Феофан Грек
…Быстрым взмахом кисти он положил мазок, затем еще один, отошел от стены, некоторое время поглядел на нее и, взяв другую кисть, стал уверенно наносить короткие светлые линии. И на глазах изумленных новгородцев на темном фоне фрески начал появляться суровый лик столпника.
– Смотри, как движкито кладет! Змейкой! – негромко, чтобы не мешать мастеру, переговаривались новгородцы.
А мастер, повернувшись к ним и хитро прищурившись, вдруг быстробыстро заговорил, смешивая греческие и русские слова.
– Непонятно ты говоришь. Мудрено, – пожали плечами новгородцы.
Мастер провел рукой по черным с проседью кудрям и уже старательно растягивая слова, произнес:
– Мудрено? А что начало мудрости? Страх Господен!
И непривычным говором, но складно, стал рассказывать новгородцам о грядущем дне гнева Божия.
И опять удивлялись жители Великого Новгорода: уж больно не соответствовал внешний вид этого юркого грека.
«Боярская республика» Господин Великий Новгород в XIV–XV веках переживал политический, экономический и небывалый духовный расцвет. По заказам бояр, богатых ремесленников и купцов возводились новые храмы, аналогов которым не было в архитектуре других государств. В первую очередь – это церкви Феодора Стратилата на Ручью (1361) и Спаса Преображения на Ильине улице (1374).
Для росписи последней и был приглашен известный византийский изограф Феофан, прозванный новгородцами Греком. Родившийся в 30-е годы XIV столетия, получивший блестящее образование, расписавший в разных странах более 40 церквей, «гречин, книги изограф нарочитый и живописец изящный во иконописцех» прибыл в Новгород для совершенствования своего дара.
В палеологовской Византии того времени преобладали черты холодной изысканности, усталости и пресыщенности, что свидетельствовало о грядущем закате великой империи. Яркая, насыщенная жизнь Новгорода, сложившаяся самобытная иконописная школа произвели на византийского мастера сильное впечатление. И, получив заказ от боярина Василия Данииловича Мошкова, Феофан с большой охотой приступил к росписи церкви Спаса Преображения.
В свою очередь, неповторимая живописная манера византийца поразила новгородских изографов: стремительные широкие мазки, уверенно положенные блики, точно очерченный абрис фигур. И цветовая гамма: краснокоричневая, почти монохромная, но все же производящая впечатление многоцветности изза разнообразия оттенков красных и желтых охр.
Фрески церкви Спаса Преображения – единственная дошедшая до нашего времени монументальная работа мастера. Работа, имеющая документальное подтверждение в Новгородской летописи и являющаяся главным источником для изучения живописной манеры знаменитого византийца. Несмотря на то, что фрески, расчищенные от поздних записей только в ХХ веке, сохранились фрагментарно, по ним можно восстановить общую систему росписи церкви.
В главном куполе – полуфигурное изображение Христа Пантократора в окружении архангелов и серафимов. В барабане помещены праотцы Адам, Авель, Ной, Сиф, Мельхиседек, Енох и пророки Илия и Иоанн Предтеча. В Троицком приделе, на хорах прекрасно сохранились «Богоматерь Знамение с архангелом Гавриилом», «Поклонение жертве», «Троица», а также изображения святых.
Новгородские мастера, расписывавшие церковь Феодора Стратилата на Ручью, во многом следовали стилю и методам работы Феофана Грека, возможно даже прошли выучку у Феофана, однако их фрески менее контрастны, в них нет феофановской суровости, и в целом эти росписи несут в себе характерные особенности новгородской школы: многоцветие, лиричность и простоту письма.
И все же именитый византиец оказал на новгородцев несомненное влияние. Об этом свидетельствуют фрески церкви Успенья на Волотовом поле. Яркий, праздничный колорит росписей усиливается пофеофановски экспрессивной манерой письма. Фигуры изображены в стремительном движении, жесты утрированы, детали пейзажа и складки одежды написаны резкими, зигзагообразными линиями. Исследование фресок церкви Успенья на Волотовом поле, проведенное до Великой Отечественной войны, позволило сделать вывод, что росписи выполнены неизвестным новгородским мастером в 80-х годах XIV века. К сожалению, сам храм с уникальными фресками был уничтожен фашистами в военные годы и в настоящее время изучение этого древнерусского памятника возможно только по детальным копиям и фотодокументам.
После 1378 года Феофан Грек, по свидетельству современника, монаха Епифания Премудрого, был приглашен в Нижний Новгород, но работы этого периода до нас не дошли.
Следующим этапом деятельности Феофана Грека стала Москва.
Московская иконописная школа начала складываться во второй половине XIV века, когда происходит усиление и укрепление Московского княжества. После победы на Куликовом поле в 1380 году Москва собирает и подчиняет себе княжеские центры средней Руси, и не только в политическом и экономическом отношении. В Москву перемещаются культурные и духовные ценности. В 1395 году из Владимира в Москву торжественно переносят Владимирскую икону Божией Матери. По образцу владимирских создаются белокаменные московские храмы, для росписи которых приглашают изографов из других стран и княжеств.
По приглашению благоверного князя Димитрия Донского в Москву прибыл и Феофан Грек. Заказчики, среди которых был и сподвижник Димитрия Донского на Куликовом поле князь Владимир Андреевич, поручают Феофану росписи церквей, соборов, а также теремов знатных людей.
Вначале Феофан расписал Рождественскую церковь в Кремле, затем Архангельский и Благовещенский соборы. И в эти работы изограф привнес много нового: в Благовещенском соборе и в тереме великого князя он представил панораму Москвы – единственную в древнерусской монументальной живописи. А праздничный ряд иконостаса Благовещенского собора – первая на Руси серия икон, отображающая двунадесятые праздники.
Появление Феофана Грека оказало сильное воздействие на московскую иконописную школу. Окруженный местными мастерами, учениками, он на собственном примере знакомил москвичей с высокопрофессиональной византийской иконописью.
В 1405 году, по свидетельству письменных источников, Феофан Грек, Прохор с Городца и чернец Андрей Рублев приступили к росписи Благовещенского собора. Этот труд – самое значительное в московском периоде деятельности Феофана Грека. Он осуществлял руководство работами, а непосредственно его кисти принадлежит ряд икон деисусного чина иконостаса: «Спас в силах», «Богоматерь» и «Иоанн Предтеча». Высота деисусных икон благовещенского иконостаса достигает 2х метров, абрис темных фигур на светлом фоне лаконичен и выразителен. Манера письма в этих иконах несколько иная, чем в стенописи: сведена к минимуму экспрессия, меньше динамизма – иконные образы полны величавой торжественности.
Фрески собора не сохранились, так как сам храм в 1482 году был разобран до основания и на старом фундаменте построили новый трехглавый храм, который впоследствии также перестраивался. До настоящего времени сохранились некоторые иконы праздничного ряда и деисусного чина, которые, как и прежде, занимают свои места в тяблах иконостаса.
Кисти Феофана Грека приписывают икону Божией Матери «Донская», датируемую концом XIV века. Икона двухсторонняя: на обороте – Успение Божией Матери.
К началу XV столетия относят известную икону «Преображение», которая если и не была написана самим Феофаном, то явно вышла изпод кисти изографа его круга. В этой иконе во всей полноте проявляется свойственная византийскому мастеру динамика, особенно в фигурах упавших на лица свои (Мф. 17, 6) апостолов.
В мастерской Феофана писали не только иконы. Большое внимание уделяли и книжной миниатюре, что являлось весьма характерным для эпохи рукописных книг, – многие именитые изографы выполняли иллюстрации и орнаментальные заставки.
Каким же человеком был иконописец Феофан Грек? Что помимо фресок и икон он дал своим современникам?
Уже после кончины Феофана Грека, которая последовала около 1410 года, агиограф иеромонах ТроицеСергиевой лавры Епифаний Премудрый в письме к митрополиту Кириллу Тверскому рассказывает: «Когда я был в Москве, жил там и преславный мудрец, философ зело искусный, Феофан Грек, книги изограф опытный и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукой расписал более сорока различных церквей каменных в разных городах: в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галате, и в Кафе, и в Великом Новгороде, и в Нижнем. В Москве же им расписаны три церкви: Благовещения святой Богородицы, святого Михаила и еще одна. <...> Сколько бы с ним кто ни беседовал – много ли, или мало, – не мог не подивиться его разуму, его притчам и его искусному изложению».
Следующий документ носит название «Послание мудрого Феофана монаху Прохору». Датируемое концом XIV– началом XV века «Послание» историки приписывают Феофану Греку. В этом письменном свидетельстве открываются такие грани личности изографа, как высокая образованность и острый ум.
Глядя на то немногое, что осталось от многолетней и активной деятельности Феофана Грека, можно сделать вывод, что основную суть его живописи составляет идея о непостижимости и «надмирности» Бога. Поэтому единственный путь к воссоединению разорванной связи человека с Богом, по Феофану Греку, – это погружение в безмолвное созерцание собственных грехов, отстранение от окружающего мира и ожидание сурового и бескомпромиссного Судии.
В иконописи Феофана Грека во всей полноте отразилось мироощущение византийцев, которые чувствовали близящийся закат некогда великой империи и неотвратимость ее конца.
