Хочу рассказать о короле Франции Генрихе II, сыне и преемнике Франциска I.
Конечно, это не профессионально, исследователь должен быть беспристрастным (хотя покажите мне беспристрастного исследователя; всякое исследование начинается со страсти, по-моему), но не люблю я этого монарха и считаю его правление бедой для Франции. Если бы за свои 12 лет царствования он не совершил столько импульсивных и непродуманных поступков, может быть, это кровавое безумие, которое называется французские Религиозные войны, удалось бы завершить раньше и с меньшими потерями. А Генрих своими действиями напоминал ребенка, который жжет спички у бензоколонки.
Впрочем, перейдем от эмоций к фактам (правда, боюсь, я и факты буду излагать весьма эмоционально).
Итак.
Наследник короля-гуманиста Генрих II, видимо, не вдумался в предсмертный призыв отца остановить религиозную распрю в королевстве.
Впрочем, этот двадцативосьмилетний мужчина в вопросах религии был не грамотнее угольщика, читал только рыцарские романы и считал королевскую власть восхитительной игрой. Он был явно не готов к свалившемуся на него бремени. К тому же на его мировосприятии сильно сказалось четырехлетнее пребывание в испанской тюрьме (как заложник за отца, ибо тот получил свободу после пленения при Павии в обмен на своих детей).
Получив в свои руки власть, он не слишком понимал, что с ней делать, поэтому сразу предоставил полную свободу действий двум единственно близким людям - коннетаблю Анну де Монморанси и своей возлюбленной Диане де Пуатье.
Воинственный Анн де Монморанси – глава одного из древнейших дворянских родов Франции до сих пор хранил верность идеалам Средневековья, а по сему готов был бросить все силы на борьбу за истинную веру, примириться с Габсбургами и идти с ними в новый крестовый поход против ереси. Он даже собирался это сделать, апеллируя к условиям мира Крепи.
Однако боле благоразумная Диана умерила его пыл и создала ему мощный противовес в виде двоих Гизов – Карла, кардинала Лотарингского, архиепископа Реймского, и Франсуа, главы клана Гизов, замечательного полководца и хитроумного политика, а так же личного друга короля графа Сент-Андре.
Эти пятеро и были истинными правителями Франции при государе, занятом любовью, рыцарскими турнирами и охотой.
При таком «правительстве» о политике терпимости и лояльности вообще можно было не мечтать.
Диана, питавшая личную ненависть к протестантам (однажды один из придворных портных сказал всемогущей фаворитке: «Удовольствуйтесь, сударыня, тем, что заразили вашим бесчестьем и скверной Францию, но не покушайтесь на божественное»), побуждала короля к твердости в вопросах веры, ей вторил кардинал Лотарингский, однажды заявивший Генриху:
«Сделайте так, чтобы потомки сказали о вас: «Если бы Генрих II не царствовал, Римская Церковь рухнула бы до основания».
Королю очень понравились эти слова. Полностью не способный понять, что такое свободомыслие, он смотрел на еретиков как на мятежников и поступал с ними соответственно.
Осенью 1547 года Парламентом была создана комиссия, метко названная вскоре Огненной Палатой, и преследования набрали новую силу. Костры пылали по всему королевству, разрушались целые селения.
Однако количество сторонников Реформации не только не убывало, а напротив возрастало.
В 1549 году папа Павел III скончался, и его преемником в 1550 году был избран Юлий III. Одним из его первых деяний стало учреждение Иезуитской коллегии в Риме.
Благо, что почти все годы правления Генриха прошли без прямой внешней угрозы - мир с Габсбургами худо-бедно соблюдался. Иначе бы у незадачливого короля к "распространению ереси" прибавились бы еще и все проблемы, связанные с войной, и это при весьма пожилом (почти шестидесятилетнем) коннетабле и пустой казне. Впрочем, все эти "радости" незадачливый король познал в конце правления.
В 1556 году произошло событие, по тем временам беспрецедентное – император Карл V отрекся от престола и удалился в монастырь. Ему наследовал Филипп II, прозванный «королем-монахом». Еще более суровый и рьяный католик, нежели его отец, новый владыка Испании видел свою первоочередную задачу в полном и беспощадном искоренении всех ересей.
В отчаянии от того, что «вредное и опасное заблуждение» не поддается искоренению, король Франции попросил Папу учредить в стране инквизицию.
Это чрезвычайное решение, противоречившее галликанской традиции Капетингов, имело место 13 февраля 1557 года.
Почти в то же время встреча в Вормсе обозначила четкий водораздел между лютеранами и кальвинистами, а Тридентский Собор готовил Контрреформацию и возрождение католицизма .
Ко всем прочим "радостям" возобновился конфликт с Империей. Испанцы начали в Неаполе военные действия против Папы. Папа запросил поддержки у Франции.
Для оказания помощи в Италию был послан Франсуа де Гиз.
Его кампания была довольно успешной. Однако завершить ее герцогу не удалось.
Герцог Савойский, командующий испанскими войсками, убедил Филиппа II перенести военные действия из Италии во Францию. Франция явно была не готова к такому повороту событий, кроме того, король, руководимый исключительно личными чувствами, а не государственными интересами, поручил армию любезному другу Монморанси. Результатом "блестящей" деятельности бравого коннетабля было полное поражение при Сен-Лоране (10 августа 1557 года) и пленение самого главнокомандующего.
11 августа испанские войска находились в трех днях пути от Парижа, и только чудо спасло столицу.
Чудо заключалось в том, что Филипп не пожелал воспользоваться столь редким случаем, этот удивительный монарх был обуреваем сложными чувствами, разобраться в которых нам теперь не дано. Так или иначе, он медлил с решающим приказом, не смотря на все мольбы герцога Савойского.
В Иль-де-Франсе, в Париже в это время царила паника, люди тысячами бежали «к дальним пределам королевства», король был «полностью сокрушен и разбит столь неслыханным позором».
И в это время на политической арене неожиданно для всех возникла забытая, заброшенная, презираемая флорентийка Екатерина Медичи.
13 августа она явилась на заседание в Городскую Ратушу и потребовала у прижимистых буржуа деньги на набор новой армии. Ее речь была блестяща и растопила сердца торговцев. Королева немедленно получила нужную сумму, за что слезно благодарила собрание. С ней вместе плакали все. Поступок «королевы-золушки» потряс и восхитил буквально всех и вернул людям спокойствие и уверенность. Французы взяли себя в руки.
Новая армия была создана в рекордно короткие сроки, в октябре во Францию вернулся отозванный из Италии Франсуа де Гиз, и Валуа начали отыгрываться.
Но на фоне внутренних распрей и неурядиц продолжать войну было затруднительно.
Единственное, чего смертельно боялся Филипп II, что Валуа последует примеру короля английского и примет Реформацию, которая итак уже завоевала половину Франции. Если бы это произошло, война с Испанией превратилась в крестовый поход против Рима, и шансы на победу в союзе с другими протестантскими государями были очень велики, тем более, у Испании возникли большие проблемы с финансами, чего Филипп, собственно, и не скрывал.
Но Генрих не обладал качествами, необходимыми для столь великолепной авантюры, напротив, он готов был на мир на любых условиях, лишь бы в собственном королевстве утихомирить еретиков, мнившихся ему главной угрозой.
В этих условиях протестанты сами невольно подлили масла в огонь.
13 мая 1558 года на обширном пространстве, относившемся к университету, многотысячная толпа протестантов во главе с Антуаном де Бурбоном устроили шествие (вполне мирное) и распевание псалмов. Городские власти не смогли противодействовать, полиция отступила перед принцем крови.
А мнительному государю почудилось, что еретики устроили восстание и хозяйничают в столице. Донельзя перепуганный, он жаждал немедленно прекратить войну, приняв все, что предложит король-монах, лишь бы заняться наведением порядка в королевстве.
Условия, предложенные Габсбургами, были невероятно унизительны: мало того, что Франция за громадную суму выкупала Монморанси и Сент-Андре, она отдавала Испании все завоеванное и приобретенное со времен Карла VIII: Савойю, Корсику, графство Ниццу, Пьемонт, Брешию, Бергамо, Милан, множество крепостей на востоке и в Альпах.
Като-Камбрезийский договор – одна из самых плачевных страниц в военной истории Франции - до сих пор вызывает яростные споры специалистов, но вряд ли можно сомневаться, что во многом благодаря ему тягостная гегемония Испании в Европе продлилась до 1659 года.
Тем не менее, 3 апреля 1559 года Като-Камбрезийский мир был подписан к полному удовольствию государя и его неизменной фаворитки, которая сумела извлечь из унижения страны личные выгоды (речь идет о восстановлении собственности лиц, владения которых были отчуждены Испанией. Эта статья была включена в мирный договор при горячем участии Дианы, т. к. она имела сеньориальное право в отношении нескольких крупных итальянских бенефициев).
Ни большая часть французского дворянства, ни Франсуа де Гиз, для которого мирный договор стал настоящей пощечиной, ибо перечеркнул все результаты его усилий, не приняли этот договор.
Однако король торжествовал, готовился к обручению своей дочери Елизаветы с испанским монархом и придумывал меры для искоренения ереси.
Протестанты тоже времени не теряли.
25 мая 1559 года в Париже состоялся первый протестантский Синод под председательством пастора Франсуа Мореля. Вскоре рядом с духовными руководителями кальвинистов встали их политические вожди, полководцы, казна, дипломатия.
То есть, королевство бурлило.
В течение Рождественского и Пасхального постов 1559 года проповедники гневными возгласами колебали стены церквей.
Экзальтация, до которой доводили толпу, объясняет, почему король, одумавшийся и решивший вернуться к либеральной политике отца, не смог этого сделать. С обеих сторон звучали призывы к убийствам, народ «искал жертвы для мщения наугад, жаждал убивать и неважно кого. Один студент у церкви Св. Евстахия имел несчастье рассмеяться во время проповеди. Некая старуха заметила и указала на него. Он был убит в один миг» . В марте жуткие сцены разыгрались в церкви Невинноубиеных младенцев.
Запах крови витал над Францией и разжигал безумие и ярость.
В этих условиях король поддался общему настроению и собственным устремлениям. 2 июня был обнародован Экуанский эдикт, ставший фактическим объявлением войны реформаторам. Согласно его условиям Реформаторская церковь на территории всего королевства объявлялась вне закона.
Однако Парламент не скрывал более снисходительного отношения к еретикам и потребовал созыва собора для исправления их заблуждений.
Крайне взволнованный Генрих сам явился в Парламент с коннетаблем и Гизами, но не добился повиновения. Выйдя из себя, он приказал заточить в Бастилию главных смутьянов Анна дю Бурга, Клода Виоля, Луи дю Фора.
Впрочем, через месяц протестанты во всеуслышание славили справедливость Божью: 10 июля 1559 года Генрих II умер от ранения в глаз, полученного во время турнира в поединке с капитаном собственной шотландской гвардии Монтгомери.
Однако перед тем как скончаться, король совершил еще одну непростительную глупость: призвал Филиппа II стать защитником его народа и его сына.
