Заметка-интервью с Петлюк Екатериной Алексеевной, где ведется рассказ о ее повседневной жизни после войны, о молодости в годы Великой Отечественной войны и о совершенных ею подвигах. Беседу записал член военно-научного общества при окружном доме офицеров г. Одессы Пирогов А. И. в сентябре 1964 года.
ГВАРДИИ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ ПЕТЛЮК ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА
Проходил день танкиста. Страна чествовала своих героев. На экране телевизора сперва бледно, а затем отчетливо вырисовываются фигуры воинов. Впереди несколько генералов. Поздновато включили. Уже выступает прославленный танкист, Герой Советского Союза — генерал Кремер. Он сдержанно, скупо по-солдатски скупо передает один из фронтовых эпизодов. Объектив перемещается. И вот перед нами женщина — обычная советская женщина. Ее миловидное лицо смущено. Видно, что она пытается побороть свое волнение и не может и, вдруг слезы, настоящие женские слезы брызнули из ее глаз.
Постепенно перебаривая волнение, изредка проводя платком по глазам, Екатерина Алексеевна говорит о величайшем в истории Великой Отечественной войны сражении — битве на Волге, которое стало окончательно поворотным пунктом — началом разгрома фашистских армий.
Сейчас т. Петлюк полностью овладела собою и ровным, приятным голосом передает события тех дней, полных непередаваемого героизма, когда наши советские люди без малейшего колебания отдавали свою кровь, свои жизни за честь, славу и независимость своей Родины — первого в мире государства рабочих и крестьян.
На экране хорошо видны солдаты — танкисты, жадно впитывающие в себя каждое слово Екатерины Алексеевны. С заметным волнением они внимательно следят за каждым жестом, за каждым движением т. Петлюк и, несомненно, перед каждым из них сейчас рисуются грозные картины недавнего прошлого.
Вихрем мчатся вперед наши танки. Жерла пушек извергают огонь и сталь. За танками и обгоняя их в стремлении движется пехота. Она заполняет собою все пространство. Вперед! За Родину! Могучий клич несется над полем боя. И нет такой силы, которая могла бы остановить, задержать этот порыв. А танки, сметая все преграды, уже утюжат окопы противника. Пехота тоже ворвалась сюда. Идет страшная рукопашная схватка. Много вражеских солдат уже лежит неподвижно, судорожно вцепившись в землю — в ту землю, которую они пришли завоевать, а еще больше вражеских солдат стоят большими группами с высоко поднятыми кверху руками. Их бледные, трясущиеся губы молят о пощаде. А танки, наши танки под гром орудий продолжают свой победный марш. Среди них и танк, который ведет ст. сержант — механик-водитель т. Петлюк.
Глядя сейчас, на экране, на эти молодые, безусые лица солдат-танкистов, ясно чувствуешь, как у них кипит чувство ненависти к тем, кто погубил миллионы жизней, кто уничтожил города и села, кто уничтожил фабрики и заводы, к тем, кто и сегодня хочет убивать. И растет, растет большое чувство гордости за наших простых советских людей, показавших всему миру, всему человечеству невиданный героизм, и растет не меньшее чувство уверенности, что эти молодые ребята, не познавшие ужасов войны, не посрамят великих боевых традиций своего старшего поколения, что они, как и их отцы, не дрогнут в минуты смертельной опасности. Голос Екатерины Алексеевны звучит все увереннее, сильнее. Исчезает первоначальное чувство недоумения — слабая на вид, хрупкая, по-женски мягкая Екатерина Алексеевна — танкист-механик, водитель. Глядя на нее, на этих безусых молодых солдат, на наших генералов, чувствуешь и понимаешь секрет силы нашего народа в минуты грозной опасности, еще теснее смыкавшего свои ряды вокруг Великой партии Ленина. В ушах звучит... Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!... Экран потух. И долго еще перед умственным взором стояли грозные видения прошлых сражений. Да, нет безымянных героев! Да будут известны их имена!
Несколько позже, после Дня танкиста удалось повидаться с Екатериной Алексеевной Петлюк. Она занимает, на первый взгляд, довольно прозаическую должность — возглавляет ЗАГС Ильичевского района г. Одессы. Здесь ее очень хорошо знают и очень уважают и неудивительно — ведь она 16 лет на этом посту. Трогательно смотреть, как она с большой сердечностью, с особой теплотой, без лишней помпы, проводит акты бракосочетания. Нельзя без волнения слышать ее напутственные слова молодоженам. Для многих юношей она, как мать. Это она регистрировала их появление в этом мире. Многие из них она позже устраивала и в жизни кого в интернат, кого в техническое училище и строго контролирует их в жизни. А как же иначе? Она их крестная. Ну, а собственный сын — особая гордость Екатерины Алексеевны. С фотографии на вас глядит молодой человек в форме курсанта военно-технического училища. Красивое лицо с мягкими чертами матери и серьезный, по-мужски взгляд.
О себе Екатерина Алексеевна не любит говорить. «А что говорить?» — с чуть заметной улыбкой спрашивает она и при этом левая бровь ее угловато приподымается. Это из-за шрама. Вражеский осколок оставил заметный след на ее лица. Но это нисколько не портит ее внешности. Наоборот, это как-то по особому подчеркивает миловидность ее очень моложавого лица.
— Я, знаете ли, всегда, т. е. раньше, в молодости, — поправляется Екатерина Аленсеевна, — мечтала быть летчиком и только истребителем, — подчеркивает она и взгляд, ее при этом загорается внутренним светом.
Стремление стать летчиком было велико и в своем стремлении к цели она еще до войны заканчивает Одесский аэроклуб и имеет несколько самостоятельных вылетов. Осуществлению мечты мешает рост. Комиссия очень придирчива. Не помогло даже то, что в ростомере Екатерина Алексеевна, желая увеличить свой рост, стоит на пальцах. Когда началась война, военкомат, тронутый убежденностью Петлюк, направляет ее в авиационную часть, но инструктором по укладке парашютов. Это, конечно, огорчает. Но не беда! Это же движение к цели. Фронт еще далек, но боевое крещение Петлюк принимает с первыми бомбами, сброшенными фашистскими самолетами. Среди грохота разрывов, среди свиста осколков Петлюк не теряется. Она помогает медперсоналу, она и самостоятельно оказывает помощь. Первая кровь — кровь близких ей советских людей заставляет сильнее сжимать зубы. Она сейчас вся в порыве помочь своим товарищам, а в молодом сердце, впервые появилось чувство острой ненависти, ненависти к этим подлым убийцам, коварно, по-разбойничьи напавших на нашу Родину.
И Петлюк сразу повзрослела. В августе грозного 1941 г. комсомол передает ее из своих рядов в ряды партии. Петлюк становится кандидатом в члены Великой партии Ленина. С группой товарищей Петлик попадает в танковый учебный полк. На первых порах ее и здесь подстерегает неудача. Комиссар полка Харченко с сомнением качает головой, глядя на стоящую перед ним хрупкую девушку в воинской форме. «Разве получится из нее танкист», — читает Петлюк в глазах комиссара. Но он явно недооценил необычную волю, заключенную в хрупкую оболочку.
И становится танкистом. Невероятно тяжелые и физически и морально дни учебы позади. Как видно, неплохой водитель танка получился из Петлюк, если командир полка и комиссар, теперь поверивший в эту девушку, решили оставить ее в кадрах полка для обучения переменного контингента. И здесь опять воля Петлюк. Не для того она столько перенесла, чтобы остаться в тылу. Обучать пополнение для фронта — очень ответственная задача, но место свое Петлюк видит только на фронте, в бою.
Желание сбылось. Танк Т-60 в ее руках и вот она в составе маршевой роты прибыла на пополнение 56-й бригады. Горячие бои на Волге. Опять много и горячо о других и так мало о себе. Комбриг Лебедев дает задание по связи. Темная ночь. Только пули свистят по степи. Это вражеские автоматчики проникают в расположение наших войск. Ориентироваться трудно. Задание выполнено.
Много, очень много Петлюк пережила здесь в этих боях. Смерть товарищей, горящие танки, героизм танкистов и много, много перевидала Петлюк. И ни разу страха и сомнения. Растет боевое искусство, растет воля. Петлюк участвует в боях на Курской дуге уже в составе 91-й танковой бригады. Два ранения.
В феврале 1944 Г. из-под Шепетовки откомандирована для учебы в 1-е гвардейское танковое училище.
— Больше на фронте не была, — заканчивает Екатерина Алексеевна и смущенная улыбка блуждает по ее губам.
Понятна она в своей скромности, но все же хотелось бы знать о ней больше.
(1964)
