Политическая сатира в художественном произведении. Или наоборот?
С Гюго я близко познакомилась в ранней юности, когда случайно прочитав фолиант «Отверженные», я по инерции схватилась за «Человека, который смеется», он впечатлил меньше, но тем не менее понравился. Остановить меня в этом шествии смог только «Собор парижской богоматери», который на контрасте отвратил настолько, что я решила не портить впечатление от первых двух книг и забросила горбуна с цыганкой на середине повествования.
Не думаю, что я бы вернулась к «Человеку...», если бы не совместные чтения. Червячище сомнения терзал меня, напевая, что эта книга сейчас полетит вдогонку к «Собору...» и окончательно захламит мое скромное жилище (ибо объем у данного томика не маленький), а книг, сосланных мною в дальний темный угол уже не счесть. Сегодня, спустя 15 лет после моего перового раза с Гюго, я вынуждена признать, что Автор Пишет — с большой буквы, а вот к содержанию у меня накопилась парочка замечаний, которые, впрочем, лишь предмет для рассуждения, а не злобная критика.
Рисующий мир словом
Во время прочтения меня преследовало настойчивое впечатление, будто Гюго пишет для слепого человека. Его текст — это художественное полотно, в котором использованы все краски доступной Автору вселенной, и он точно боится что-то упустить из виду, будто без крохотного мазка в уголке картина не сможет быть полной и вдохновенной, не передаст объема мысли, вложенной в главу.
А текст Гюго вдохновенен. Он этакий буквенный художник, стремящийся отразить многогранность и непостижимость визуального мира в монохромном ряде черных символов на белой бумаге. Но идет ли столь подробное описание самых незначительных моментов бытия, да и чувств и мыслей Героев, дублирующих самих себя, на пользу конкретной книге? Именно излишний объем, а я считаю, что некоторые главы можно легко «ампутировать», несмотря на их художественное великолепие, делает историю Гуинплена недоступной для многих Читателей — тяжело смотреть пусть и на талантливо написанные картины, когда ты вроде как зашел почитать книгу.
Автор писал грустный роман, а написал целую картинную галерею. Как по мне, так половину картин можно и нужно оставить: про висельника, поскольку этот пейзаж создан для поддержания динамики и подкрепления политических взглядов Автора, сцены с морем, несмотря на океанские масштабы, тоже хороши. Но бесконечные описания морального падения английской аристократии в пересказе французского Автора выглядят так, будто Гюго мстит англичанам за какое-то личное оскорбление, выводя этих бездушных пэров на «чистую воду».
Камень от республиканца в огород абсолютной монархии
Почему местом действия выбрана Англия? Да еще и 17-18 века? Личное презрение французского писателя, родившего и творившего уже после Великой Французской Революции, к классовому неравенству прослеживается на каждой странице. Лично у меня создалось навязчивое впечатление, что это не политические взгляды Автора искусно вплетены в трагическую историю искалеченного мальчика, а мальчик присутствует, как лирическое отступление, иллюстрируя и изобличая гниение английской аристократии.
Причем, рассказывая о прошлом, Гюго как бы намекает, что в загнивающей монархической Англии так ничего и не изменилось. Но писать в настоящем времени о действующей королеве как-то неловко (на момент написания романа на троне находилась королева Виктория), а та покойница Анна уже обидеться не может. В общем, на мой вкус довольно однобокое рассуждение о монархическом строе (с учетом того, что Англия тогда, да и сейчас, была и остается передовой страной), согласна принять иллюстрации о тяжелой судьбе простого народа, но в таком случае действие могло происходить и во Франции (как, например, в «Отверженных»).
О злобной сатире над англичанами свидетельствуют и многочисленные остроумные замечания Автора. Гюго смеется над их произношением, уничтожающим гласные (например, имя владельца таверны), над обычаями аристократии и привычками простого народа, за который вроде как заступается.
«Земной шар будет разделен на две части», - провозглашает Урсус, - «На одной будет надпись «владения людей», на другой «владения англичан». Похоже, одной фразой Гюго окончательно отказал англичанам даже в человечности.
В общем довольно объемная часть книги будет похожа на многостраничный и до крайности субъектный исторический экскурс, в целом не имеющий ни исторической ценности, ни прямого отношения к действию.
Исключительный человек в исключительных обстоятельствах
Сюжет произведения легко ложится в хрестоматийное описание романтизма. Мы видим необычного мальчика, оказавшегося в критическом положении и наблюдаем за тем, как Герой растет, прежде всего духовно. Действительно, попав в семью, состоящую из философа и волка трудно остаться прежним.
Персонаж Урсуса — вероятно лицо Автора. У самого старика практически нет никакой истории, но он несет на себе историю, невозможную без его участия. Он сторонний наблюдатель, позволяющий себе излагать мысли Гюго обо всем на свете и прежде всего о несправедливом устройстве мира, то есть Англии. «Волк не кусался», - говорит Писатель, - «с человеком же это порою случалось».
Дея, чье имя переводится, как «божественная», фактически материализовавшаяся душа главного Героя, обретенная им в холодной пустыне, без которой невозможно жить даже в роскоши и довольстве. Ее антагонист — плотские желания Джозиана, выбрав ее Гуинплен уничтожает свою душу, и даже его последующее раскаяние не может ее воскресить.
Здесь мы опять углубляемся в ярко выраженное противопоставление бездуховного пэрства и духовного Гуинплена, потому что назвать духовным тот народный сброд, который описывает Автор, невозможно даже с серьезной натяжкой.
Является ли маска Гуинплена скорбью английских бедняков, коей хочет ее представить Гюго? Тех людей, что не пустили на порог двух замерзающих детей? Или Баркильфедро, стремящийся побольней укусить особу, которая вытащила его из нищеты? Отличается ли этот угнетенный народ от высокородных господ, смеющихся над уродством и наивностью главного Героя? На этом фоне пламенная защитная речь Гуинплена выглядит, как пародия. Он говорит об английском народе, но по сути рассказывает только о себе. Один он из всех персонажей настолько благороден, чтобы заслужить сочувствие Читателя.
«Рай богатых создан из ада бедных» - удивительно цепляющие глубокое и одновременно поверхностное рассуждение. Ад нищеты Гуинплена казался ему раем, лишь бы в нем была Душа. Без Деи/Души даже роскошь аристократического рая показалась ему адом. Красивая фраза, которой Автор противоречит главной задумке своей же книги.
О величии Гюго
И все же Гюго велик и не только масштабами своих работ, как может показаться, глядя на место занимаемое его произведениями на книжной полке. Я не буду растекаться в банальностях относительно вклада Автора в мировую литературу, предлагаю просто посчитать! Посчитать, сколько раз образы из книг Гюго были использованы в других книгах, фильмах, спектаклях без отсылки к первоисточнику.
Ну, по «Человеку, который смеется» Вам ответит любой ценитель комиксов про Бэтмена.
+ Джокер — это Гуинплен, визуальный образ украден, то есть позаимствован.
+ Висельник-контрабандист, живее всех живых даже после смерти - «Пираты Карибского моря».
+ Урсус и Гомо — узнаваемый образ, мелькающий повсюду. Два волка-одиночки, не поймешь, кто зверь, кто человек. Кстати, интересно, что Автор дал волку имя Homo, то есть Человек, перевернув поговорку «человек человеку волк» в «волк человеку Человек».
Огромное число сюжетов, эксплуатируемых, то есть используемых в творческих проектах, можно отыскать в «Отверженных» - это кладезь оригинальных на тот период зарисовок и образов, захватывающих внимание, сердце и мозг Читателя, причем, одновременно, что в принципе редкость.
Скольких Авторов вдохновил Гюго своими книгами? Подсчитать невозможно. У меня, безусловно, есть критические претензии к «Человеку, который смеется», но могу откровенно сказать, что эта история вдохновила и меня, а это, наверное, самое важное и нужное, что может сделать Литература для своего Читателя.
Ссылка на Литературный диалог: "ВКонтакте", в "Инстаграмм"
