Как Владимир Маяковский писал стихи и требовал от всех пунктуальности, читал артистам свои пьесы и подшучивал над окружающими? Каким запомнили поэта его близкие? Собрали воспоминания его коллег по рекламе и «Окнам РОСТА», возлюбленных и друзей, соратников по футуристическим группам и театральной работе. Темой его стихов почти всегда были собственные переживания. Это относится и к «Нигде, кроме как в Моссельпроме». Он не только других агитировал, он и сам не хотел покупать у частников. Поэтому многие его стихи «на случай» и сейчас живы и читаются нами с грустью или радостью, в зависимости от этого «случая». Лиля Брик, мемуарист, муза Владимира Маяковского Иногда какая-нибудь строфа отнимала у него весь день и к вечеру он браковал ее, чтобы завтра «выхаживать» новую, но зато, записав сочиненное, он уже не менял ни строки. <...> Теперь это может показаться чудовищным, но, когда Маяковский вставал из-за стола и становился у печки, чтобы начать декламацию стихов, многие демонстративно ухо
Как Владимир Маяковский писал стихи и требовал от всех пунктуальности, читал артистам свои пьесы и подшучивал над окружающими? Каким запомнили поэта его близкие? Собрали воспоминания его коллег по рекламе и «Окнам РОСТА», возлюбленных и друзей, соратников по футуристическим группам и театральной работе.
Темой его стихов почти всегда были собственные переживания. Это относится и к «Нигде, кроме как в Моссельпроме». Он не только других агитировал, он и сам не хотел покупать у частников. Поэтому многие его стихи «на случай» и сейчас живы и читаются нами с грустью или радостью, в зависимости от этого «случая».
Лиля Брик, мемуарист, муза Владимира Маяковского
Иногда какая-нибудь строфа отнимала у него весь день и к вечеру он браковал ее, чтобы завтра «выхаживать» новую, но зато, записав сочиненное, он уже не менял ни строки.
<...>
Теперь это может показаться чудовищным, но, когда Маяковский вставал из-за стола и становился у печки, чтобы начать декламацию стихов, многие демонстративно уходили.
Корней Чуковский, писатель, литературный критик
В комнате танцевали, шумели, играли на рояле, а Маяковский тут же, положив листок бумаги на крышку этого самого рояля, записывал только что родившиеся строфы стихотворения. Он сперва глухо гудел их себе под нос, потом начиналось энергичное наборматывание, нечто сходное с наматыванием каната или веревки на руку, иногда продолжительное, если строфа шла трудно, и, наконец, карандаш его касался бумаги.
Петр Незнамов, поэт-футурист, участник творческой группы «Левый фронт искусств»
Иногда он останавливался, закуривал папиросу, иногда пускался вскачь, с камня на камень, словно подхваченный бурей, но чаще всего шагал, как лунатик, неторопливой походкой, широко расставляя огромные ноги в «американских» ботинках и ни на миг не переставая вести сам с собою сосредоточенный и тихий разговор.
Так он сочинял свою новую поэму «Тринадцатый апостол», и это продолжалось часов пять ежедневно.
Корней Чуковский, писатель, литературный критик
А работать с Маяковским было одно веселье! Попутно придумывались смешные рифмы, каламбуры, просто великолепные нелепости стиха, которые и были настоящей подготовкой к большой работе. Иногда мы, наполовину закончив работу, уставши до отупения, садились сыграть «только три партии». Глядишь, ночь на дворе, «в тесноте да не обедали», и приходится дальнейшую работу переносить на завтра. Тогда Маяковский брал клятву, чтобы к двенадцати часам — «вы слышите, Колядка! к двенадцати часам ровно! — рукопись уже была бы у меня на столе, перевязанная голубой ленточкой!» Восклицательные знаки слышались в интонациях густо. И не дай бог опоздать хоть на две минуты. Маяковский встречал зверем: «Вы что ж это? Кофеи распиваете, а я за вас трудись, как пферд». Но гнев сменялся на милость, когда рукопись была на столе. Шли в издательство, там читалось написанное, как-то стремительно одобрялось со всеми последствиями гонорарного порядка.
Николай Асеев, поэт-футурист, переводчик
Работали мы так. Утром Маяковский обходил учреждения и принимал заказы. Возвращался он домой с портфелем, туго набитым всякими справочниками, ведомственными отчетами и прочим. Весь материал он добросовестно изучал, выписывал на бумажку интересные факты, цифры и после этого обдумывал темы. Вечером, часов в семь-восемь, я приходил к Володе за темами и текстом.
Иногда текст был уже готов, иногда дописывался при мне. Было интересно наблюдать за Маяковским в эти минуты. Обдумывая строку, он ходил по комнате, бубня про себя фразы и отбивая такт рукой. Потом быстро записывал на клочках бумаги сложившийся текст. Иногда он передавал мне вместе со стихами и рисунок, но каждый раз при этом деликатно говорил: «Вот это я нарисовал, но тебе, конечно, не нужно, это я так, для ясности.
Александр Родченко, советский живописец, плакатист
У меня накопилась груда рисунков Владимира Владимировича. В те годы он рисовал без конца, свободно и легко — за обедом, за ужином, по три, по четыре рисунка — и сейчас же раздавал их окружающим.
Когда Маяковский пришел к Репину в Пенаты, Репин снова расхвалил его рисунки и потом повторил свое: «Я все же напишу ваш портрет!» — «А я ваш», — отозвался Маяковский и быстро-быстро тут же, в мастерской, сделал с Репина несколько моментальных набросков, которые, несмотря на свой карикатурный характер, вызвали жаркое одобрение художника: «Какое сходство!.. И какой — не сердитесь на меня — реализм!»
Корней Чуковский, писатель, литературный критик