У Гюльнихаль объективные шансы были. Если уж не любимой наложницей стать, то хотя бы матерью очередного династийного отпрыска. Неважно, кого бы она родила, - мальчика или девочку. В любом случае, она была бы уже не простой рабыней из гарема, а рангом повыше. И уж точно бы не приживалкой Хюррем.
И грех, и мех...
Гюльнихаль сходила на хальвет к Сулейману аж два раза. Сначала - по инициативе Ибрагима, который постарался "убить двух зайцев": выслужиться перед повелителем и одновременно напакостить Хюррем. Роксолана-то ходила на сносях и вот-вот должна была родить шехзаде Мехмета. Естественно, ни о каких ночах любви с султаном ей пока и помышлять не приходилось. А султан, как мужчина, продолжал нуждаться в регулярной разрядке. Вот тут-то у Ибрагима и блеснула гениальная мысль насчет Гюльнихаль. Видно, он всерьез надеялся на то, что подруга Хюррем сможет переключить внимание падишаха на себя.
Не зря надеялся, кстати. Гюльнихаль Сулейману понравилась. "Отхальветив" девушку, он потом пригласил ее к себе еще раз - уже сам, без всяких Ибрагимов. И на подарки не поскупился: Гюльнихаль за хальветы получила от султана меховую накидку. Почти такую же, какая досталась и Хюррем за рождение наследника. Почувствуйте разницу: одна сына родила, а другая просто досуг скрасила, но обеим от султанских щедрот был пожалован мех. Хотя, возможно, дело просто в том, что в османский дворец намедни завезли крупную партию меха по акции, - вот Сулейман и швырялся им налево и направо... Шутка, конечно)
"Я не буду, как Хюррем!"
О чем думала Мария-Гюльнихаль, когда отправлялась на хальветы? Конечно, с одной стороны, она страшно боялась гнева Хюррем. Ведь на тот момент она уже прекрасно знала об амбициях и притязаниях своей подружки. С другой, ей выпал уникальный шанс, которым глупо было бы не воспользоваться. К тому же, рядом крутились Нигяр-калфа с евнухом Сюмбюлем и рисовали перед девушкой радужные перспективы: "Вот родишь султану шехзаде - и будешь, как Хюррем!". Но та ответила - будто отрезала: "Я никогда не буду, как Хюррем!"
Что стояло за этими словами? Гюльнихаль не собиралась отбивать Сулеймана у Хюррем, не претендовала на место в его сердце, не планировала стать фавориткой, с которой повелитель проводил гораздо больше времени, чем с остальными женщинами. Она делала ставку только на одно - забеременеть, родить султану ребенка и за счет этого как-то улучшить условия своей жизни в гареме. Например, получать более высокое содержание, ценные подарки, иметь отдельную комнату... И на большее она даже не рассчитывала.
Как разбиваются мечты
Даже если бы вдруг Мария оказалась в фаворитках, она вряд ли бы стала убирать Хюррем со своего пути как явную соперницу. Во-первых, потому что подлость и коварство ей были чужды. Ведь Гюльнихаль даже не пыталась отомстить "подружке" после того, как та изуродовала ей лицо. Она продолжала преданно служить Хюррем, пряча в душе боль и обиду.
Во-вторых, она реалистично оценивала свои возможности и конъюнктуру османского гарема. Гюльнихаль понимала, что при таком богатстве выбора, какой был у падишаха, оставаться для него "женщиной номер один" очень тяжело и практически невозможно.
Скорее всего, Гюльнихаль представляла свое будущее примерно так: она сможет забеременеть, родит ребенка, Хюррем поймет и простит - ведь никаких притязаний на ложе падишаха со стороны Гюльнихаль больше не случится, а потом они будут вместе мирно сосуществовать и растить своих детей... Может быть, в дальнейшем по санджакам с детьми разъедутся. И всё. Всем хорошо, сытно, уютно, все счастливы.
Увы, у Хюррем были свои планы. И корректировать их ради благополучия Гюльнихаль она не собиралась. Поэтому Марию ждала только одна участь - быть безропотной пешкой при своей хитроумной подруге.
