Образ грифона, везущего колесницу, является символом церкви. Но Данте и здесь является новатором, поскольку в большинстве средневековых бестиариев грифона связывает, напротив, с врагом рода человеческого, выступает в качестве демонического создания, пожирающего грешников в прямом и метафорическом смысле.
«Двуколая, меж четырех зверей
Победная повозка возвышалась,
И впряженный Грифон шел перед ней.
Он крылья так держал, что отделялась
Срединная от трех и трех полос,
И ни одна разъятьем не ломалась»
ЧИСТИЛИЩЕ. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Земной Рай — Мистическая процессия
Однако фигура грифона не получила дальнейшего демонического окраса в образе и постепенно сошла на нет. Грифон лишь декоративный элемент и не несет никаких глубоких смыслов.
Сам Данте сравнивает себя с козой, что отдыхает после «голодной скачки в утёсах». Если сравнить образ козы на существующую в библейских явлениях и средневековым бестиарием традицию, то получим следующее толкование: греховность и созерцательность. Подобная двойственность соответствует смыслу чистилища как места, где происходит переход от порока к искуплению. И правда, при разборе символики «Врат в Ад» смело можно заверить, что Данте прошёл через черту – переход от порока, а чистилище уже будет искуплением.
Какая же общая смысловая природа анималистических сравнений в «Чистилище»? Существует утверждение, что одна их разновидность связана с идеей временной слепоты и зрения в целом. В первую очередь к ней относится образ охотничьего сокола, на которого надевают специальную шапочку во время обучения. Источник исследователя в этом вопросе — трактат Фридриха II, но исследователь обращает внимание на присутствие той же темы у Бартельми Английского, в глоссах к которому устанавливается связь между мотивом временного ослепления сокола и покаянием. Крот же считался совершенно слепым, но у Бартельми Английского есть указание, что в момент смерти крота кожа, закрывающая его глаза, прорывается, и он обретает зрение, что опять говорит о переходе от порока к искуплению.
Существует и другой тип покаянных образов на мотиве движения – журавли и муравьи. Их образы же сравнивают души Чистилища, что движутся к очищению.
«Дж. Ледда обращает внимание на присутствие однотипных анималистических сравнений сразу в трех частях «Комедии». Журавли – души грешников – во второй песне «Ада» увлекаемы вихрем в нескончаемое, бесцельное движение, в то время как журавли – души Чистилища – стремят свой полет к очистительному огню. В «Рае» журавли – блаженные души – образуют в полёте буквы алфавиты, формирующие начальные слова Книги Премудрости Соломона.»
Какой же может быть вывод? Животный мир в «Комедии» — это не только натуралистичные картины, в которых присутствует наблюдательность поэта, но также находит выражение его личный реализм. Осуществить такие сложные стратегии конструирования смысла – не только через обращение к традиционным символическим значениям, заданными библейскими явлениями, бестиариями, энциклопедиями, но и через интертекстуальные отсылки к другим древним и современным для Данте текстам.
Данте прожил весьма непростую и насыщенную для того времени жизнь. «Божественная Комедия», наследие Данте, вдохновила множество художников и скульпторов разных времен, в современности мы также можем найти в кинематографе отсылки к «Комедии». Конечно, споры и теории вокруг «Божественной Комедии» будут длиться еще не один век и будоражить сердца «наследникам».
