Стоимость в производстве и обмене
На первый взгляд последнее обстоятельство кажется парадоксальным. Настолько парадоксальным, что его осознание представляло для экономистов фундаментальную трудность и заставляло искать пути обхода необходимости этого осознания.
Итак, стоимость возникает в процессе производства, но она там не проявляется никаким образом. Стоимость проявляется в процессе обмена, но возникает она не там. Обсуждая процесс производства, говорить о стоимости бессмысленно. Есть какая-то стоимость к моменту его начала, есть новая стоимость после его окончания, возникла она в процессе производства. Но в любой момент процесса производства ее нет: она там не проявляется. Проявится факт приращения стоимости или появления новой стоимости только тогда, когда процесс производства завершится и готовый товар вернется в процесс обмена.
Для Рикардо и Маркса это представляло существенную трудность. Им казалось неизбежным, что если стоимость создается в процессе производства, то она должна там присутствовать в каждый момент производственного процесса. Поэтому Маркс поставил задачу описать процесс постепенного приращения стоимости в процессе производства. Для этого ему пришлось пойти по пути умножения сущностей и ввести знаменитую трудовую стоимость.
В основе ошибки мыслителей эпохи рационализма лежал свойственный этой эпохе натуралистический или, как тогда говорили, материалистический подход к вопросу. Наука еще была неспособна осознать символический характер стоимости и поэтому искала натуралистические аналогии. Стоимость у Маркса присутствует в двух ипостасях. В одной - потребительская стоимость - он приближается к современному, символическому, социально-психологическому пониманию предмета. В другом - трудовая стоимость - он идет на компромисс с натуралистической идеологией своей эпохи. Но эти два понимания оказываются в корне несовместимыми. Это губит его теорию, делая его фундаментально противоречивой.
Стоимость проявляется ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в процессе обмена. В процессе производства ее нет. Сказав, что она в этом процессе возникает, мы больше НИЧЕГО о ее поведении в этом процессе сказать не можем. Имеет место феномен "черного ящика": стоимость присутствует на входе и на выходе процесса, мы можем описать зависимость состояния выхода от состояния входа, но что происходит внутри - не может быть предметом рассмотрения.
Здесь возможно одно возражение. Допустим, что процесс производства осуществляется на конкретном предприятии. Если мы ввели хозрасчетные отношения между его подразделениями (как это практикуется в Японии), то мы можем "проследить процесс приращения стоимости на каждом этапе производственной цепочки".
Это существенная ошибка. Такое предприятия не является производством как таковым. Его деятельность состоит из цепочки актов производства и обмена. Введя хозрасчетные отношения подразделений, мы ввели элементы обмена вовсе не внутрь производственного процесса, а в деятельность предприятия, что не одно и то же. Производственными являются процессы внутри каждого подразделения. Деятельность же предприятия в целом представляет собой функционирование сложного хозяйственного механизма. Благодаря этому в его деятельности проявляется стоимость - там, где имеют место процессы обмена. Но внутри каждого конкретного процесса производства она не проявляется.
Конвенциональный характер стоимости
Здесь надо чуть-чуть подробнее остановиться на одном аспекте явления стоимости, которое мы чуть-чуть затронули в поиске ее определения, но которое имеет фундаментальный характер. Это - неабсолютный, договорный, социально-психологический характер этого феномена.
Что же все-таки обладает стоимостью? Откуда она берется и когда возникает? Мы выше согласились, что проявляется она тогда, когда предмет вовлечен в процесс обмена. А если не вовлечен? Обладает ли ей предмет?
Мы договорились, что предмет, являющийся носителем стоимости называется товаром. Значит, предмет обладает стоимостью только тогда, когда является товаром. Не являющийся товаром предмет стоимостью не обладает.
- Но ведь это просто следствие принятых нами определений! - возмутитесь Вы. - Какое это имеет отношение к сути предмета? Что это объясняет?
Только одно: сама стоимость тоже, вообще говоря, результат неких договоренностей. Предмет обладает стоимостью тогда, когда мы каким-то образом договорились, что он обладает стоимостью.
Те, кто видит в стоимости не результат договоренности, а овеществленный труд, немедленно возмутятся. Но давайте вместе с ними здраво рассмотрим пример, уже затронутый нами выше.
Возьмем процесс добычи нефти. Я делаю скважину, впихиваю туда трубу, подключаю к нефтепроводу - и нефть радостно потекла к потребителю. Я вложил определенный труд (за который мне уплачено сто тысяч монет), а добытую мной нефть продали за сто миллионов монет, что примерно и составляет ее стоимость. Представляет ли вся стоимость нефти мой овеществленный труд? Неужели мне так недоплатили?!
Допустим теперь, что я проделываю все те же операции там, где нефти нет. Мне опять платят сто тысяч монет за мой тот же самый труд. Но нефти нет. Создал ли я стоимость?
"Нет, - скажут марксисты. - стоимость создает только общественно-полезный труд". Но ведь труд-то мой был полезен, раз за него заплатили! Я строил модель скважины на всемирной выставке в Париже!
Значит, все же в обоих случаях я все же произвел добавленную стоимость. И это была стоимость скважины. И в обоих случаях она была одинаковой - мои сто тысяч монет. А при чем тут нефть?
Вот здесь-то и возникает конвенциональность. Ответить на этот вопрос можно по разному. В зависимости от того, является ли нефть в земле товаром, принадлежит ли кому-то и т.п. При одной правовой системе нефть в земле может быть товаром, а при другой может и не быть.
Пусть действующее законодательство таково, что даже неразведанная нефть признается товаром и национальным достоянием. Тогда за право разведки Вы должны заплатить некоторую сумму. После разведки Вы становитесь хозяином разведанных запасов, которые стоят дороже. Поскольку неразведанные запасы вовлечены в процесс обмена, они стали товаром и получили стоимость. Разведанные запасы - тоже товар: ведь Вы можете продать право добычи. А процесс геологоразведки добавляет стоимость товару.
В этом случае процесс добычи и транспортировки нефти просто добавляет стоимость к стоимости разведанных запасов. И строительство скважины, и строительство трубопровода, и организация бизнеса - все это производственные процессы, добавляющие стоимость к "нефти в земле", превращающие ее в "нефть на рынке".
Допустим теперь, что неразведанная нефть не является предметом обмена, а разведанная является. Тогда вся стоимость разведанной нефти возникает в процессе разведки. Допустим, что и разведанная нефть не может являться товаром. Тогда вся стоимость нефти создается в момент добычи. Все определяется правовым режимом.
Теперь посмотрим на ситуацию со стоимостью недвижимости. Пусть имеются два одинаковых дома со всеми прочими равными условиями. Очевидно, стоимость их одинакова. Но это в том случае, если земля, на которой они стоят не является товаром.
Допустим теперь, что первый дом стоит в городе Нью-Йорке, а второй - в глухом городишке в 60 км от него. В городе Нью-Йорке невозможно дорогая земля. Поскольку стоимость участка, на котором стоит дом, неизбежно входит в стоимость домовладения, первый дом при прочих равных потребительских свойствах оказывается несравненно дороже.
Но ведь стоимость земли - понятие конвенциональное. Оно определяется целиком и полностью правовым режимом города Нью-Йорк. Следовательно, стоимость дома оказывается зависимой от его правового положения.
Существует мнение, что более высокая стоимость жилья и земли в Нью-Йорке определяется тем, что этот город предоставляет больше удобств для жизни и работы, чем тот глухой городишка. Но если поразмыслить здраво, окажется, что все-таки нет. Экология в Нью-Йорке хуже, транспортные проблемы грандиозны, преимуществ в доступе к информации в нынешних условиях - никаких. Ситуация сложилась исторически. Традиции, престиж, сознательная политики хозяев города загнали цены на землю и, соответственно, недвижимость на ничем не обоснованную высоту. Ничем, кроме помянутых психологических факторов, объяснить такое завышение цен невозможно. Однако, задействование этих психологических и правовых факторов создало определенную структуру экономики.
Вообще говоря, договоренность о том, что является носителем стоимости, а что нет, возникает в неявной форме, складывается постепенно и эклектически. Но именно эта договоренность определяет структуру экономики. Внося в нее какие-то изменения можно оказывать существенное влияние на структуру общественного производства, его пропорции, характер денежного обращения, движения капталов и материальных ресурсов. Короче говоря, конвенция о стоимости, несмотря на ее неявный характер, является фундаментальным средством управления экономическими процессами. Подробнее на этом вопросе мы остановимся, говоря о национальных балансах и структурных маневрах.
Некоторые определения
DF: Предметно-социальными отношениями называются взаимоотношения индивидов или групп, связанные с манипуляциями предметами или целостными нематериальными объектами.
DF: Социально-значимыми потребностями называются потребности индивида или группы, которые в процессе общения проявляются как присущие в той или иной мере всем индивидам (группам).
DF: Стоимостью называется символическое свойство предметно-социальных отношений, опосредующее в символической форме знание о способности предмета (объекта), являющегося носителем стоимости, удовлетворять родовые (социально-значимые) потребности индивида или группы.
DF: Товаром называется предмет или целостный нематериальный объект, являющийся носителем стоимости.
DF: Обменом называются предметно-социальные отношения, в которых проявляется стоимость.
DF: Производством называется процесс добавления новой стоимости предмету или нематериальному объекту (создания новой стоимости).
DF: Хозяйствующим субъектом называется человек или выступающая как единое целое группа людей, осуществляющая деятельность по производству и обмену или вовлеченная в процессы производства и обмена.
DF: Производственными отношениями называются родовые, закономерные отношения между хозяйствующими субъектами в процессе производства.
DF: Экономическими процессами называются процессы производства и обмена.
DF: Макроэкономикой (экономикс) называется наука о родовых закономерностях деятельности хозяйствующих субъектов в процессе обмена.
DF: Микроэкономикой называется наука о родовых закономерностях деятельности хозяйствующих субъектов в процессе производства.
DF: Управлением экономическими процессами называется выработка и реализация управленческих решений в условиях глобального контроля за процессом.
DF: Экономической игрой называется выработка и реализация управленческих решений в условиях локального контроля за процессом при наличии других субъектов, осуществляющих выработку и реализацию управленческих решений.
DF: Наукой экономики называется наука о синтезе управления экономическими процессами и экономических играх.
DF: Предметом экономических наук является деятельность хозяйствующих субъектов.
DF: Экономическими категориями являются понятия, включающие в себя классы явлений и процессов, общезначимых для всех форм экономической деятельности.
DF: Методом экономических наук является комплекс методик психологии и психиатрии, адаптированный к специфике изучения экономических процессов.
Еще о методе
Здесь, очевидно, самое место несколько более определенно высказаться о методе экономических наук в нашем представлении. Дать определение необходимо, но недостаточно. Следует хотя бы кратко объясниться, что под это определение может подходить.
Прежде всего, для экономической науки традиционен описательный метод. Этот метод свойствен всем наукам на ранней стадии их развития. Поскольку экономические знания наши находятся пока именно в такой стадии, значение метода выявления, описания и классификации процессов и явлений сохраняется.
Вторым традиционным методом является метод математического моделирования. Экономические процессы представляются в форме математических формул, затем между ними устанавливаются некоторые соотношения, согласующие обмен данными. Так возникают модели, отражающие те или иные закономерности или аспекты экономических процессов в тех или иных условиях. Эти модели, по сути, и являются позитивными экономическими теориями.
Третьим методом является построение моделей бессознательной мотивации (психоанализ) деятельности экономических субъектов. Эти модели носят специфический, неформальный характер и строятся на основе неаристотелевой (фрейдовской) логики. Они позволяют синтезировать специфические методы управления процессами, воздействующими на архетипы глубинной мотивации.
Четвертым методом является построение моделей сознательной мотивации хозяйствующих субъектов, процессов сбора и обработки ими информации, принятия экономических решений. Это - метод когнитивного моделирования, выявления когнитивных схем, диссонансов и резонансов, позволяющий синтезировать методы информационного управления экономическими процессами.
Пятым методом является метод построения моделей символического обмена. Он рассматривает экономические процессы как процессы обмена некими символическими сущностями - интеракции. Такой подход особенно плодотворен в изучении закономерностей денежного обращения. Он позволяет управлять экономическими процессами путем задания им определенных закономерностей.
Шестым методом является метод рассмотрения экономических процессов как процессов деятельности индивидов. Он включает элементы практически всех вышеозначенных методов, но преломляет их специфически через процесс построения модели деятельности хозяйствующего субъекта в рамках неаристотелевой (диалектической) логики. Этот метод позволяет вырабатывать управляющие воздействия на самом нижнем уровне мотивации.
Понятно, что этим кратким списком не только не исчерпывается, но до конца и не обозначается круг методов экономических наук. Цель его приведения - указать на тот факт, что этот метод не сводим к традиционному математическому моделированию.
Экономические науки как открытая система
В основе экономической науки лежит целый ряд фундаментальных категорий, которые не являются собственно экономическими. Они относятся к человеческой деятельности и человеческим отношениям в целом. Мы видим это на примере категорий стоимости, полезности и т.п. В то же время целый ряд моделей и выводов экономической науки имеют более широкую интерпретацию.
Таким образом, можно утверждать, что вычленение экономических наук из общего процесса человеческого познания путем отграничения предмета и метода не может быть полным и окончательным. Проведенные нами границы весьма условны. Поэтому нам все время придется выходить за их пределы просто для того, чтобы придать законченный характер обсуждению той или иной темы.
С другой стороны нам предстоит увидеть, что обсуждение вроде бы чисто экономических проблем и понятий приводит к гораздо более широким и общим выводам, значимым не только для экономических наук.
Все это означает, что экономические науки представляют собой открытую систему.
Символический характер экономических отношений
Поскольку все экономические отношения так или иначе вертятся вокруг категории стоимости, а сама стоимость имеет символический характер, несомненным становится символический характер экономических отношений. Отношения обмена носят в конечном счете интерактивный характер.
….
Идеальный характер некоторых экономических понятий
Очень часто приступая к анализу тои или иной ситуации, сферы человеческой деятельности, предмета или явления, мы пользуемся теми или иными понятиями, совершенно не задумываясь о том, имеют ли эти понятия соответствие в реальном мире, нас окружающем. И очень часто оказывается, что эти понятия оказываются некоторыми абстракциями, которые в реальном мире не воплощаются. Примером может быть понятие материальной точки в физике. Стоимость, например, точно такое же понятие - никто ее не щупал и не видел. Какие же у нас есть основания утверждать, что она существует, да еще выводить какие-то закономерности реальных отношений на основе этого понятия?
Но если мы не можем найти понятию соответствия в реальном мире, насколько оно вообще актуально? Имеем ли мы право пользоваться им? Или мы подвержены приступу болезни называемой шизофренией, при которой для человека символы становятся большей реальностью, чем окружающий мир, и он перестает в этом мире адаптироваться?
Может быть, все эти абстракции - порождения нашего субъективного мира и не имеют отношения к реальности? Может быть, мы себя обманываем? Тогда можно ли назвать этот процесс шизофренической активности, бессмысленных самодовлеющих символических операций познанием? Ведь познание - процесс, увеличивающий нашу адаптивность к реальности, что и отличает его от шизофренической активности как таковой.
Может ли познание идеальных сущностей, не присутствующих во плоти в нашем мире, дать нам об этом мире реальное знание? Может ли оно что-то дать в познание этого мира? Существуют ли эти идеальные явления объективно? Влияют ли они на наш мир, определяют ли его функционирование, навязывают ли ему законы?
Ответы на эти вопросы бесконечно важны для экономической теории. Ведь она оперирует множеством идеальных сущностей. Так что же она - реальное знание или шизофрения?
Для ответа на это вопрос рассмотрим пример из геометрии. Возьмем для начала одну точку. Сколько у нее характеристик? Одна - ее местоположение.
А сколько характеристик есть у двух точек? Три - местоположение каждой из них и расстояние между ними. Которой из них принадлежит расстояние? Ни одной. И при этом принадлежит им обоим, поскольку они составляют систему. Свойства системы не сводимы к свойствам ее элементов. Существуют собственно системные свойства. И они при усложнении системы начинают превалировать.
Система из трех точек обладает уже десятью характеристиками. Три местоположения. Три угла. Площадь ограниченного треугольника. Три расстояния. Только три первых принадлежат собственно элементам.
Для системы из четырех точек кроме четырех местоположений имеются шесть расстояний, двенадцать углов, четыре многогранных угла, четыре площади ограниченных треугольников, объем ограниченного тетраэдра. Не правда ли, количество системных свойств нарастает несравненно быстрее числа элементов и их характеристик? Последними можно скоро будет и пренебречь...
Но если этих четырех точек нет в наличии, то не проявляются и связанные с ними системные свойства. Значит ли это, что они не существуют? Сошлись четыре точки - эти свойства возникли. Разошлись - исчезли. Но можно уже утверждать, что они по крайней мере были. А что можно сказать о том, были ли они ДО образования системы? Или возникли из ничего, их никогда не было?
Если предположить, что система возникла случайно, произвольно, что точки оказались вдруг в таком соотношении, но могли и не оказаться, то возникает парадокс. Получается, что они возникли вдруг ниоткуда и растворились затем в никуда. Противоречие.
Свойства, объективность проявления которых не вызывает у нас сомнений, чтобы проявиться, они должны были где-то все же скрываться. А значит, хотя бы потенциально, но существовать. Такое потенциальное существование без проявления в реальном мире называется латентным. Но если они латентно существуют, то и проявление их закономерно. А значит, закономерен процесс возникновения, существования и исчезновения любого реального явления в нашем мире, в котором эти латентные свойства проявляются, воплощаются. Этот процесс называется становлением.
Латентные свойства существуют независимо от пространства и времени. Их развертывание в реальном мире является только проявлением, не затрагивая их сути. Этот комплекс латентных свойств называется идеей явления. Идея определяет процесс становления любого явления в любой его точке. Идея по сути и является этим процессом, взятым во всех его точках.
Таким образом, идея любого явления объективно существует. Но она существует не в нашем мире, она в нем только проявляется, развертывается, воплощается в процессе становления. Идея является внутренним законом развертывания любого явления, но существует вне его. И вне нашего материального мира.
Совокупность идей всех явлений материального мира называется миром идей. Этот мир существует объективно, поскольку существование идей всех явлений объективно, они существуют вне нашего сознания, восприятия, понимания, субъективного отражения. Но этот мир неразрывно связан с нашим. Он является идеей нашего мира. Он воплощается в нем, он развертывается в пространстве и времени. Этот процесс развертывания мира идей и есть процесс становления нашей реальности.
Идеи могут проявляться в нашем мире как в виде материальных объектов, так и в виде отношений, свойств, которые нельзя воспринимать непосредственно, но которые можно опосредованно познавать. Объективные идеи всех вещей и явлений строго определяют законы развития и взаимодействия всех явлений материального мира. Поэтому выявление свойств идеального мира, познание идеальных сущностей позволяет нам получать реальное знание об окружающей нас реальности. Это и отличает процесс познания идеальных явлений от оперирования отвлеченными символами.
Поэтому экономическая наука во многом сосредоточивается именно на познании идеальных объектов и формах их проявления в нашей реальности. Такие понятия как стоимость, цена равновесия не имеют прямого воплощения в материальном мире, но отражают сущности из мира идей. А те в свою очередь определяют функционирование, становление явлений, непосредственно составляющих нашу реальную жизнь.
Таким образом, наше знание об экономической реальности оказывается опосредованным, но объективным. И в этом качестве способно порождать конкретные практические рекомендации, обеспечивающие повешение нашей адаптивности, приспособляемости к явлениям окружающего мира. А следовательно, быть практически полезным.
Что же касается самих понятий экономической науки, то здесь мы видим другую их сторону. С одной стороны, как мы видели выше, они носят конвенциональный характер, то есть отражают социально-психологическую реальность. Но при этом они одновременно имеют объективную составляющую, то есть отражают в своем содержание реальные явления материального и идеального мира. Последнее обстоятельство определяет объективную ценность экономической науки, а первое - определенную свободу человеческого разума в выборе форм отражения объективной реальности.
Кризис монизма в экономике
Многие проблемы экономической науки происходили из установки на построение ее как строго материалистического учения. Первым в явной форме такую установку провозгласил Маркс, поскольку она вытекала из его общефилософских воззрений. Затем эту установку с паранойяльным упорством развивали марксисты.
Впрочем, материализм Маркса был явлением относительным. Будучи сам гегельянцем, Маркс исходил из диалектического видения мира, которое предусматривает дуализм всех категорий и их взаимодействие по поределенным законам при формировании научных понятий. Оппозиция материальное-идеальное, очевидно, предполагается диалектическим методом как необходимое условие его применения. Поэтому, отойдя в конкретном вопросе от диалектического подхода и вместо дуализма материального и идеального провозгласив строгий монизм, Маркс заложил непреодолимое противоречие в свое учение.
Материализм Маркса был уступкой наступавшему в его время стихийному материализму естествоиспытателей, которое породило в конечном счете позитивизм (и диалектический материализм как его агрессивную форму). Позитивизм же в дальнейшем породил во всех науках стремление к исключению из рассмотрения явлений идеального мира. В результате там, где эти явления играют существенную роль, позитивистский метод породил химерические учения типа бихевористской психологии, структурной лингвистики и прочих учений, которые пришли к прямой подмене предмета научного исследования, чтобы подогнать его под возможности метода.
У Маркса этот процесс еще не дошел до логического конца. Поэтому его экономическое учение насквозь пронизано идеалистическими представлениями и основывается на идеальных категориях. Благодаря этому Марксу удается найти в ряде случаев вполне приемлемые определения содержанию основных категорий экономической науки. Но при этом он пытается найти явлениям идеальным место в материальном мире. Места этого найти невозможно в принципе, и теория превращается в нагромождение парадоксов и противоречий, которые происходят из смешения понятий разной природы.
Часто это бывает похоже на попытки найти осмысленные решения физических задач путем сложения квадратных метров с секундами. Если ученику первого класса за такие явные ляпы ставят двойку, то философам прощаются и не такие выходки.
Что же касается экономистов немарксистского направления, то они либо повторяют ошибку Маркса, либо уходят от обсуждения природы экономических категорий. В результате экономическая наука превращается в набор формальных схем, взаимоотношения которых с объективной реальностью качественно неясны. Остаются процедуры вычисления некоторых количественных величин.
Наука сужает свой предмет до изучения лишь количественных взаимосвязей явлений, полностью уходя от обсуждения их качественной стороны. Фактически она превращается в чисто эконометрическую или бихевористскую схему. В результате изменяется сам предмет исследования. Вместо широкой постановки вопросов изучаются такие проблемы как достижение равновесия на рынках (без обсуждения природы этого равновесия и природы рынка вообще) либо влияние на это равновесие ставки процента или налога.
Дело кончилось тем, что экономическая наука попала в полосу глубокого застоя, и прогресс шел только в сфере построения экономических моделей. С момента основания нобелевской премии по экономике ее лауреатами стали очень многие математики и лишь некоторые экономисты. Практически все они получили свои премии исключительно за вклад в развитие математической науки и ее приложений. Специфика экономического познания оказалась полностью выхолощенной.
Стихийное смешение материальных и идеальных явлений, попытка осмысливать их как явления одного класса, вносит неразбериху в экономические учения и делает их внутренне противоречивыми, ограничивает их творческий потенциал.
