Природа языкового родства, статья 1. Родство языков и их взаимопонятность

Мифы и заблуждения: природа языкового родства

Ссылки на предыдущие циклы статей

• Вводный цикл: Родство языков.

Родство языков, статья 1. Близкородственные языки

(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).

• Первый цикл: Язык и письменность.

Язык и письменность, статья 1. Похожие буквы и похожие языки

(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Я продолжаю серию публикаций «Мифы и заблуждения о родстве языков».

Если вы впервые читаете мой канал, то сперва я хотел бы обратить ваше внимание на то, что в этой серии уже опубликовано два цикла статей.

В вводном цикле, который состоял из пяти статей и назывался «Родство языков», я давал общий обзор понятиям языкового родства и генеалогической классификации. Там я рассказывал о том, что такое родство языков вообще, какими бывают степени этого родства, как и на основе чего классифицируются языки, – всё это сопровождалось наглядными иллюстрациями на примерах конкретных языков.

А в первом цикле, который включал в себя восемь статей и назывался «Язык и письменность», мы провели детальный разбор одного из наиболее распространённых заблуждений о языковом родстве – это представление о том, будто бы по внешнему виду письменных знаков можно сделать какие-то выводы о сходстве или различии самих языков.

Теперь настало время разобраться с природой языкового родства. Оказывается, очень многие неверно интерпретируют сам смысл понятия «родственные языки». Так, например, нередко приходится слышать о том, что носители родственных языков легко могут друг друга понимать, что для установления родства языков достаточно их видимого сходства в каких-либо общих или частных чертах, что родственность языков автоматически означает и генетическое родство говорящих на них народов, а наиболее, на мой взгляд, абсурдными видятся попытки политизировать сугубо лингвистическую тему языкового родства, которая настолько же далека от политики, как, скажем, геология или палеонтология. Обо всём этом мы и поговорим в статьях нового цикла. Тема сегодняшней статьи – что такое взаимопонятность языков и как она соотносится с их родством.

Родственные – не обязательно взаимопонятные языки

Одно из часто встречающихся наивных представлений о языковом родстве – это ожидание того, что носители двух родственных языков должны быть способны хотя бы частично понимать друг друга на слух без какой-либо предварительной подготовки. С таким представлением я сталкивался неоднократно: в качестве примера, как правило, приводят славянские языки (русский, украинский, белорусский, иногда – другие), которые, по распространённому в народе мнению, являются взаимопонятными, и по аналогии заключают, что и другие родственные языки неизбежно будут взаимопонятными между собой. Нередко бывает и наоборот: тот факт, что носители двух языков друг друга не понимают, считается достаточным основанием усомниться в родстве этих языков. Так, например, один из моих знакомых искренне недоумевал: «Как английский может быть родственным немецкому? Ведь англичане же не понимают немцев!»

Конечно, если вы мало-мальски знакомы с лингвистикой, то подобные рассуждения вызовут у вас разве что улыбку. Однако вся серия «Мифы и заблуждения о родстве языков» изначально как раз и рассчитывалась на среднестатистического неподготовленного читателя, который не знает по данной теме ничего свыше стандартной школьной программы, но в силу своего природного любопытства был бы не против разобраться в вопросах языкознания чуточку глубже. Поэтому я заранее предупреждаю моих более продвинутых читателей, что речь в этой статье пойдёт о довольно банальных для вас вещах, но я всё же надеюсь, что вам будет интересно проследить за ходом моего изложения и рассмотреть несколько любопытных, на мой взгляд, примеров.

Взаимопонятность и её ограничения

Итак, что же такое взаимопонятность языков и как она соотносится с их родством? Взаимопонятными в лингвистике называют такие языки A и B, что любой произвольно взятый носитель языка A может поддерживать разговор с любым произвольно взятым носителем языка B при условии, что каждый из них будет пользоваться только своим родным языком и что ни один из них ранее не изучал языка другого.

Полная взаимопонятность языков в реальности встречается редко, чаще отмечается частичная взаимопонятность, когда каждый из носителей двух языков в целом способен уловить смысл сказанного собеседником, но при этом он понимает значения далеко не всех слов и отдельные детали разговора остаются для него «за кадром». Взаимопонятность – высшая степень близости языков: полностью или частично взаимопонятными могут быть лишь родственные языки, но отсюда вовсе не следует, что любые родственные языки непременно являются взаимопонятными.

На рисунке ниже в качестве примера взаимопонятных языков я выбрал два весьма близких языка западнославянской подгруппы: чешский и словацкий. Фраза по-чешски Líbí se vám tato káva? [Ли́би сэ вам та́то ка́ва?]* означает «Вам нравится этот кофе?» (по-словацки она бы звучала «Páči sa vám táto káva?» [Па́чи са вам та́то ка́ва?]). Ответ на вопрос дан на словацком языке: Áno, káva nie je zlá [А́но, ка́ва не е зла], то есть «Да, кофе неплохой» (по-чешски это звучало бы «Ano, káva není špatná» [А́но, ка́ва нэ́ни шпа́тна]).

* Примечание. Здесь и далее в квадратных скобках я привожу условную русскую транскрипцию иностранных слов и предложений, то есть приблизительную запись их произношения «русскими буквами».

Здесь стоит пояснить, что видимое несовпадение некоторых слов в чешском и словацком вариантах фраз не препятствует их пониманию при общении чехов и словаков между собой. Дело в том, что в обоих языках существуют близкие по звучанию однокоренные слова: так, чешский глагол líbit [ли́бит] «любить, нравиться» того же корня, что и словацкий глагол ľúbiť [лю́бить] «любить», а словацкое прилагательное zlý [зли] «плохой» имеется и в чешском языке: zlý [зли] «дурной, злой, скверный».

Чешский и словацкий – в целом взаимопонятные языки

Ниже – наиболее известные примеры взаимопонятных языков (особо хочу подчеркнуть, что данный список ни в коем случае не претендует на полноту).

Восточнославянская подгруппа:

• русский, украинский и белорусский языки частично взаимопонятны между собой (чуть ниже мы разберём этот вопрос подробнее).

Западнославянская подгруппа:

• чешский и словацкий языки в хорошей степени взаимопонятны (см. пример выше).

Южнославянская подгруппа:

• сербский, черногорский, хорватский и боснийский языки в высокой степени взаимопонятны (нередко все эти четыре языка рассматривают как варианты единого сербскохорватского языка, см. примечание в Статье 7 первого цикла);
• болгарский и македонский языки (вплоть до середины XX века македонский язык считался диалектом болгарского).

Германская группа:

• немецкий и люксембургский языки, а также идиш (последний – только при устном общении);
• нидерландский язык и африкаанс (африкаанс – язык потомков голландских колонистов в Южной Африке и один из государственных языков ЮАР);
• датский, шведский и норвежский языки (последний – только в литературном стандарте букмол).

Романская группа:

• испанский и галисийский языки;
• португальский и галисийский языки;
• каталанский и окситанский языки;
• румынский и молдавский языки (молдавский часто рассматривают как разновидность румынского).

Иранская группа:

• иранский персидский (фарси́), афгано-персидский (дари́) и таджикский языки (последний – только при устном общении); все эти три языка нередко рассматривают в качестве трёх литературных вариантов единого персидского языка.

Индоарийская группа:

• хи́нди (официальный язык Индии) и урду́ (официальный язык Пакистана) взаимопонятны при устном общении; оба этих языка нередко рассматривают в качестве двух литературных вариантов единого языка хиндуста́ни (см. об этом подробнее в Статье 2б вводного цикла и в Статье 3 первого цикла).

Тюркская языковая семья:

• турецкий, азербайджанский, крымско-татарский и гагаузский языки частично взаимопонятны между собой;
• казахский, киргизский, каракалпакский, алтайский и ногайский языки;
• татарский и башкирский языки.

Монгольская языковая семья:

• монгольский, бурятский и калмыцкий языки.

Уральская языковая семья:

• финский и карельский языки.

Тай-кадайская языковая семья:

• тайский, лаосский, исанский языки (последний распространён в Таиланде в регионе Исан), язык юан (в Северном Таиланде, на территории исчезнувшего ныне государства Ланна), шанский язык (главным образом в Шанском нагорье на северо-востоке Мьянмы) и язык лы (большей частью на юге Китая, а также в Мьянме, Лаосе и Таиланде) частично взаимопонятны при устном общении (все эти языки, кроме исанского, имеют разные письменности, см. Статью 5 первого цикла, – исанский же, как правило, пользуется тайским письмом).

Австронезийская языковая семья:

• малайский и индонезийский языки (индонезийский язык сформировался в первой половине XX века как литературный вариант малайского);
• самоа́нский язык на архипелаге Само́а и языки токела́у и тува́лу на одноимённых архипелагах частично взаимопонятны между собой (все указанные архипелаги входят в обширную группу островов Полинезии в южной части Тихого океана).

Нигеро-конголезская языковая семья:

• киньяруа́нда (официальный язык Руанды) и киру́нди (официальный язык Бурунди);
• языки зу́лу (зулу́сский) и ко́са в ЮАР, сва́ти в ЮАР и Эсватини (до 2018 года это королевство называлось Свазилендом) и северный ндебе́ле в Зимбабве частично взаимопонятны между собой.

Однако следует отдавать себе отчёт, что взаимопонятность языков – вещь относительная. Так, например, наиближайшим родственником русского языка обычно считается белорусский: согласно распространённому мнению, степень различия между русским и белорусским языками даже меньше, чем между русским и украинским. Но и на белорусском языке нетрудно составить такое предложение, которое будет совершенно непонятно носителям русского.

Вот пример такого предложения:

• Трус гуляў на дыване і адказваў на пытанні качкі.

Примечание 1. Буква ў в белорусской кириллице обозначает звук, близкий к английскому [w] в слове well. Произношение буквы і ничем не отличается от русского звука [и]. Буква г в белорусском произносится так же, как в украинском, то есть как звонкий гортанный фрикативный согласный.

Примечание 2. Я не знаток белорусского языка. Данный пример я составил самостоятельно на основе информации из интернета и при помощи онлайн-словаря. Читателей, знающих белорусский, прошу помочь мне исправить возможные ошибки в моём примере.

Если вы не знаете белорусского, то, прежде чем заглядывать дальше, попробуйте сначала догадаться, что означает приведённое выше предложение. Первые четыре слова вызывают вполне однозначные ассоциации, но по смыслу они друг с другом как-то не вяжутся: «Трус гулял на диване…»; вторую половину предложения понять ещё более затруднительно.

На самом же деле указанное предложение переводится на русский так:

• Кролик играл на ковре и отвечал на вопросы утки.

(На первый взгляд это может показаться бессмыслицей, но в сказках такое вполне возможно.) Трус по-белорусски – «кролик», гуляць означает «играть» (а не «гулять»), дыван – это «ковёр» (а вовсе не «диван»), адказваць – «отвечать» (а не «отказывать»), пытанне значит «вопрос», ну а качка – это по-белорусски «утка». Опираюсь на одну только интуицию, об этом вряд ли можно было бы догадаться.

Кролик играл на ковре и отвечал на вопросы утки

Чисто ради спортивного любопытства я перевёл это же предложение и на украинский язык, – на нём оно звучит так:

• Кролик грав на килимі і відповідав на питання качки.

Одни слова в этом переводе больше напоминают русские, другие больше похожи на белорусские, а третьи (килим «ковёр» и відповідати «отвечать») не перекликаются ни с первыми, ни со вторыми.

Украинский язык чаще других приводят в качестве примера «языка, взаимопонятного с русским». Справедливости ради стоит отметить, что украинцы нередко оспаривают подобную точку зрения, но я предлагаю проанализировать данный вопрос без какой-либо предвзятости. Определённая взаимопонятность между русским и украинским, безусловно, имеется, а вот степень этой взаимопонятности зависит от нескольких факторов.

1. Носитель русского языка, целенаправленно не изучавший украинского, но имеющий некоторый опыт восприятия украинской речи, понимает этот язык значительно лучше, чем те, кто такого опыта не имеет. Мне, например, доводилось в своё время бывать в разных городах Украины: я слышал радиопередачи на украинском, видел несколько фильмов на этом языке и у меня есть на нём книги. Хотя я и не изучал украинского языка осознанно, в целом я пассивно его понимаю, но, конечно же, не на все сто процентов. В то же время многие мои знакомые затрудняются с пониманием украинских слов, которые кажутся мне простыми и очевидными.
2. Носитель русского языка, целенаправленно не изучавший украинского и не имеющий опыта восприятия украинской речи, но обладающий хорошей лингвистической интуицией, понимает этот язык значительно лучше, чем те, кто такой интуицией не обладает. Дело здесь в умении «разглядеть» знакомые корни и догадаться о значении украинского слова по однокоренным словам в русском языке: так, например, тот же глагол відповідати «отвечать», что я упоминал выше, легко распознаётся по структурному сходству со словом «отповедь», близким по смыслу к слову «ответ». Разумеется, подобный приём срабатывает не во всех случаях, но он позволяет значительно сократить процент непонятных слов в украинской речи.
3. При прочих равных условиях письменная речь понимается значительно лучше устной. Это легко объяснимо: при знакомстве с письменным текстом читающий имеет время поразмыслить над его содержанием и избавлен от дополнительных затруднений, вызванных неразборчивостью почерка (если, конечно, текст напечатан, а не написан от руки). А при слуховом восприятии устной речи большое значение имеет её скорость, а также особенности произношения языка, из-за которых даже хорошо знакомые слова могут звучать непривычно (в частности, многие слова в украинском языке имеют иное ударение, нежели в русском), кроме того, всегда существует риск неправильно расслышать речь собеседника или неверно распознать границу между словами. Как показывает опыт, большинство носителей русского языка беглую украинскую речь практически не понимают, за исключением разве что отдельных легко узнаваемых слов.
4. Наконец, имеет значение и специфика конкретного текста. Выше я уже демонстрировал белорусское предложение, абсолютно непонятное для говорящих по-русски. Что же касается украинского языка, то позвольте мне процитировать один интересный пример с Лингвофорума.

Примечание. Так как я не носитель украинского языка, я не могу поручиться за то, что в приведённых ниже отрывках текста отсутствуют какие-либо ошибки. Если вы их вдруг обнаружите, пожалуйста, сообщите мне об этом, но просьба иметь в виду, что эти отрывки составлены не мной, а одним из участников Лингвофорума.

Итак, вот эти самые цитаты (пунктуация и стилистика сохранены).

• «Да можно подобрать украинский текст который будет понятен русским которые не стыкались ни разу с украинским языком, а можно и наоборот, когда фиг что поймут даже те кто знаком с украинским хоть немножко»
• «Та можна підібрати український текст, що буде легко сприйматись росіянами, що ні разу не стикались з українською мовою, а можна й навпаки, коли фіг що розшифрують і ті, хто знайомий з основами української»
• «Авжеж, існує можливість підшукати український текст, зрозумілий росіянам, що жодного разу не мали справи з українською мовою, і існує зворотня можливість, коли дзуськи що допетрають навіть ті, хто вже кумекає дещицю в українській»
• «Да. Оба перевода соответствуют литературному украинскому, но в первом я избегал слов, не имеющих русских аналогов, а во втором — наоборот, избегал похожих.»

Полагаю, что дополнительных комментариев к данным цитатам не требуется.

Всегда ли понятен родной язык?

Мы только что рассмотрели некоторые примеры взаимопонятных языков и узнали, что степень их взаимопонятности может значительно варьироваться в зависимости от определённых условий. Однако проблема осложняется тем, что взаимопонятность очень субъективна, и даже речь на родном языке не всегда может оказаться понятной.

Когда мы бываем раздражены из-за того, что кто-то никак не желает прислушаться к нашим словам, мы иногда восклицаем: «Я же тебе русским языком говорю!», – аналогичные выражения используются и в других языках (англичанин, например, скажет так: “I'm telling you in plain English!”). Тем самым мы неосознанно делаем допущение, что речь на родном языке безусловно понятна всем его носителям. Но так ли это на самом деле?

Приходилось ли вам общаться с иностранцами, которые лишь отчасти знают русский язык? Мне лично приходилось. Как-то давно мне довелось, например, побеседовать с одним американцем, который к тому времени уже около года прожил в России. Разговор шёл в основном на английском, но время от времени по инициативе моего собеседника мы переходили на русский: ему, как и мне, хотелось попрактиковаться. Когда речь зашла о напитках (помню, что мы обсуждали чай и кофе), американец вдруг произнёс:

– Keep talk с вареньем.

Да-да, именно так это прозвучало для моих ушей, и его фраза привела меня в замешательство. «Наверно, он имеет в виду, что можно поддерживать разговор (keep talk) без чая, а просто с одним только вареньем», – это было первое, что пришло мне в голову.

– Excuse me? – уточнил я.

– Keep talk с вареньем, – слово в слово повторил мой собеседник.

И тут меня наконец осенило: он говорит по-русски! «Кипяток с вареньем», – вот что это означает! Почему же я не понял его с первого раза? Всё дело в произношении: слово «кипяток» в исполнении американца звучало уж слишком непривычно для русского слуха. Безударный гласный во втором слоге (тот, который на письме передан буквой я) практически отсутствовал: английскому языку свойственно своего рода «сглатывание» безударных гласных в середине слов; звук [t] был типично английским; звук [o] был в принципе узнаваем, но тоже заметно отличался от русского, – всё это вместе и привело к тому, что вместо русского «кипяток» мне послышалось сочетание двух английских слов: keep talk. (Интересно отметить, что моё знание английского сыграло здесь против меня: не знай я этого языка, мне было бы, наверное, легче распознать русское слово «кипяток» в реплике моего собеседника.)

Данный пример демонстрирует, что речь на родном языке может быть непонятной, если она звучит из уст иностранца, у которого сильный акцент. Но она может оказаться непонятной даже и в том случае, когда говорящий – носитель языка. Такое возможно, если у говорящего дефект дикции, если говорящий пьян, либо просто в силу каких-то особенностей его речи. К примеру, у меня был знакомый, который разговаривал очень быстро, проглатывая при этом половину слогов. Нередко мне приходилось переспрашивать его по два или три раза, чтобы я мог разобрать то, что он произносит.

Речь выпившего человека бывает разобрать нелегко, даже если он говорит на одном с вами языке

Но для чего я сейчас пишу такие, казалось бы, очевидные вещи? С помощью всех этих примеров я хочу показать, что произношение – один из ключевых факторов взаимного понимания собеседников в устной речи. Взаимопонятность – вещь довольно зыбкая, и если уж речь на родном языке бывает нам непонятна, то мы тем более не вправе ожидать взаимопонятности от какого-либо другого языка, пусть даже и близкородственного. Два языка (A и B) могут оказаться генеалогически очень близкими, но если произношение в этих языках будет существенно различаться, то они не будут взаимопонятными на слух. Взаимопонятность – вовсе не обязательный спутник языкового родства.

Возможна ли взаимопонятность неродственных языков?

Языки, принадлежащие к разным языковым группам и тем более к разным языковым семьям, в общем и в целом взаимопонятными быть, конечно, не могут, так что ничего особенно сенсационного в этой главе я для вас не открою. Однако в определённых ситуациях некоторая взаимопонятность возможна даже между совершенно неродственными языками.

Всё дело в заимствованиях. В статьях вводного цикла я не раз заострял ваше внимание на том, что заимствование слов никак не связано с родством языков (смотрите об этом, в частности, в Статье 2 вводного цикла, где я подробно останавливался на различии между когнатами – исконными словами общего происхождения – и заимствованиями). Причины, по которым один язык заимствует слова из другого, кроются не в самих этих языках, а в культурно-исторических связях между народами, в их политических, экономических и военных контактах, в распространении научных знаний и технических достижений и т. д. Поэтому слова легко могут заимствоваться как родственными, так и абсолютно неродственными языками, беспрепятственно просачиваясь сквозь границы различных языковых групп и семей.

Рассмотрим два заведомо неродственных языка A и B. Если в языке A имеется достаточное количество заимствований из языка B, либо в языке B имеется достаточное количество заимствований из языка A, либо в обоих языках A и B существует достаточное количество заимствований из некоторого третьего языка C (он может быть как родственен одному из двух языков, так и не родственен ни тому ни другому), то в отдельных случаях носители языков A и B, в принципе, смогут хотя бы отчасти друг друга понять. Такое станет возможным, если каждый из участников диалога будет намеренно подбирать слова так, чтобы они были известны в языке собеседника.

Имеет значение также и то, насколько звуковая система языка A отличается от звуковой системы языка B. Звуковые различия между языками порой бывают так велики, что даже знакомые собеседнику слова (например, имена собственные или всё те же заимствования) оказываются совершенно неузнаваемыми на слух*. Но можно найти и немало примеров, когда абсолютно неродственные друг другу языки имеют более-менее близкие звуковые системы (к примеру, носители русского языка легко распознают слова в малайском или в индонезийском произношении**), и вот тогда и появляется возможность составить понятное предложение на в целом незнакомом языке.

* Примечание. Когда я уже перечитывал эти строки перед публикацией статьи, мне вспомнился один довольно любопытный пример из личного опыта. Однажды мне довелось пообщаться по работе с техническими специалистами из Южной Кореи (общение шло, разумеется, на английском). Разговор был о гарантийном ремонте печатных плат, и, услышав от наших корейских партнёров слово [фэ́рум] (именно так оно прозвучало для моего уха), я поначалу было подумал, что корейцы говорят о «железе» (ferrum – латинское название железа, этот же термин используется и в химии). Но «железо» как-то плохо вписывалось в контекст диалога, и тогда я решил переспросить. Каково же было моё удивление, когда я наконец догадался, что корейцы так выговаривали название российского города Пермь, – там как раз находился завод, где эти самые платы и ремонтировались.

Примечательно, что звук [ф] в корейском языке, вообще говоря, отсутствует, но при этом я не раз замечал, что корейцы, говоря по-английски, вместо согласного [п] зачастую произносят звук [ф] (так, например, английское power [па́уа] «электропитание» звучало в их исполнении как [фа́уа]). У меня есть догадка, чем может быть вызвано такое явление. Дело в том, что согласного [ф], как я только что отметил, в корейском языке нет: произнося заимствованные слова на своём родном языке, корейцы заменяют в них согласный [ф] придыхательным [пˣ], так как [ф] они по умолчанию выговаривать не умеют (например, файл по-корейски звучит как [пˣаиль]). Но, научившись произносить звук [ф] при изучении английского, многие корейцы, очевидно, начинают его употреблять и там, где надо, и – на автомате – там, где не надо. Это похоже на то, как многие русские испытывают трудности с произношением английского согласного [θ], обозначаемого на письме буквосочетанием th (например, в слове thin [θɪn] «тонкий»), заменяя его то звуком [s], то звуком [f], но, освоив английский [θ], могут по ошибке использовать его и в тех словах, где этого звука быть не должно (так, один мой одноклассник упорно произносил английское flower [flaʊə] «цветок» как [θlaʊə]).

Что же касается остальных звуковых искажений в названии Пермь, то с ними всё понятно. Во-первых, корейцы не умеют произносить два согласных подряд (в нашем случае это [р] и [м]): этого не позволяет звуковая система их языка, а потому они вынуждены разбавлять подобные сочетания гласными (в реальности там звучало не [фэ́рум], а [фэ́рым], с гласным, больше напоминающим русский звук [ы], нежели [у]). А во-вторых, мягкость согласных, особенно на конце слова, корейцам (да и не только им) в принципе неведома – ожидать от них русского мягкого [мь] было бы крайне наивно (как показывает практика, большинство иностранцев не только не умеют воспроизводить русскую мягкость, но и не способны улавливать её на слух). Вот так российский город Пермь и превратился в корейской речи в [фэ́рым] (но без негативного эффекта от изучения английского было бы [пˣэ́рым], что всё-таки ближе к оригиналу).

** Примечание. Малайский и индонезийский, как я уже писал, – это практически один и тот же язык, см. главу «Взаимопонятность и её ограничения», а под лёгкостью распознавания слов я понимаю следующее: если малаец или индонезиец будет произносить слова на своём языке, разборчиво и в умеренном темпе, то среднестатистический носитель русского языка сможет повторить за ним эти слова с минимальными искажениями, не зная при этом, что они означают. Это же можно сказать про итальянское, испанское, турецкое произношение и в какой-то степени про японское. А вот звучание слов на английском (для тех, кто не знает этого языка), шведском, китайском, вьетнамском, вышеупомянутом корейском и на многих других языках русские обычно разбирают с трудом и тем более неспособны их правильно воспроизвести. Дело здесь в степени различия звуковых систем.

Но давайте уже рассмотрим какой-нибудь реальный случай взаимопонятности неродственных языков. Для иллюстрации данной возможности я решил выбрать японский: его частенько используют в качестве примера языка, максимально далёкого от нашего родного русского (такова распространённая точка зрения, в реальности же японский – далеко не рекордсмен по степени своей непохожести на русский). Можно ли построить такое предложение на японском языке, которое было бы понятно и русским?

Заимствования из русского языка в японском есть, но их очень мало. Во-первых, это некоторые слова, с которыми японцы, по-видимому, познакомились во время Второй мировой войны (как тотика в значении «блиндаж» – от русского слова «точка», норума «норма, квота» или катюся как название системы залпового огня), а во-вторых, это названия некоторых блюд (пиросики, икура и т. д.). Но в целом, повторяю, русская лексика нехарактерна для японской речи.

В русском языке заимствований из японского наберётся значительно больше. Вот некоторые из них по категориям. Спорт: айкидо, дзюдо, карате, сумо, татами; блюда: васаби, суси (суши), темпура, тофу, саке, иваси, минтай; культура и искусство: икебана, оригами, караоке, кабуки, кимоно, гейша, хокку, бонсай, судоку, аниме, манга; история: самурай, сёгун, катана, харакири (сеппуку), ниндзя, камикадзе; природа: сакура, цунами, – данный список, конечно, неполный: в русском языке есть и немало других заимствований из японского, но некоторые из них известны лишь в узких кругах (к примеру, в кругу дзюдоистов, в кругу знатоков японской кухни или в кругу фанатов жанра аниме).

Но самая многочисленная группа взаимопонятных слов между русским и японским языками – это общие заимствования из английского. Количество японских слов английского происхождения настолько велико, что перечислить их в рамках одной статьи невозможно. Некоторые из таких слов понятны также и в русском языке, правда, не все они одинаково легко узнаваемы: компюта, радзио, тэрэби (телевизор, сокращение от тэрэбидзён), супамакетто (сокращённо: супа), гярари (галерея), дэкорэсён (декоративный, от английского decoration), сабису (сервис), курабу (клуб), имэдзи (имидж), мобайру (мобильный), мэру (e-mail) и многие другие. Процент таких слов в отрывке японской речи сильно зависит от характера конкретного текста: в статьях по информатике и о компьютерных технологиях доля заимствований из английского порой может достигать чуть ли не половины слов от всего текста, тогда как в статьях об истории японского буддизма количество англицизмов может оказаться близким к нулю.

Я попытался составить такое предложение на японском языке, в котором практически все слова были бы понятны носителям русского. Для этого я использовал две категории слов: 1) японские слова, существующие в виде заимствований в русском языке; 2) слова, заимствованные японским языком из английского и известные также и в русском. Вот что у меня получилось в итоге.

• レストランでは、芸者が生け花と折り紙を作り、エンジニアがカラオケをプログラムします。

Ниже – это же предложение, записанное в условной русской транскрипции по принятой отечественными японистами системе Поливанова.

• Рэсуторан-дэ-ва, гэйся-га икэбана-то оригами-о цукури, эндзиниа-га караокэ-о пурогураму-симас.

Если вы не знаете японского языка, не спешите заглядывать дальше, а попробуйте сначала расшифровать данное предложение самостоятельно. Легко узнаются слова, которые имеются в русском языке в виде заимствований из японского: это гэйся (гейша), икэбана, оригами и караокэ*. Нетрудно распознать и японское рэсуторан (ресторан), заимствованное из французского языка (возможно, через посредничество английского). Чуть сложнее, наверное, догадаться о том, что эндзиниа – это «инженер» (от английского engineer, что в британском произношении звучит как [энджиниа]), а пурогураму-симас значит «программирует» (глагол, образованный от существительного пурогураму «программа» с помощью японского вспомогательного глагола суру «делать» в нейтрально-вежливой форме).

* Примечание. Караокэ – слово смешанного японо-английского происхождения: 空 кара – исконно японский корень со значением «пустота» (кстати, этот же самый корень имеется и в слове 空手 каратэ, буквально: «пустые руки»), а オケ окэ – сокращение от слова окэсутора «оркестр» (от английского orchestra). Таким образом, караокэ – буквально «пустой оркестр».

К сожалению, мне так и не удалось обойтись без исконно японской лексики: в указанном выше предложении мне пришлось использовать глагол цукуру «делать, изготавливать» в так называемой срединной форме (цукури), но я надеюсь, что это слово всё же можно понять из остального контекста. Дело в том, что в японском языке практически нет заимствованных глаголов, а без глагола полноценное предложение построить невозможно. Глагол, правда, можно образовать от существительного с помощью вспомогательного глагола -суру «делать», как в случае с пурогураму-суру «программировать», но в первой части предложения по смыслу требовался глагол цукуру. Попутно поясню, что различие между японскими суру и цукуру, которые оба переводятся на русский глаголом «делать», примерно такое же, как между английскими to do «делать, заниматься чем-либо» (яп. суру) и to make «делать, изготавливать что-либо» (яп. цукуру).

Перевод вышеуказанного японского предложения на русский будет таким.

• В ресторане гейша делает икебану и оригами, а инженер программирует караоке.

Для наглядности данная ситуация представлена на следующем рисунке (рисунок я собрал в графическом редакторе из отдельных элементов, найденных в интернете).

В ресторане гейша делает икебану и оригами, а инженер программирует караоке

Пример с японским языком был всё-таки несколько экстремальным, но я умышленно выбрал именно его, чтобы показать, что даже в случае с этим языком взаимопонятную фразу построить в принципе возможно. Что же касается других неродственных языков, то при наличии достаточного числа заимствований такая задача может оказаться значительно легче. Но если в тексте мало заимствованных слов или их нет и вовсе, то взаимопонятность неродственных языков, конечно же, полностью исключается.

__________________________________________________________________________________________

Итак, я только что продемонстрировал, что взаимопонятность языков и их родство – это совсем не одно и то же: во-первых, далеко не все родственные языки взаимопонятны, а во-вторых, даже неродственные языки в определённых ситуациях могут оказаться взаимопонятными. Более того, взаимопонятность нередко бывает субъективна и зависит от целого ряда сопутствующих обстоятельств: от предыдущего опыта, от наличия языковой интуиции, от внятности речи, от особенностей произношения, от характера конкретного текста и т. д. В противоположность этому, родство языков объективно и устанавливается на основе данных сравнительно-исторического анализа.

В следующей статье мы рассмотрим другое распространённое заблуждение – это представление о том, что родственные языки должны быть непременно друг на друга похожи, а неродственные, наоборот, не могут быть похожи ничем, – и на ряде конкретных примеров я покажу, что подобное представление тоже ошибочно.

Спасибо, что вы были со мной. Оставайтесь на связи! Всем всего наилучшего и до новых встреч!

Ссылки на следующие статьи:

• Природа языкового родства, статья 2. В чём разница между родством и сходством;
• Природа языкового родства, статья 3а. Такие разные и такие похожие языки: фонетика;
• Природа языкового родства, статья 3б-1. Такие разные и такие похожие языки: грамматика. Часть 1, существительные;
• Природа языкового родства, статья 3б-2. Такие разные и такие похожие языки: грамматика. Часть 2, глаголы;
• Природа языкового родства, статья 4а. Слова словам рознь – осторожно: заимствования!
• Природа языкового родства, статья 4б. Слова словам рознь – когда чужого больше, чем своего;
• Природа языкового родства, статья 5а. Слова словам рознь – внимание: ложные когнаты!
• Природа языкового родства, статья 5б-1. Знакомьтесь: неочевидные когнаты. Часть первая: дай пять!
• Природа языкового родства, статья 5б-2. Знакомьтесь: неочевидные когнаты. Часть вторая: жизнь не перестаёт удивлять;
• Природа языкового родства, статья 5б-3. Неочевидные когнаты: порядок среди хаоса. О соответствиях между звуками;
• Природа языкового родства, статья 5б-4. Неочевидные когнаты: время меняет всё. О законах звуковых изменений;
• Природа языкового родства, статья 6а. Народы и языки: родство по крови против родства по слову;
• Природа языкового родства, статья 6б. Народы и языки: о спорах бессмысленных и беспощадных.

Ссылка на следующий цикл статей

• Третий цикл. Мифы и заблуждения: география родственных языков.

География родственных языков, статья 1а. Общегеографические заблуждения: языки Европы

(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).