Впервые голос В. С. Высоцкого услышал я в начале или середине 70-х годов из чужого магнитофона. Если заметить, что было мне тогда не более 13 лет, то великий сочинитель Владимир не показался мне очень интересным. Да и качество записей магнитофонных часто оставляло желать лучшего.
Наверное, в 1973 году поехал я в первый и единственный раз в пионерский лагерь «Звёздочка», что находился недалеко от платформы 76 километр по Ярославской железной дороге. И там у местных «аборигенов», то есть ребят из загорского микрорайона Звёздочка, приезжавших в лагерь каждый год и часто на все три смены, — это Игорь Рябинин, Саша Руднев, Саша Буткевич, Саша Афонин (?), братья Андриановы, все мои ровесники, — я научился петь «А Лукоморья больше нет…». Выучил слова. Понравилась мне тогда песня эта, уколола она мальчишечье сердце.
И, думается, в том же году, наверное, осенью, приезжал к нам в Хотьково, в кинотеатр «Юбилейный» Владимир Семёнович. Зал был заполнен до отказа. Впереди выставили ещё два дополнительных ряда обыкновенных стульев. Не помню, какими правдами или неправдами, но сидел я во втором дополнительном ряду. Недалеко.
Незадолго до того врач прописал мне очки, и я с рецептом поехал в ближайшую оптику на станции Лосиноостровская. Там взрослая тётя, ознакомившись с рецептом моим, определила: таких линз сейчас нет. Закажи очки с чуть-чуть другими линзами, с теми, которые в наличии. А что было делать? Так я и поступил. И пришёл я на концерт с новыми очками.
Подростком был, ходить в очках стеснялся. Надевал их только в исключительных случаях, да и то, когда народ особливо не видел. Сижу я во втором ряду дополнительном, пялюсь буквально на Владимира Семёновича — и уверен! он видел это, и он смотрел на меня! — да ничего толком не вижу. В глазах резь, плывёт всё; диоптрии — не те, цилиндры — не те. Вот такие очки посоветовали мне в оптике на станции Лосиноостровская. Чтоб у тётеньки было всё хорошо! Нет, не так. Правильнее: Господи, прости ей!
Помню, пел В. Высоцкий: «Мы не меряем землю шагами», «В заповеднике, вот в каком, забыл…», «Сэм — друг». Не мог не спеть «Разговор у телевизора». Мальчишки хотьковские концерт этот на магнитофон записали. И, помнится, на футбольном поле стадиона «Энергия» светловолосый Калабин включил песню «В заповеднике…».
Ещё эпизод. Во время концерта, когда Владимир Семёнович пел, рассказывал, вдруг кто-то снаружи стал сильно стучать в выходную дверь. — Это девушки, — сказал В. Высоцкий. — Я уверен. Девушки, не мешайте, пожалуйста. Я вам потом песню спою! — крикнул артист в микрофон.
Через некоторое время хулиганская выходка повторилась.
— Девушки! Я вам две песни спою!
После концерта директор кинотеатра — высокий, не полный, с вьющимися светлыми волосами мужчина — подарил Владимиру Семёновичу богатыря в форме матрёшки высотой сантиметров 25-30, изготовленного, предполагаю, на местной фабрике-костерезке и продававшегося в магазине «Культтовары» за тридцать советских рублей. Артист принял подарок левой рукой, в правой держал неизменную спутницу свою — гитару, и под аплодисменты зрителей демонстративно уколол себя копьём сказочного витязя в левый бок.
В 1980 году, в июле, когда в Москве проходила Олимпиада, я служил в Кубинке в армии. Один из моих сослуживцев, старослужащий Алексей Лунюшкин (?), находился в увольнении или в служебной командировке и оказался на похоронах Владимира Высоцкого. Он рассказывал, что видел огромную гитару из цветов. Люди шли, держали над головами цветы, и образовался рисунок в форме гитары.
Во второй половине 80-х, когда я закончил учиться в вечернем учебном заведении и познакомился с загорскими КСПэшниками — среди которых был Саша Богачёв — приехали мы на Ваганьковское кладбище к могиле В. С. Высоцкого. Что там творилось! Народу — много. Могила — в цветах. Люди ходят, толкаются. Кто-то продаёт кассеты с записями великого глашатая. Другие отдельной кучкой слушают с подобными записями магнитофон. Третьи поют под гитару как песни артиста, так иногда и свои собственные.
Александр Богачёв привёз недорогую и, к моему удивлению, семиструнную гитару. Как поведал мне позже Андрей Светлов, Сашин папа был страстным поклонником творчества Владимира Высоцкого, и это вылилось в то, что сын Александр играл на семиструнной гитаре и многое пел.
И вот Саша, 16-17 лет отроду, расчехлил инструмент и начал: «Рядовой Борисов! — Я, — Снова следователь мучил…», песню, которую услышал я впервые, с некоторой хрипотцой, подражая Высоцкому. И вокруг Сани собралась, пусть и небольшая, но толпа. Люди слушали. Удивительно!
Ещё запомнилась небольшая группа не старых ещё граждан, дяденек и тётенек; были они слегка выпивши, танцевали что-то среднее между леткой-енкой и танцем маленьких лебедей и пели при этом «Где мои семнадцать лет?». Поговаривали, что это артисты из Театра на Таганке.
В 2016 году, 25 июля, я очутился на Ваганьковском кладбище. Народу собралось там не очень много, не как в 80-е, но свечей на могиле хватало — прямо частокол. Увидел я двоих гитаристов, пели они по очереди и профессионально.
Затем пошёл я в местный кладбищенский храм, чтобы купить и поставить свечу за раба Божьего Владимира, помня разговоры о том, что последний не был крещён. А за некрещёных Церковь Православная записки подавать не велит. Решил я поделиться мыслью этой с продававшей свечи тётенькой. И получил удивительный ответ: звонили из театра и рассказали, что раб Божий Владимир крестился некогда в Грузии, а совсем недавно слышал я мнение, что В. Высоцкий крестился в Армении...
Человек талантливый, незаурядный, прожил недолгую, но плодотворную жизнь. Царствие небесное рабу Божию Владимиру. Вечная память!
12 (25) июля 2020 года
12 ИЮЛЯ*
Наверное, здесь мало что сменилось:
И Воскресения Словущего сияет храм.
Раскатом грома песня прокатилась:
Настойчив исполнитель, но не пьян.
А тридцать лет назад от Богачёва Саньки
Летел Тебе привет, к звезде летел.
Но не мотивом всем известной «Баньки»,
А «Рядовой Борисов...» Саня пел.
Не подавали за Тебя записок
Не потому, чтоб не был Ты польщён.
Среди забытых и ненужных рисок
Одна блистала: не был Ты крещён.
Но тётя в храме тихо мне сказала,
Что из Театра на Таганке был звонок:
Однажды в Грузии далёкой, прям с вокзала,
Ты резво сиганул в купель — вот нам урок!
А на Ваганьковском — всё так чистенько,
Всё аккуратненько — свечей букет.
И звездопадом пролетают годы быстренько,
Стою у стоп твоих: беглец, привет.
Наверное, здесь мало что сменилось:
И Воскресения Словущего сияет храм.
Раскатом грома песня прокатилась:
Искусен исполнитель и не пьян.
«Рядовой Борисов…»
2016 год
* В неофициальных бумагах автор использует даты по Юлианскому календарю.
