XIX столетие уже почти не знало энтузиастов, которых интересовало бы одновременно множество наук. Одним из последних русских энциклопедистов стал Григорий Николаевич Потанин, и он добился внушительных результатов в самых разных научных областях.
Сибирский Ломоносов
Как многие самородки до него, Гриша Потанин рос в семье, где не слишком заботились об образовании детей. Отец – хорунжий Сибирского казачьего войска – любил сына, но не нагружал учебой – читать, например, мальчик выучился сам по учебнику фортификации, случайно найденному в доме.
Когда безмятежному детству вскоре пришел конец (мать умерла, а отец попал в тюрьму за ссору с начальством), Гриша по протекции отцовского полкового командира был отправлен в Омский кадетский корпус.
Там он приобрел друга на всю жизнь – будущего знаменитого казахского ученого Чокана Валиханова. С его-то слов, как считают биографы, кадет Потанин и сделал свои первые этнографические записи о племенах, населяющих центральную Азию.
Семнадцати лет Григорий окончил учебу и получил назначение в Семипалатинский казачий полк. Служба занимала почти все его время, но он выкраивал драгоценные часы на сбор гербариев и записи о жителях тех мест, где бывал по служебной надобности.
В Омске Потанин свел знакомство с путешественником Петром Семеновым-Тян-Шанским, который пришел в изумление от ботанических познаний юноши. Семенов настоятельно советовал Потанину поступать в университет, но последовать совету было совсем непросто.
Служба Григория в то время представляла собой разновидность крепостной зависимости: казак не мог выбирать место службы, не мог раньше срока выйти в отставку, и уж конечно не смел рассчитывать, что командование будет снисходительно к его личным увлечениям.
А увлечения Потанина поглощали его настолько, что он готов был буквально на все, лишь бы освободиться от постылой воинской лямки и заняться наконец наукой. По совету Семенова молодой офицер пустился на хитрость – подал прошение об отставке по болезни, которое было удовлетворено.
Осталось решить, как попасть в Петербург, ведь средств на это при его нищенском жалованье у Потанина не было. Но другой его знакомец, анархист Бакунин, подал толковую идею. Несколько раз в год из Барнаула в Петербург шли «золотые караваны» с накопленным запасом переплавленного золота.
Ради многолюдства с караваном разрешали ехать людям, которые не располагали средствами для самостоятельного вояжа. Так, подобно сибирскому Ломоносову, в столицу попал и Потанин. Там он поступил в Университет на естественное отделение физико-математического факультета, где отучился три года.
Затем студенчество подняло очередной мятеж, за участие в нем Григорий был арестован и отправлен в ссылку на родину, поскольку дальше Сибири отправлять вольнодумцев было некуда.
Патриоты или сепаратисты?
Не привыкшему сидеть сложа руки Потанину по возвращении на родину сразу же нашлось дело. Семенов рекомендовал его в экспедицию Струве, которая направлялась в Тарбагатайские горы и на озеро Зайсан.
Путешествие дало начинающему географу обширный материал для исследований – и ботанический, и этнографический. По окончании поездки Григорий обосновался в Томске, где служил в статистическом управлении, преподавал в гимназии и даже писал в местные «Губернские ведомости».
Не оставался ученый в стороне и от общественной жизни – он активно участвовал в деятельности кружка «Сибирских патриотов». Сибирь во второй половине XIX века оставалась внутригосударственной колонией империи, поставлявшей в Европейскую Россию сырье и принимавшей на каторгу и в ссылку разнообразных преступников.
В программе же кружка, в который вошел Потанин, числилось прекращение использования края как большой тюрьмы, необходимость экономической и политической автономии, открытие высших учебных заведений для воспитания местной интеллигенции.
Историки полагают, что в это же время сложилось другое – куда более тайное – сообщество. Целью его стало создание новой исторической доктрины, отводящей Сибири роль колыбели всей евразийской цивилизации.
В этот круг единомышленников входили Федор Достоевский и его брат Михаил, Чокан Валиханов, Петр Семенов-Тян-Шанский, Николай Пржевальский и Григорий Потанин.
Поскольку основу общества составляли ученые, они не просто придумывали мистическое учение, а искали след таинственной цивилизации, в древности объединившей центральную Азию и южные области России и старались объяснить причины ее заката.
Возможно, ответ на их вопросы могли бы дать раскопки на городище Аркаим, но археологи обнаружили его только в XX столетии. А Потанину с коллегами не хватило до судьбоносного открытия всего лишь нескольких шагов.
Кроме того, именно в этот момент деятельность «Сибирских патриотов» была жестко пресечена из Петербурга. Членов кружка обвиняли чуть ли не в намерении отделить Сибирь от Российского государства, что, разумеется, не было правдой.
Потанин принял на себя основную вину, и был приговорен к каторге, а затем к ссылке в Вологодскую губернию. Девять лет, казалось бы, были выброшены из его жизни, но ученый не прекращал работы: сидя в Омской тюрьме, он создал ряд статей по истории Сибири, а в ссылке написал труд по расселению тюркских и финских племен на территории Томской губернии.
В ссылке Григорий Николаевич устроил заодно свою личную жизнь – подыскал себе супругу. Неуемного любопытства человек, он и жену нашел себе под стать. Дочь священника и сестра его друга Александра Лаврская, помогая впоследствии в экспедициях мужу, успела создать собственную научную работу о бурятах, в результате чего оказалась первой женщиной, принятой в Русское географическое общество.
Коллеги Потанина не переставали хлопотать о его судьбе, и в конце концов добились для него полного помилования. В 1874 году ученый перебрался в Петербург и принялся готовиться к экспедиции в Монголию – первой из многих последующих.
Всё – из Азии
За два десятилетия, значительная часть которых прошла в путешествиях по центральной Азии, Потанин собрал колоссальный багаж материалов по ботанике, зоологии, географии, этнографии и экономике.
Многие другие путешественники отправлялись в путь с военным конвоем, который давал им уверенность на незнакомой территории, но одновременно вызывал страх у местного населения и мешал наладить с ним контакт.
Потанин поступал иначе: ездил в простой гражданской одежде, вместе с женой и без всякого военного сопровождения. Разумеется, ему куда больше доверяли, и порой позволяли увидеть то, чего не открыли бы другому.
За годы путешествий Григорий Николаевич побывал в стойбищах и монастырях, селениях и городах, и подробно изучил ежедневный быт азиатских племен. Его жене удавалось также побеседовать с женщинами, и разузнать подробности их семейной жизни, полностью спрятанной от мужских глаз.
Описания экспедиций Потанина совершенно лишены романтических рассказов о приключениях, схватках с аборигенами, преследовании местных властей.
Зато в них скрупулезно изложены бытовые подробности жизни людей, раскрыты религиозные обряды и обычаи, описаны особенности местностей, флоры и фауны различных районов. Очевидно, что ученый почти всегда пользовался доверием азиатов и умел получить от них нужные ему сведения.
Все научные работы Григория Николаевича говорят об одном – мировая цивилизация если не своим рождением, то развитием во многом обязана бескрайним азиатским степям.
Отчеты о монгольских экспедициях говорят о безграничном разнообразии интересов составителя: Потанин предстает в них историком, геологом, экономистом, картографом. Как ботаник, он собрал богатейшую коллекцию растений, как этнограф – описал несколько народов, до той поры неизвестных ученым.
Целых два тома включали плоды народного творчества – легенды, сказки, эпосы, собранные и записанные Григорием Николаевичем и его спутниками.
Почетный гражданин Сибири
К наступлению нового, XX века Потанин сделался истинным патриархом сибирской науки. Его слово было решающим не только в научных дискуссиях, но и в общественной жизни края.
С началом революционных потрясений 1917 года уже очень немолодой ученый вновь окунулся в политическую деятельность. Интересно, что вопреки своей общественно-активной юности Потанин не питал никаких иллюзий в отношении большевиков.
Уже в июле, когда Ленин и его соратники еще не взяли власть, он писал в одной из статей: «Если бы проекты Ленина осуществились, русская жизнь снова очутилась бы в железных тисках, в ней не нашлось бы места ни самостоятельности отдельных личностей, ни для самостоятельности общественных организаций».
Будущее показало, насколько ясно сознавал Григорий Николаевич перспективы нового строя.
Но что бы он ни заявлял публично, авторитет его оставался непререкаемым. До самой кончины «почетного гражданина Сибири» в 1920 году сначала Временное сибирское правительство, а затем Сибревком исправно выплачивали ему пенсию – любая власть сознавала, насколько велики заслуги Григория Потанина перед Россией.
Екатерина Кравцова
