе каталась на лошадях по поместью.
Королева всегда настаивала на том, чтобы быть вратарем, и у нее это получалось на удивление хорошо, вспоминал один из ее егерей.
Анна вела себя так, будто станет следующим монархом
Как это бывает во многих семьях, Анна, второй ребенок королевы Елизаветы II и принца Филиппа, была совершенно другой.
Она быстро отождествила себя со своим жестким, серьезным отцом.
Филипп по-прежнему старался избегать любых физических проявлений привязанности к дочери, но ему нравился ее сарказм и пренебрежительный тон; она быстро переняла манеру его поведения и речи, любимые словечки и привычки. Даже будучи ребенком, Анна, в ответ на жалобы Карла, говорила ему, чтобы он собрался и просто "сделал это".
Она таскала игрушки старшего брата, давала ему затрещины, была груба с няней и закатывала истерики, когда ей запрещали что-то делать.
Она также не любила корги и, по словам королевского пажа Уильяма Таллона, гоняла их, если они попадались ей на пути.
Лакеи и горничные шутили о необходимости быстро пробежать мимо нее, чтобы не разделить участь корги.
Один из конюхов Анны позже заметил:
- Я не удивлен, что Карл боялся Анны - даже ее чертовы лошади были в ужасе от нее! Она вела себя так, как будто у нее были все намерения стать следующим монархом, а не младшей сестрой короля.
Но Анна была девочкой, а Филипп был автоматически склонен пренебрежительно относиться к представительницам слабого пола, какими бы крутыми не казались девушки.
Он баловал ее в детстве, но, как правило, пренебрежительно относился к ней, когда она подросла.
Например, вместо того, чтобы хвалить ее блестящее искусство верховой езды, он не мог удержаться от саркастических замечаний, которые принижали её мастерство наездницы.
Однажды он сказал об Анне - страстной лошаднице,: "Если вы не ржете и не едите сено, вы её не заинтересуете".
Родители обожали Эндрю, поэтому капризы сходили ему с рук
Эндрю в начале своей жизни был таким же, как и после того, как вырос: требовательным, нетерпеливым и "начинавшим реветь, когда ему в чем-то отказывали, чтобы добиться своего", вспоминала бывшая няня принца.
Королева Елизавета II была полна решимости воздержаться от смены подгузников и кормления, но в равной степени она была полна решимости видеть этого ребенка гораздо больше, чем когда-либо видела Карла и Анну.
Она гуляла с ним в коляске по территории Букингемского дворца, шутя, что это "терпимо", потому что она может взять с собой корги и просила его няню приводить Эндрю в ее кабинет или гостиную, где разрешала ему играть на полу.
Но королева никак не могла заставить себя повозиться на полу вместе с сыном, и, как объяснила одна няня, она "желала проводить время в детской не больше, чем хотела бы проводить его на кухне".
С самого раннего детства Эндрю, кажется, усвоил чувство собственной важности, которое перевешивало чувство значимости любого из его братьев и сестры. Отчасти, без сомнения, это было просто его природным качеством от рождения, но, возможно, это было и результатом повышенного внимания, которое он получал от своей матери.
Бывшая горничная Букингемского дворца вспоминала:
- Я узнала Эндрю, когда он уже вырос из коротких штанишек, но был ещё довольно юн. Очень трудно быть справедливым к нему, потому что он был таким ужасным. Он обращался с персоналом, как с грязью. Представьте, что маленький мальчик подходит к мужчине средних лет, который десятилетиями работал на королеву, и говорит: "Принесите мне вон ту лошадь", имея в виду игрушку, лежащую в другом конце комнаты, и бедняге приходилось приносить её. Его манеры были такими всегда. У него были припадки крика, если он не добивался своего во всем. Он снова и снова проходил мимо часовых, чтобы заставить их отдать ему честь. Он безжалостно дразнил корги, ломал вещи, когда не добивался своего, и часто пытался ударить свою няню или горничную. Он накладывал лакеям кашу в карманы и снова и снова вставал в их присутствии, зная, что когда он это сделает, им придется кланяться. Странно то, что Филипп обожал его и мирился с плохим поведением, которое заставило бы его взреветь от негодования, если бы это был Карл или даже Анна. Помню, однажды Эндрю выбросил из окна ценную игрушку, а Филипп только рассмеялся. Все говорили, что Эндрю сходит с рук почти любое плохое поведение, потому что и мать, и отец обожали его.
Склонность Эндрю вести себя как избалованный ребенок только усиливалась, когда он становился старше.
Но иногда персонал брал над ним верх.
Когда ему было пять лет, он проводил каникулы в Виндзоре. Ему было скучно и однажды он забрел в конюшни и начал дразнить конюхов, а потом дошел до того, что начал бить лошадей по ногам палкой.
После того, как работники конюшен вежливо предложили ему пойти в другое место, его поведение стало настолько ужасным, что его бросили на навозную кучу, а сверху засыпали конским навозом.
В ярости он убежал, крича, что расскажет матери.
Королева, всегда превосходно разбиравшаяся в таких делах, сказала Эндрю, что так ему и надо, и не предприняла ничего в отношении персонала конюшен - она даже не говорила с ними об этом инциденте.
Эндрю был в гневе от того, что они не были наказаны.
Подростком Эдвард мог быть ужасно самодовольным
Если Эндрю и Анна были похожи на своего отца, то Эдвард был гораздо ближе по характеру к своей матери и Карлу.
Даже в младенчестве он был тихим.
"Он был похож на ребенка, который остается в классе, когда все расходятся по домам, и никто его не замечает и не спохватывается о нем," - вспоминала горничная из Букингемского дворца.
Эдвард также был первым и единственным из детей, при рождении которого присутствовал Филипп.
Будучи подростком, Эдвард, относительно тихий и непритязательный, каким он был в детстве, мог демонстрировать чрезвычайное чувство собственной важности, если предполагал, что окружающие не относятся к нему с почтением, которого, по его мнению, он заслуживал. Особенно это проявлялось, когда он контактировал с людьми, стоявшими ниже него.
Один шофер описал, как Эдвард настаивал на том, чтобы он, водитель, ни в коем случае не поворачивался и не смотрел на принца.
И Эндрю, и Эдвард научились быть властными, и на разных этапах их жизни результатом этого становились их недоброжелательные поступки по отношению к нижестоящим.
Так, например, одного из служащих Дворца перевели на другую работу, потому что, по мнению Эдварда, он позволил себе надеть слишком яркий "кричащий" нейлоновый галстук, а горничную удалили и перевели в другое место из-за непривлекательной родинки на лице.
Филипп подтолкнул своего сына в Вооруженные силы, мир, для которого Эдвард не подходил ни по темпераменту, ни физически.
В конце концов Эдвард ушел из армии, даже не завершив обучение.
