Как известно, Гарри Трумэн, исполняющий тогда обязанности вице-президента США, сказал в июне 1941 слова, за которые многие в нашей стране не могут простить его до сих пор.
Он высказал мнение, что в противостоянии двух держав – Германии и СССР – стоит попеременно поддерживать проигрывающую сторону, чтобы количество жертв было максимальным.
Это вовсе не означает, что мистер Трумэн был кровожадным и беспринципным человеком – просто политика конфронтации Советского Союза со всем миром диктовала свои условия.
Как говорится, «ничего личного, просто бизнес».
Не будем забывать, что товарищ Сталин тоже мечтал о глобальном конфликте третьего рейха с западными государствами, с той же целью – «на потеху мировому пролетариату».
Другое дело, что нам, как внукам и правнукам (даже уже и праправнукам) людей, участвовавших в тех событиях, совершенно безразличны мотивы, по которым будущий президент Соединенных Штатов, желал смерти как можно большему числу наших солдат.
Очень скоро все стало на свои места – был заключен тройственный антигитлеровский союз, вовсю заработала программа Лэнд Лиза и речь представителя госдепа постарались забыть.
Вернее, сделали вид, что забыли, потому что политические разногласия не растворились даже в пожаре Второй Мировой войны.
Очень показателен, в этом плане, пример с пенициллином – антибиотиком, изобретенным английским ученым Александром Флемингом.
Не имея материальной возможности завершить исследовательский цикл, производство из Англии, перенесли за океан.
Если не вдаваться в технические подробности, можно охарактеризовать этот препарат, как чудодейственное средство от нагноения мягких тканей и заражения кровеносной системы в результате полученных ранений.
С самого начала боев, эта проблема встала настолько остро, что в Кремле готовы были заплатить любые деньги за лицензию на производство этого чудо-лекарства.
Конечно, товарищ Сталин не был «мягкотелым интеллигентом» и никакие страдания народа не могли помешать ему строить коммунизм.
Но, когда трое из четырех раненых бойцов, уже получивших квалифицированную хирургическую помощь, умирают от газовой гангрены, а последний из них остается инвалидом, с ампутированной конечностью (то есть не боеспособной единицей, в понимании главы государства), становится ясно, что никакая демография не выдержит таких послеоперационных потерь.
Вникнув в проблему, товарищ Сталин, в категоричной форме требует решить вопрос, но подчиненные только разводят руками, так как западные партнеры умышленно затягивают переговоры по этому вопросу.
Наши дипломаты прекрасно понимают, что в госпиталях каждый день умирают тысячи солдат, уже, казалось бы, спасенных от смерти на поле боя, а счет многочисленных отговорок, с американской стороны, идет на месяцы.
В принципе, пенициллин поставлялся в Светский Союз, но за отдельную плату – 4.5$ за ампулу (70$ на сегодняшний день) – и в мизерных количествах.
За продажу патента, американцы в три этапа подняли стоимость с 10 до 30$ млн, после чего заявили, что препарат является национальным достоянием Соединенных Штатов и продаже не подлежит.
Товарищ Сталин очень хорошо понимал линию поведения союзников, так как на их месте он действовал бы точно так же.
Конечно, все были заинтересованы в разгроме третьего рейха, но никто не знал, что придет в голову «дяде Джо» после победы над фашисткой Германией.
Поэтому в Белом доме, равно как и на Даунинг-стрит, никто не был заинтересован, в сохранении жизни и здоровья советских солдат, прошедших закалку в ожесточенных боях с немцами.
В конечном итоге, точку поставила легендарная женщина – советский микробиолог Зинаида Виссарионовна Ермольева.
Ее срочно вызвали в Москву из осажденного Сталинграда, где она успешно купировала распространение холеры.
В выделенных для работы с пенициллином лабораториях, Ермольева создала отечественный крустозин, на основе сырца, доставленного по каналам разведки из Америки.
Это событие произошло в 1942 году и помогло вернуться в строй миллионам наших солдат.
Впоследствии оказалось, что, хотя, вещество не столь идеально очищено, как импортный аналог, но по эффективности превосходит оригинал.
О судьбе Зинаиды Виссарионовны написано множество книг, сняты художественные и документальные фильмы, но и этого мало, чтобы описать жизненный путь этой женщины.
За создание крустозина, Зинаида Виссарионовна удостоилась вниманием первого лица государства.
Существует легенда, что вручая ей Сталинскую премию, вождь поинтересовался о наличии других просьб.
В ответ, Ермольева попросила освободить из заключения своего бывшего мужа – Льва Зильбера – известного вирусолога, «уличенного» в попытке отравления республиканской партийной знати.
Иосиф Виссарионович мягко, по-отечески поинтересовался, почему женщина просит за бывшего, а не за нынешнего супруга, арестованного еще в 1938 году по схожему обвинению.
При этом оба знали, что микробиолог Алексей Александрович Захаров (второй муж), расстрелян в том же 1938, только Ермольевой нельзя было показывать свою осведомленность, чтобы не навлечь беду на людей, сообщивших ей эту весть.
Официально он находился под следствием и расходы по содержанию з/к Захарова числились на балансе НКВД.
Делая вид, что выбор дается ей с большим трудом, женщина сказала, что Зильбер больше нужен советской науке.
Вполне возможно, что это действительно миф и такого торга между ученой и вождем никогда не было, но троекратный арест первого и расстрел второго мужа не вызывают сомнений.
Говорят, что сама Зинаида Виссарионовна, избежала такой участи, только потому, что с товарищем Сталиным ее роднило одинаковое отчество. Недаром этот душевный человек, не окончивший, к слову сказать, даже семинарию, иногда называл микробиолога с мировым именем «моя сестренка».
Поддержите канал, поставив "лайк" или подписавшись, если понравилась статья.
Ошибки природы - коррекция по-немецки. 1933 год.
Конец 30-х. Поездка из Грузии в Магадан и обратно
Вознаграждение за полет
