Среди ночи нас разбудил вой ревуна и крики дневальных, - Пожар!!! Пожар!!! При поступлении такой команды, первым делом, мы бежали к пожарным щитам, закрепленным за каждым подразделением, специальным предписанием. По дороге становилось понятно учения это или нет. В этот раз, поднимаясь с лежанки, я тоже подумал, что это учения, но зарево над автомобильным парком, дало понять, что все серьезно. Все дружно похватали топоры, ведра, багры и помчались в парк. И в этот момент рвануло. Урал, груженый осколочно фугасными снарядами, для Д-30 гаубиц, раскидал свой смертоносный груз в разные стороны. Хотя энергия снарядов без ствола, значительно ниже, а также разлету мешали ящики, автопарку хватило с избытком. Следующие несколько часов в парке все горело, взрывалось, осколки снарядов, пули и ошметки кузовов машин, летали над нашими головами. Мы лежали в на дне окопа боясь выглянуть наружу. В какой-то момент все стало стихать, мы решили выглянуть, и в этот момент рванул склад ГСМ. Кусок бочки прилетел к нашему окопу, подняв тучу пыли. Больше выглядывать мы не хотели и лежали на дне окопа, ждали когда все догорит. Было страшно и холодно на дне этого окопа. Плюс ко всему бруствер окопа был направлен в противоположную сторону от парка и на нас периодически сыпался пепел от пожара. Весь батальон прятался по окопам. Осколки и куски летали по всему расположению батальона. Снесли кусок крыши продсклада, повредили машину полевой кухни ПАК – 200, продырявили кучу палаток, в штабе, осколком, снесло монитор компьютера. И несколько человек получили легкие ранения. У комбата схватило сердце его обкололи лекарствами и увезли в Ханкалу, в военный госпиталь. . Зампотех выл в истерике, рвал на себе волосы. Его поймали, скрутили и укололи успокоительным.
Лежа на дне окопа, я пытался уложить в голове парадоксальную реальность. С пацанами, лежавшими рядом со мной, мы, перекрикивая пожар, строили версии случившегося. А еще, меня гложила мысль, что там был мой друг Абдула. Живой? Не Живой? Обожжённый? Автопарк с трех сторон окружало минное поле. На оставшуюся сторону выходил наш батальон и если бы Абдула бежал сюда, мы бы его увидели. Я, морально приготовился найти обугленные кости товарища и решил добиваться того, что повезу его останки домой, на похороны. Увижу его Родителей и скажу им, что он был настоящий солдат и погиб как герой, в результате диверсии, подло проведенной врагом. К расцвету, пожар догорел. На дне окопа нас нашел командир роты, построил, убедился, что все целы. Поставил цепью, и мы пошли искать.
Искали долго. Из Ханкалы приехали Особисты. Часть из них, пошла, смотреть лагерь и опрашивать очевидцев, другая часть, ходила вместе с нами по пепелищу, они то и обнаружили следы. На минном поле была цепочка следов, уходившая в подлесок. Вызвали командира саперного взвода. Командир саперного взвода рассказал, что старшим в наряде по автопарку был его сержант и скорее всего это он ушел через минное поле, так как знал, как это сделать. Вместе с особистом они след в след, друг за другом прошли по минному полю в подлесок и оттуда вытащили трех напуганных солдат, дежуривших ночью в автопарке. Эти солдаты и рассказали, что они в вагончике грелись ОВешкой (маленькая печка на солярке). Когда в ОВешке кончилась солярка, Абдула вызвался ее принести (слить из ближайшего автомобиля). А через минуту после того как он ушел, начался пожар. В лагерь они бежать побоялись и сержант-сапер, с помощью шомпола/, пробил тропу в минном поле. Там они переждали пожар, а потом за ними пришли.
