В истории осталась не только личность главы Временного правительства, но и два его костюма. Неизменный френч Александра Керенского стал прообразом одеяния революционных лидеров — Ленина, Мао Цзэдуна, Че Гевары, Сталина, Ким Чен Ына, Дэн Сяопина. А второй костюм — причиной издевательств и насмешек, навсегда сохранившихся в картинах и карикатурах Кукрыниксов, Григория Шегаля, Василия Пшеничникова, в фильмах «Посланники вечности», «Следствие ведут Знатоки», «Корона Российской империи».
Речь тут о пресловутом женском платье то ли горничной, то ли сестры милосердия, в которое якобы переоделся Александр Федорович, чтобы бежать из Гатчины незаметным для большевиков. Но было ли место этому курьезному случаю в реальности?
Первое «бегство», из Зимнего дворца, не предполагало никаких «маскарадов». Александр Керенский покинул его в обычной одежде — полувоенном френче. История с «побегом» из Гатчины более запутанная.
Сам Александр Федорович писал о 1 ноября 1917 года в мемуарах:
«Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушел, не зная еще за минуту, что пойду. Пошел нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я еще шел по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шел вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни».
Во что же он был одет? Павел Милюков свидетельствовал, что Керенский был в матросской куртке и синих очках. Его слова подтверждают и воспоминания мичмана Кованько. Александр Федорович объявил адъютантам, что желает застрелиться, дабы не попасть в руки большевиков. Но боялся, что из-за больной руки не сможет убить себя сразу. Предложил адъютантам бросить жребий — застрелить Керенского выпало Кованько.
Мичман решил помочь по-своему — предложил Александру Федоровичу надеть меховую куртку, шоферскую фуражку, синие очки. И скрытно покинуть дворец. Керенский писал о своем одеянии:
«Я преобразился в весьма нелепого матроса, рукава бушлата которого были коротковаты, мои рыжевато-коричневые штиблеты и краги явно выбивались из стиля. Бескозырка была мне так мала, что едва держалась на макушке. Маскировку завершали огромные шоферские очки».
Упоминание «пошел нелепо одетым» в дальнейшем дорого стоило Керенскому. К 1927 году фраза преобразовалась в «ушел в женском платье». На плакате Василия Пшеничникова бывший глава Временного правительства предстает в красном женском наряде. В 1937 году история о «маскараде» проникла уже в «Краткий курс истории ВКП(б)»:
«Что касается Керенского, то он, переодетый в женское платье, успел скрыться».
В 1937-1938 гг. Григорий Шегаль пишет картину «Бегство Керенского из Гатчины», где главный герой в суматохе переодевается в одежду сестры милосердия. В 1957 году сюжет повторяют Кукрыниксы. На их картине «Последний выход Керенского» Александр Федорович примеряет перед зеркалом то же медсестринское платье.
Не отставал от фальсификации исторического события и кинематограф. В фильме «Корона Российской империи» Людмила Гурченко поет:
«Между прочим, сам Керенский за кордон,
Перебрался в платье женском, миль пардон,
Сбросив женскую одежду и корсет
Мне высказывал надежды тет-а-тет».
За четыре года до смерти Александр Керенский в сердцах признавался советскому журналисту Генриху Боровику:
«Господин Боровик, ну скажите у себя в Москве! Там же есть серьезные люди! Ну, пусть перестанут писать, будто я бежал из Зимнего дворца в женском платье! Не было этого! И не бежал я, а, согласно нашему общему решению, уехал навстречу нашим войскам, которые все не прибывали и не прибывали из Гатчины на подмогу Временному правительству! Уехал на своем автомобиле и в своем обычном полувоенном костюме… Меня многие видели, я не особенно и скрывался-то. Солдаты, даже красные, если узнавали меня, отдавали мне честь!.. При чем тут женское платье?!»
