В аэропорту сел в такси, небрежно бросив таксисту «В ОВВАУЛ», пытаясь казаться старожилом, и что я совсем не волнуюсь. Но тот меня сразу раскусил и три раза провёз мимо здания с колонами Оренбургского драматического театра на улице Советской, каждый раз проезжая его с разных сторон. Но это я определил только месяца через три, когда, поступив в училище, стал ходить в увольнение.
Дальше сам процесс поступления в «лётчики» я пропущу, а сразу коснусь некоторых моментов курсантской жизни, но сам себе не раз задаю вопрос, как бы сложилась моя судьба, если бы я сдался обстоятельствам и улёгся спать на лавке как Серёга, или что было бы, если бы милиционеры догнали обкуренных водителей «Скорой помощи»? Оно понятно, что ответ на этот вопрос знает только господь Бог, но одно мне ясно, «кто-то» очень сильно хотел, чтобы я пошёл в авиацию, а мой ангел-хранитель всё сделал, чтобы моя мечта сбылась
Привыкаю к армии
Хочу отметить несколько моментов, которые запомнились больше других. Во-первых, организм очень долго отвыкал от «мамкиной кухни», когда в любой момент можно схватить кусок хлеба со стола и перебить аппетит. Тут чёткий распорядок дня, большие нагрузки и отсутствие возможности в любой момент есть булочки или конфеты приводили к тому, что практически 90% курсантов после завтрака, обеда или ужина, если позволяло время, шло в атаку на ближайший через дорогу молочный магазин и брало стандартный набор: бутылку молока 0,5 литра и пол батона. Всё это съедалось в один присест, и только тогда трапеза приёма пищи считалась законченной.
Второе, как инструктор по выживанию, поделюсь с будущими абитуриентами одной каверзной шуткой, которая, как оказалось, имела место «быть» в нашей среде, и которую я наблюдал своими глазами. Итак, первый курс, стою дневальным у тумбочки, время с 12 до 2-х ночи, скучно. В казарме полумрак, горит только синее ночное освещение, народ спит. Вдруг я заметил через два ряда коек от меня какое-то шевеление, и заметил, что курсант, назовём его от «балды» - Юра М. встал и подошёл к койке курсанта, назовём условно его Миша К. Склонился над ним и тоном «чревовещателя» начал уговаривать, одновременно переливая из двух консервных банок воду туда и обратно: «Миша, мы с тобой сегодня выпили так много пива, что сейчас ты хочешь просто писать. Миша, если б ты знал, какой это кайф – пописать. Писай, Миша. Это приятно».
И так воду из одной баночки в другую и обратно, над ухом – «вжик-вжик». И опять уговоры: «Миша, два литра пива просят, чтобы ты их выпустил. Писай, Миша, писай». Так Юра М. поколдовал у постели курсанта Миши К. минут пять, а потом умчался и улёгся в свою постель. Минут через десять курсант Миша К. проснулся, стыдливо посмотрев по сторонам, матерясь в пол голоса, свернул свой матрац и продефилировал мимо меня в каптёрку менять описанный старый матрац с простынёй на новый. Я долго не мог унять «колики в животе» от смеха после увиденной картины, но рассказываю о ней впервые, поскольку срок о неразглашении «страшной военной тайны», который я сам себе определил в «50 лет» вчера истёк, и молодое поколение должно знать, какими были «взрослые дяди» в их возрасте, которые их сейчас пытаются учить жить, в том числе и по «умным», как они сами считают, книгам.
Реактивная норма
Я уже писал, что не передать горечь моего разочарования, когда узнал после поступления в училище, что летать мы начнём лишь через полтора года на втором курсе. Но деваться было некуда, да и время пролетело, насыщенное учёбой, тренировками, соревнованиями достаточно быстро. Наконец этот день настал, мы переехали на аэродром «Меновый двор», но это по научному, а в простонародьи его все звали «Пугачи». Нас сразу стали кормить по реактивной норме, которая после солдатской пайки, которой питались до этого, показалась нам сказочно богатой. Мы как-то заходим в казарму, делясь восхищением от количества приготовленных блюд на завтрак, как каптенармус Витя, тщедушный солдат первого года службы, сказал: «Да, вы курсанты – слабаки, просто есть не умеете. Я запросто три ваших обеда смолочу, причём безо всякого передыху». Лучше бы он нас так не «обижал».
Тут же оговорили условия спора: Мы трое отказываемся от обеда, точнее, четыре человека сначала съедают один обед, потом встают, и за стол с тремя оставшимися курсантскими обедами садится Витя. Ему разрешается сделать два минутных перерыва, как в волейболе, а так он должен смолотить три салата, три борща, три вторых блюда и три компота с тремя ватрушками с творогом. Если съест, мы ему отдаём 4 больших шоколадки, если нет, то покупает нам килограмм конфет-подушечек. Сказано-сделано.
По дороге с аэродрома мы заскочили в казарму за Витей, взяли его и явились в столовую. Быстро умяли один обед в четыре ложки и уступили место Вите. Он секунд 30 сидел молча, переставляя тарелки по одному ему известному замыслу, а потом приступил. Три винегрета, поданных как салат он смолотил минуты за полторы. Три борща без остановки, не закусывая хлебом, тоже очень быстро. По уговору Витя должен был съесть не менее двух кусочков хлеба. Из вторых блюд на столе стояли: гречневая каша с котлетой и две тарелки с картофельным рагу.
Витя взял кусочек хлеба, откусил и начал с гречневой каши. Справился быстро, а вот на рагу темп замедлился, что мы его дважды спрашивали: «Это перерыв?» Витя мотал головой «найн» и продолжал кушать дальше. Потом выпил компот, заедая ватрушкой с творогом, и попросил «тайм-аут». Отдохнул с минуту, одолел ещё компот и ватрушку и опять взял перерыв. Мы приуныли. По сравнению с тем, сколько уже съел Виктор, ватрушка и компот казались такой «мелочью». Каждый уже подсчитывал, сколько дней он будет жить без шоколада. Ежедневная норма -15 грамм, чтобы отдать 100 граммовую плитку шоколада, не есть его надо было неделю.
Наконец решающий момент настал. Витя сделал два глотка компота, надкусил ватрушку, и тут из него как всё попрёт обратно, включая завтрак тоже. Полоскало его минут десять. Ему потом помогли добежать до выхода из столовой, но весь путь вокруг стола, до двери и дальше весь был усеян его объедками. Кто-то с нашего экипажа принёс ему ведро и тряпку, Витя часа два замывал следы своего «безобразия», а на ужин мы пили чай с конфетами-подушечками. Сейчас таких не делают.
