Понимаем ли мы глубинный смысл первого русского романа, когда к месту и не к месту вспоминаем цитаты и афоризмы из него, строки из письма Татьяны Онегину или ее знаменитую фразу: «Но я другому отдана и буду век ему верна», или когда смотрим кино- и театральные экранизации «Евгения Онегина»?
Почему-то роман Пушкина изучают восьмиклассники, согласно школьной программе. Наверное, хорошо с этих лет приучать детей к отечественной литературной классике. Но глубину первого русского романа в этом возрасте трудно воспринять, даже если о нем взахлеб рассказывает любимый учитель-словесник. А потом его ученики, даже самые способные из них, могут признаться, не смущаясь, что не любили роман со школьной скамьи и до сих пор не понимают, о чем классик поведал в нем.
Что бросается при первом чтении романа? В нем параллельно, не пересекаясь существуют два плана – лирический, где появляется автор в своем привычном облике, признается в любви русской природе, своей Музе, сообщает, что дружит со своим героем – Евгением Онегиным, и эпический, событийный, из которого мы подробно узнаем о герое, чьим именем назван роман. О том, как он влюбил в себя юную провинциальную дворянку Татьяну Ларину, несмотря на свое демоническое начало (чего стоит дуэль, на которой он убивает своего друга Ленского), а потом, когда она превратилась в блистающую в столичном свете дамой, не на шутку влюбился в нее – и получил отказ.
И эти два плана глубоко своеобразно соседствуют в моменты важные, судьбоносные – это встречи Онегина и Татьяны, которые происходят не без участия самого автора:
Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени.
И как огнем обожжена,
Остановилася она.
Это Татьяна ждет в саду объяснения после написанного ею письма-признания. А вот как передана сцена финального объяснения влюбленного Евгения с замужней Татьяной, вернее, финальное прощание героев:
Она ушла, стоит Евгений,
Как будто громом поражён.
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружён.
Эти встречи героев совершаются в необычном пространстве: их окружают природные стихии, блистают молнии, гремят громы – так два плана соединяются, чтобы укрупнить двух героев, удвоить совершающиеся с ними события, вписать план земной в план небесный, обыкновенному придать поэтический, одухотворенный смысл.
Но чувствуют ли это сами герои? Вот мы читаем слова Татьяны в прощальном разговоре с Онегиным: «Как с вашим сердцем и умом / Быть чувства мелкого рабом…». Упрек несправедливый, потому что обида живет в сердце за то, что когда-то, «в тот страшный час», оттолкнул, не ответил взаимностью. Да и сам Онегин дал ей основание думать, что полюбил ее позже, а не там, в глуши помещичьего имения. Он сам ошибается и не может разобраться в своем чувстве, а ведь проговаривается о нем и в обращении к Ленскому при знакомстве с сестрами Лариными: «Я выбрал бы другую, / Когда б я был, как ты, поэт…», и в отповеди Татьяне после полученного письма: «Я вас люблю любовью брата / И, может быть, еще сильней». О его чувстве может догадаться, но не догадывается и сама Татьяна, когда видит фантастический сон о том, о чем затем горестно воскликнет: «А счастье было так возможно, / Так близко!». И Онегин запоздало приходит к этому пониманию, когда пишет любовное письмо Татьяне: «Как я ошибся, как наказан…».
Два человека любят друг друга, предназначены друг для друга, но этому мешает драма взаимного непонимания.
Вспоминается спектакль «Евгений Онегин» в театре имени Вахтангова в постановке Римаса Туминаса, где замечательно уловлено и двойное эпически-лирическое звучание романа, и драматизм судьбы Татьяны и Евгения. В сцене знакомства Татьяны с будущим нелюбимым мужем они сидят и с ложки обоюдно кормят друг друга вареньем, а вслед за этой сценой откуда-то сверху спускаются кресла с сидящими в них девушками в белых платьях – поэтическая иллюстрация представления о том, что счастливые браки совершаются на небесах. И на фоне этой театральной метафоры построена мизансцена: Татьяна прислонилась к мужу, а Онегин потерянно смотрит на них.
Почему же так необходимо совместить два плана, чтобы роман стал «нашим всем»? Потому что наш гений сумел поведать о том, как в жизни людей соединяются земное и небесное, низкое и высокое, обыкновенное и чудесное!
У англичан есть Шекспир и его бессмертная трагедия с финальной фразой: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте». А у нас есть Пушкин и его роман в стихах «Евгений Онегин».
