Свечи зажигания, особенно импортные, всегда были дефицитом, в отличие от стеариновых, столь необходимых при дворовой игре в «гестапо». Настоящие свечи типа Bosch, провозили с Запада тем же интимным способом, что и траву. По крайней мере, так казалось. Собственных машин в СССР было куда меньше, чем доступных женщин, поэтому каталоги запчастей успешно соперничали с порно-журналами, когда на черном рынке пластмассы замелькали диски группы, которая глумилась над тем и другим, и еще над чем-то, недоступным формулировке совкового любителя песен зарубежных композиторов.
Грубо говоря, «Свечи» заполнили нишу между Куин и Мотт Зе Хуппл. Только вот чем – непонятно.
Наряду с Лу Ридом и Боуи они относятся к тем, кого анализировать можно только в режиме бессвязных титров, поскольку всё членораздельное и высокопарное сказано до нас.
Спаркс условно британского периода можно столь же условно считать настоящими Спаркс, как Песняров Мулявина или Пинк Флойд Сида Баррета, хотя остальное и не хуже.
За свою короткую жизнь Джин Харлоу была Джин Харлоу только в «Ужине на восемь» у Джорджа Кьюкора. Отголоски этой черной комедии ар-деко слышны в миниатюре Under The Table With Her.
Только вместо спившейся звезды, которую в «Ужине» играет Джон Берримор, в составе «Спаркс» вешается ударник Динки Даймонд. Персонажей разделяет бездна, к тому же Берримор, отчаявшись раздобыть чекушку, травится газом, а Даймонд был женат. Однако во всем этом просматривается некое смутное единство, готовое испариться при малейшей грубости.
Музыка «мулявинских» Спаркс хрупка и старомодна, она умышленно замаскирована под «ретро», как то, чем занимались предшественники братьев Мэйл – Тайни Тим и Ван Дайк Паркс.
Попытки вернуть рок-музыке чувство довоенного юмора предпринимали Кинкс, The Who и Jan and Dean – благородные спутники Бич Бойс. Ни одна из них не встретила полного понимания, за исключением сатирических зонгов братьев Дэвис, для полноценного понимания которых необходимо быть не просто англичанином, а именно лондонцем конкретного времени и района.
Неудивительно, что самый необычный и разнообразный Indiscreet продюсировал, параллельно работе с блистательной Carmen, Тони Висконти; удивляет, что два предыдущих выпускал Мафф Уинвуд – басист Spencer Davis Group, старший брат Стива Уинвуда.
Для меня в те годы подобные нестыковки были чреваты психическим расстройством, либо закалкой на всю оставшуюся жизнь.
В мире, где хиты «Спенсер Дэвис» гремели из каждого окна, ариетки и шансонетки Спаркс могли впечатлить только ненормальных.
На трех пластинках английского периода нет ни одного гитарного соло, как нет их в дебютном альбоме «Песняров», при ошеломляющем обилии красивейших, технически трудоемких, вкраплений.
Я прекрасно понимаю, что призывы любить и помнить именно «те» Sparks – британского периода – звучат провокационно, как глас вопиющего в пустыне, или в общежитии для выходцев из совсем иной среды. Тем более, дальнейшая карьера дуэта, при всех её виражах, практически лишена провалов. Но пусть они останутся, эти призывы – хотя бы на правах шитого белыми нитками спиритического сеанса. Ведь обсудить первые впечатления от этой группы в будущем (с наступающим, кстати) году будет практически не с кем...
Помимо них с музыкой и кино довоенного качества заигрывала минимум дюжина талантов – от народника Леона Редбоуна до рафинированных масонов Genesis, ввернувших-таки Граучо Маркса в свой апокалипсический опус Lambs Laid Down on Broadway.
Но почему-то только братьям Мэйл удалось сделать элемент варьете таким же актуальным и естественным, каким он казался советскому пьянице в дивертисментах Аркадия Северного.
Спаркс умудрились смешать нафталин с кокаином в мелодиях и текстах таким образом, что оба вида отравы устраивают потенциальных жертв – и черную моль, и летучую мышь – по сей день.
Подобно персонажам светской комедии, Рассел и Рон воплощали двусмысленность in corpore, они могли бы написать и поставить чудесный мюзикл по мотивам хитчкоковской «Веревки», предпочитая лишь «хайлайты» мюзиклов, если говорить о формате их замечательных песен. Фрагментарны и панегирики автора этой статьи. Но иначе нельзя – иначе забудется суть, а «дух мелочей прелестных и воздушных» улетучится, уступив место ветрогонству серьезных экспертов.
Харри Нильссен и Рэнди Ньюмен были не менее остроумны и музыкальны, но их, скажем честно, не замечали. Спаркс, как любят выражаться выскочки, навязали себя слушателю, потеснив «квинов» и «слэйд» – основных фаворитов латентного гей-сообщества СССР, статистически необъятного, как сама эта удивительная страна. Я был свидетелем этого процесса.
Братья умели раздавать всем богам по сапогам. Фанатам бесноватого фюрера в How Are You Getting Home отчетливо слышалось «хайль гитлер» вместо how are you getting. Под «Оккупацию» потенциальные предатели вообще вели себя как извращенка из «Ночного портье», не подозревая о существовании этого пошлого фильма. А следующий трек – I'm Not – отсылал к «Песнярам», столь милым сердцу автора этих субъективных заметок. Да-да, читатель, к тем самым – мулявинским, в чьей «На что бабе огород» отчетливо, как «хайль гитлер», слышатся «свечи Пирнукзара».
В каком-то смысле Мулявина и Кашепарова можно рассматривать как белорусский аналог братьев Мэйл, учитывая громадное влияние Бич Бойс на оба уникальных проекта.
Тогда же – в советской Белоруссии – была предпринята попытка экранизировать один из самых, скажем так, внутриамериканских романов – «Вся королевская рать».
Сравнивая голливудскую постановку с фильмом Наума Ардашникова, обычно говорят «наша лучше». Ваша лучше как клоунада, где Казаков и Жженов цитируют Фолкнера, разливая подкрашенную водку вместо виски с ужимками братьев Мэйл.
Так, походкой Граучо Маркса, призрак довоенного качества проникает в любую дверь. И Спаркс, наряду с Челентано – консерватором номер один – благополучно, прососались в двадцать первый век, который явно не готов породить достойную замену ветеранам шоу-бизнеса.
И вчерашняя молодежь продолжает водить хороводы в газовых камерах клубов, чьи адреса она будет помнить как названия фабрик смерти, под старый, но не очень добрый Goofin' Off – симулируя восторг по мере ускорения ритма этой пошлой песенки.
А где же морячок? – спросит внимательный читатель, как в рассказе у Сэлинджера. Вы забыли про Sailor. «Забыли» – чтобы напомнить в самое ближайшее время в сумеречной зоне «Бесполезных ископаемых».
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VK