Часть 1.
В марте 1876 года молодой Зигмунд Фрейд прибыл в Триест в поисках икры угря. В прошлые века это было очень сложно увидеть. Несмотря на самые интенсивные - не сказать интимные - исследования, никому не удалось их отследить. Однако недавно польский ученый Симоне де Сырски заявил, что разгадал загадку, и Фрейда, который был многообещающим студентом-медиком в Венском университете, отправили проверить, прав ли он.
Устроившись в новый университетский институт морской биологии, Фрейд в следующем месяце исследовал более 400 образцов. Даже для самого увлеченного исследователя это, должно быть, было незавидной задачей: слизистый, вонючий и охваченный разочарованием. Но Фрейд был полон решимости доказать, что у него были койоны, чтобы быть настоящим ученым - и он знал, сколько поставлено на карту. Отнюдь не просто из-за зоологического любопытства существование угря угрожало расшатать основы не только репродуктивной теории, но и самого научного метода.
Мутные воды
С момента зарождения греческой науки было признано, что все животные обязаны своим происхождением той или иной форме размножения. Для большинства механизм был спариванием. Новые примеры вида были получены благодаря сочетанию биологического самца и биологической самки. Точно, что каждый пол способствовал процессу, по общему признанию, было немного неясно. Возможно, первым, кто систематически подходил к этому вопросу, был Аристотель. По его мнению, самка дала плоть и кровь, а семя самца наполнило его жизнью и дало потомству его «форму». Люди могут спорить о деталях; но то, что требовалось два легко различимых пола, было очевидно.
Для некоторых животных, однако, это не так. Хотя они каким-то образом размножались, они, похоже, не делали этого спаривания - либо потому, что их никогда не поймали за этим, либо потому, что никто не смог идентифицировать мужские и женские особи. Мухи, дождевые черви, губки и раковины были примерами. Но, безусловно, самыми интересными были угри катадромные. Хотя они были очень похожи на змей и вели себя как рыба, они были единственными существами, никогда не замечавшими, что они откладывают яйца или рожают живых молодых. У них даже не было половых органов. Основа европейской кухни с самых ранних времен, ни один образец никогда не был с яйцеклетками.
Как же тогда воспроизводились такие существа?
Еще раз, это был Аристотель, который придумал ответ. Он полагал, что если они не занимались спариванием, они должны самопроизвольно размножаться из неживой материи. Как он объяснил в «Живом животном», все существа обязаны своим существованием пневме - буквально «дыханию жизни». Это содержало в себе тип «жизненного тепла», которое - подобно солнечному - могло заставить вещи расти. Когда он взаимодействовал с «элементарной материей» - материалом, из которого были составлены все живые существа, - это вызывало появление жизни. Это было, конечно, именно то, что произошло с половым размножением, с семенем мужчины, но при условии наличия надлежащих материальных условий, это также может происходить спонтанно в условиях дикой природы. Излишне говорить, что разные типы «элементарной материи» будут производить разные типы существ, но Аристотель чувствовал, что какая-то разлагающаяся мульча необходима. Мухи появились из «навоза, который был отделен»; ракушки "на борту лодок ... когда пенистая грязь разлагает"; и угри в «грязи и сырой земле».
Теория Аристотеля о самозарождении пользовалась широким признанием в древности. Хотя не все согласились с тем, что угри были рождены из грязи, все философы-естествоиспытатели разделяли его мнение о том, что при отсутствии каких-либо явных гениталий они должны размножаться каким-то образом. Все виды объяснений были предложены. Плиний Старший предположил, что, когда они терлись о камни, частицы кожи, которые падали с их тел, оживали как угри. Примерно сто лет спустя греко-римский поэт Оппиан утверждал, что угри имели обыкновение наматываться друг на друга, создавая пенистую секрецию, которая, падая в песок внизу, оживает.
Сохраняемое в латинской и арабской традициях, спонтанное поколение продолжало считаться наиболее правдоподобным объяснением размножения угрей в течение более чем 1000 лет после этого. Лишь в редких случаях слышались голоса несогласных. Не имея возможности поверить, что Бог создал бы угрей иначе, чем другие рыбы, Хильдегард из Бингена (1098-1179) счел логичным предположить, что они существуют в мужских и женских формах и поэтому должны размножаться половым путем. Чтобы преодолеть явное отсутствие половых отверстий, она разработала теорию. Каждую зиму, по ее словам, самка выбирает красивый камень и выплевывает на него «семена размером с конские бобы». Когда мужчина видит это, он спешит и плюет «что-то вроде молока на семена» - очень к возмущению женщины. После довольно запутанной борьбы они вместе лежат на семенах, самец защищает их своим хвостом, самка дует на них «жизненным воздухом», пока они не заберут жизнь. Хильдегард никого не убедил.
Продолжение следует...
