Умберто Тоцци появился, когда острой необходимости в новых именах не наблюдалось. Любители старой итальянской эстрады довольствовались звездами шестидесятых, поскольку лирическая песня располагает к ностальгии.
До эпидемии «спагетти-поп», охватившей СССР при угасающем Брежневе, оставалось несколько лет. В плане музыки это были годы пресного безвкусия и безвременья.
Стареющие меломаны покорно дожидались очередных альбомов от любимых групп, играющих в сущности одно и то же, чтобы не отпугнуть аудиторию сменой стиля.
На этом фоне две первые пластинки Тоцци могли показаться ненавязчивой экзотикой, при полном отсутствии экзотики в их оформлении и содержании. «По музыке» это был типичный евро-поп семидесятых с элементами американского AOR и софт-рока. Но тщательно дозированные примеси располагались таким образом, чтобы не заглушать индивидуальность автора-исполнителя.
Была ли она у него? Определенно была. В интонации голоса и гармониях песен было нечто въедливое, незаметно подчиняющее себе слушателя, как если бы он находился в концертном зале или присутствовал на сеансе звукозаписи в студии.
Вычленить эти особенности в ту пору было нелегко. Еще сложнее было рекламировать их как достоинства. Если артист пел не по-английски, люди в первую очередь реагировали на язык и национальность. Еще один «итальянец» среди «чехов», «мадьяр» и «поляков».
В аранжировках доминировали клавишные и гитарные арпеджио, распыляемые с помощью вездесущего «фленджера». Этой одиозной «примочкой» злоупотребляли советские ВИА, поэтому она никак не вестернизировала зарубежных гитаристов, давая скорее обратный эффект.
Соло практически отсутствовали, позволяя сосредоточить внимание на голосе певца. В целом звучание напоминало крепкие альбомы Клаудио Бальони, сотрудничавшего с Вангелисом. Только баллады Умберто Тоцци были лишены вагнерианской помпезности, подавляющей впечатлительного слушателя.
Я бы отметил позитвное сходство с Патриком Жюве, чьим «вангелисом» был, в свою очередь, начинающий Жан-Мишель Жарр.
В числе примитивных параллелей можно выделить отголоски лирического «Назарета» и, что вполне естественно, второстепенных композиций Hall and Oates.
Второстепенного материала на каждом диске было примерно две трети, но он не утомлял и не создавал ощущение обмана. Всё, что можно сказать об этих дисках, не впадая в ностальгический ревизионизм – в них «что-то было».
И определенно остается поныне. Поскольку дальнейшие альбомы синьора Тоцци также содержат крупицу этого «чего-то», безотказно воздействующего на массы и на отдельную личность.
Он умеет не разочаровывать, не прогрессируя.
В конце семидесятых молодая буржуазия на западе дружно пустилась в пляс. Патрик Жюве добился максимального успеха за счет музыки для ног, жертвуя красотой умеренного темпа.
Соблазн отметиться в сфере диско благополучно почти миновал этого артиста, хотя его Gloria стала шлягером европейский дискотек. А иконическая Ti Amo стоит в одном ряду с Sugar Baby Love, «Бабьим летом» Даcсена, и Sailing, оставаясь одной из самых узнаваемых песен-вертушек в истории поп-музыки.
В магнетизме его песен есть что-то загадочное, но подробный анализ мог бы погубить это драгоценное свойство. Нет гарантии, что, разобрав этот механизм, мы сумеем собрать его в прежнем порядке. А в искаженном виде он рискует сделаться ретранслятором безумия.
В облике Тоцци есть нечто от сфинкса, и от Ильи Резника, и за его устойчивой популярностью таится нечто большее, чем симпатия к своему и чужому прошлому, где, по идее, все было честнее, выше и чище – слова, тональности, чувства.
Он чересчур современен, чтобы генерировать ностальгические настроения, подобно другим стереотипам стиля ретро.
И хорошо, что мы не имеем доступа к совсем ранним записям. Он пришел ниоткуда, но не с пустыми руками. Еще вчера его не было, но перед нами явно феномен со стажем.
Прислушиваясь к таким шедеврам как Io Camminero и Donna Amante Mia, мы томимся подозрением, что эти напевы уже звучали где-то, куда нам не попасть. Возможно, на окутанных дымкой горных тропах. «На хребтах безумия», говоря языком Г.Ф. Лавкрафта.
Иногда он напоминает мне Sparks восьмидесятых, только без гротеска и юмора. Его не танцевальные песни помогают окинуть организующим взглядом внутренность кафетерия при бензоколонке в прологе детективной истории. Они играют за дверью гостиничного номера, где случилось нечто большее, чем то, что обычно происходит с приезжими.
Вот окончится жизнь… и тогда уж начнется – оптимистичные слова Сергея Юрского идеально вписываются в паузу между симфонической увертюрой Ti Amo и первой фразой вокальной партии. За которой следует нарастающее крещендо другой жизни.
Мы бесконечно признательны маэстро за то, что он остается нашим современником, изумляя отточенной фразировкой своих невозмутимо-эмоциональных песен.
Фирменная надтреснутость его голоса, которой он никогда не злоупотреблял, напоминает нам, что торопиться в другую жизнь не обязательно. Так хрустела кожура яблока с древа познания.
Умберто Тоцци уловил, вычислил и освоил эту, важнейшую для книги бытия, ноту.
Важны не эмоции – они у всех одинаковы. Важен стиль. То, что заставляет нас восхищаться другими, потому что мы, при всей простоте и ясности приемов, так не можем.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК
ДАЛЕЕ 👉
