С 17 июля по 2 августа 1945 года близ Берлина состоялась Потсдамская конференция руководителей СССР, США и Англии. 16 июля 1945 г. в штате Нью-Мексико, в США был осуществлён первый экспериментальный атомный взрыв.
После капитуляции гитлеровской Германии между Вашингтоном и Лондоном шёл спор относительно сроков встречи Большой тройки. Премьер-Министр Англии Черчилль настаивал на том, чтобы провести её как можно скорее, пока из Европы ещё не выведены американские войска. Президент США Трумэн же, наоборот, тянул время, считая, что после испытания атомной бомбы, назначенного на середину июля, ему будет легче оказывать нажим на Сталина.
7 июля 1945 года Президент Трумэн отправился в Европу на встречу Большой тройки. Вот, что он писал в своих мемуарах: "Когда я был вынужден отправиться в Потсдам, подготовка к испытанию атомной бомбы в Аламогордо, в штате Нью-Мексико, проводилось с максимальной быстротой. И во время поездки в Европу я с нетерпением ждал сообщений о результатах".
Вечером 16 июля 1945 года, как раз накануне открытия Потсдамской конференции, Трумэну была доставлена депеша, которая даже после расшифровки читалась как заключение врача: "Операция сделана сегодня утром. Диагноз ещё неполный, но результаты представляются удовлетворительными и уже превосходят ожидания ..." Трумэн этим сообщением был очень доволен и обрадован.
На заседаниях Потсдамской конференции Трумэн выглядел совершенно другим человеком, постоянно спорил со Сталиным в самой резкой и решительной манере. Трумэн решил о атомной бомбе ничего не писать и договорился с Черчиллем не упоминать в том числе и в ультиматуме, который они (тайно от Сталина) адресовали Японии из Потсдама. Взамен этого он предложил Черчиллю:
"Я думаю, что мне следует просто сказать ему (Сталину) после одного из наших заседаний, что у нас есть совершенно новый тип бомбы, нечто совсем из ряда выходящее, способное, по нашему мнению, оказать решающее воздействие на волю японцев продолжать войну".
Черчилль согласился с этим планом. И вот как это было по словам Черчилля:
"24 июля, после окончания пленарного заседания ... я увидел, как Президент подошёл к Сталину, и они начали разговаривать одни при участии только своих переводчиков ... Я знал, что собирается сказать Президент. Важно было, какое впечатление это произведёт на Сталина. ... Казалось, что он был в восторге. Новая бомба! Исключительной силы! Какая удача! Я был уверен, что он не представляет всего значения того, о чём ему рассказывали ... Но на его лице сохранилось весёлое и благодушное выражение ... "Ну, как сошло?" - спросил я (Президента). "Он не задал мне ни одного вопроса", - ответил Президент".
Достоверно известно, ничто в поведении Сталина или других советских представителей в Потсдаме, после того как им сообщили о новом оружии, не давало понять, что случилось что-то совершенно необычное. Всё таки умел Сталин вести себя по-мужски. С американцами, так и надо!
