КАЖДЫЙ ГОД ПО УСТАНОВИВШЕЙСЯ ТРАДИЦИИ 20 ИЮНЯ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ОБЩЕСТВЕННОСТИ РЕСПУБЛИКИ ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ СОБИРАЮТСЯ НА СОБОРНОЙ ПЛОЩАДИ ЦХИНВАЛА, ЧТОБЫ НА СКОРБНОМ МИТИНГЕ ПОЧТИТЬ ПАМЯТЬ ТРИНАДЦАТИ КОММУНАРОВ, БЕЗЖАЛОСТНО РАССТРЕЛЯННЫХ ГРУЗИНСКИМИ ГВАРДЕЙЦАМИ В 1920 ГОДУ .
20 июня 1920 года - это одна из трагических дат в истории Южной Осетии, напоминающая нам о павших участниках национально-освободительной борьбы, которую вели наши деды за реализацию своего неотъемлемого права на самоопределение. Минуют годы, пройдут века, но даже всемогущее время не в силах стереть в памяти народной страницы героической борьбы южных осетин за свободу и независимость. Исторической победе нашего народа, свидетели и участниками мы стали в 2008 году, предшествовала многовековая и кровопролитная борьба наших старших. Историк и публицист Роберт Кулумбегов утверждает: «В истории вооруженных конфликтов всегда есть эпизоды, которые становятся знаковыми. Такие события-символы… есть и в Южной Осетии. В новейший период – это Зарская трагедия, а с первым геноцидом южных осетин связан факт расстрела 13 коммунаров». С таким утверждением историка нельзя не согласиться, ибо это была и на самом деле самая мрачная страница трагической эпопеи 1920 года и самый позорный эпизод меньшевистского нашествия на беззащитную Южную Осетию. Нынешнее и грядущие поколения свободной Южной Осетии должны знать героические страницы истории национально-освободительной борьбы южных осетин, имена жертв геноцида, учиненного в далеком уже 1920 году. Поэтому считаем важным рассказать подробнее о расстреле 13 коммунаров.
Над Цхинвалом солнце восходит из-за Згудерского холма, на котором расположено городское кладбище. Там, в обрамлении высоких сосен скрывается знакомый каждому из нас белый обелиск с высеченными на нем именами 13 коммунаров. Тогда, в 1920 году, это была окраина кладбища, за которым простиралась равнина. Именно это место было обагрено кровью коммунаров, здесь они геройски приняли смерть во имя свободы и независимости родного народа, ради нашего с вами счастливого будущего.
Но обо всем по порядку.
12 июня 1920 года, преодолев сопротивление защитников города, многократно превосходящие в живой силе, технике и вооружениях гвардейцы меньшевистского правительства Грузии, ворвавшись в Цхинвал, следуя приказу своего начальника штаба Валико Джугели, незамедлительно приступили к террору местных осетин. Поясню, что в те годы в многонациональном Цхинвале осетины компактно проживали в так называвшейся «осетинской слободке», очерченной пределами нынешних улиц Осетинская (от ул.Московская до храма Пресвятой Богородицы) и Энгельса (от площади Свободы и до бывшего магазина «Детский мир»). В ту пору этот участок считался центром Цхинвала. Здесь жили преимущественно представители фамилий Галавановых, Ханикаевых, Кулаевых, Зассеевых.
Ворвавшись в город, гвардейцы убивали не только тех осетин, кого заставали на улицах, но и врывались в дома, где не церемонились как с молодыми мужчинами, так и со стариками, женщинами и детьми. Практически все мужское население осетинской национальности, оставшееся в городе, было безжалостно вырезано. Пленных не брали.
Каким-то образом гвардейцы пленили 13 осетин. Не исключаю, что они были попросту выданы меньшевистским головорезам, ибо известно, что местные грузины (конечно, далеко не все) из числа симпатизировавших меньшевикам, доносили на осетин, прятавшихся на чердаках и в подвалах своих домов. Некоторые из мучеников были взяты в плен и вовсе не в самом городе, а в районах, Южной Осетии, и лишь потом их конвоировали в город. Так, Андрея Джиоева и Николая Котолова из села Жриа обманным путем через выманили в Джаву, где их пленили и перевезли в Цхинвал. В числе пленников оказался и подросток из села Корнис Николай Валиев, которому на тот момент едва исполнилось 17 лет.
После недельного заточения в подвале здания, в котором ныне размещается Комитет по молодежной политике, спорту и туризму РЮО, пленников, которых в последующем стали именовать коммунарами, вывели оттуда со связанными руками в три часа ночи и под покровом темноты повели в направлении Згудерского кладбища. Показательно, что гвардейцы боялись даже безоружных связанных пленников, ибо на вопрос, куда их ведут, стража предпочла солгать, что коммунаров решили переправить в более надежную тюрьму в соседний грузинский город Гори.
Следует напомнить, что это был период коротких летних ночей, поэтому палачи спешили, стремясь еще до наступления утра завершить свое гнусное намерение, погоняя пленных ударами ружейных прикладов. Повернув группу коммунаров в сторону Згудера у места, где сейчас стоит Поклонный крест, и пригнав их к окраине кладбища, у пленников не оставалось сомнений в своей обреченности. Последняя их надежда окончательно развеялась, когда пленников пытались силой заставить вырыть себе могилы. О намерениях гвардейцев свидетельствовало и то, что к месту казни коммунаров заблаговременно явились и священник Алексей Кванчахадзе с врачом Вацлавом Хершем.
Даже под ударами прикладов арестанты отказались рыть себе могилу, чего гвардейцы никак не ожидали. Пришлось им срочно этапировать из города нескольких жителей, которых также под ружейными дулами попытались заставить рыть траншею. Но тут произошло совсем невероятное: расстрельная команда гвардейцев, которая, как выяснилось позже, состояла из бывших тифлисских рабочих, категорически отказалась убивать несчастных осетин. Тем временем взошло солнце, и с расчетом палачей исполнить свою черную миссию до рассвета пришлось расстаться.
Палачам ничего другого не оставалось, кроме как самим привести в исполнение свой же приговор. Сделать это вызвались Артем Лохов, ставший, по меткому выражению историка Роберта Кулумбегова символом национального предательства, Гоги Касрадзе и несколько других местных меньшевиков. Священник А. Кванчахадзе, сознавая невиновность и трагическую обреченность коммунаров, тем не менее, призывал их покаяться в содеянном.
Перед самой казнью один из коммунаров призвал палачей не брать грех на душу, и не совершать это гнусное преступление. Ответом на его призыв прозвучал роковой выстрел, и он пал первым. Тут по команде прогремел залп, и построенные в две шеренги коммунары, пали один за другим. Только одному из них, а именно Андрею Джиоеву, удалось вырваться из шеренги и броситься бежать. Однако до близлежащего леса он так и не добежал. Тот же Артем Лохов, оседлав коня, вскачь догнал его и хладнокровно убил своего же соотечественника выстрелом в затылок. Затем, привязав бездыханное тело осетина к лошади, приволок его к могильной яме. Кое-как засыпав траншею, палачи вернулись в город с чувством безупречно исполненного долга.
Позже, бравируя перед такими же извергами, один из палачей Гогия Касрадзе, целуя дуло своего нагана, хвастался тем, что лично застрелил из него девять коммунаров. Его «партнер» по заплечным делам Ила Майсурадзе публично грозил истребить армян, как только покончит с осетинами. А священника Алексея Кванчахадзе смело можно окрестить «убийцей в рясе». Этот, с позволения сказать, сеятель добра и гуманности, вместо покаяния о содеянном, кричал во время расстрела: «Бей коммунистов и осетин!». Что касается Артема Лохова, то достаточно сказать, что он сокрушался о том, что расстрелял слишком мало осетинских повстанцев.
«Подвиг» палачей не остался безнаказанным. Уже после установления Советской власти – 5 декабря 1921 года состоялось судебное рассмотрение оконченного следствием дела №1337 о расстреле 13 коммунаров. Следствие вел следователь отделения №3 грузинского Чрезвычайного Комитета (ЧК) Александр Гинкулов. Под следствием находилось всего 38 человек, в том числе и находившиеся в бегах, умершие или убитые Касрадзе Экто, Лохов Артем, Кабисов Николай, Жгенти, Кониев, Валико Джугели, Гогинов Сосико, Гогинов Илуша, Даташвили Ленто, Эдишерашвили Леван, Мебурнутов Кола, Деданов Георгий, Лапанашвили Сократ, Гогичашвили Ясон, Казахашвили Адам, Гассиев Ваня, Цховребов Николай и Хачиров Георгий. В ходе судебного следствия было допрошено большой количество свидетелей, из показаний которых вырисовываются не только подробности расстрела 13 коммунаров, но и ужасающие картины зверств меньшевиков в Южной Осетии в целом.
В частности, стало известно, что Хмиадашвили Егор, разъезжая по Цхинвалу, выдавал скрывавшихся осетин, в том числе Кулаева, Гаглоева Бришку, Джиоева, Зассеева Тато, Сланова Арчила и Кулаеву Наталью. Свидетель Зассеев Иван показал, что выданные осетины тут же были расстреляны сыновьями Церадзе Сосо, Касрадзе Гогией, Церадзе Андреем, Дедановым Гигули и Курашвили. В числе палачей свидетели называли Лохова Артема, которому выдавал повстанцев его родственник Лохов Сардо.
По просьбе А. Гинкулова дело по обвинению участников расстрела 13 коммунаров было передано для дальнейшего рассмотрения Верховному революционному трибуналу.
Через год с небольшим, 20 марта 1923 года революционный трибунал Восточной Грузии под председательством Захария Машкевича, которому было поручено осуществление повторного следствия по делу №231, предъявил обвинения оставшимся в живых участникам расстрела, вина которых была полностью доказана. В их числе значились упоминавшийся выше Гогия Касрадзе, Сандро Гогинов, Давид Кокоев и Ила Майсурадзе. По показаниям свидетельницы Джигкаевой Софьи Гогия Касрадзе был одним из начальников «народной гвардии», признавшихся, что он самолично убил ее зятя Габо Ханикаева и, пригрозив убить и ее мужа, нацелил наган и на нее саму. Примечательно, что в качестве свидетеля на суде давала показания и жена палача Артема Лохова – Ольга Лохова. Обвинительное постановление Захарий Машкевич представил на утверждение Коллегии революционного трибунала Восточной Грузии.
После установления Советской власти в Юго-Осетинской автономной области также была образована так называемая Тройка, занимавшаяся расследованием меньшевиков на территории Южной Осетии. В результате работы Тройки многие сотрудники цхинвальской меньшевистской милиции были привлечены к уголовной ответственности. Несколько человек из них по решению военного трибунала были приговорены к высшей мере наказания – к смертной казни, а остальные – к длительным срокам тюремного заключения.
Таким образом, участники расстрела 13 коммунаров понесли заслуженное наказание. Большинство из них были расстреляны, умерли в тюрьмах и на каторге, либо погибли в боях против Советской власти. Убийцы не ушли от возмездия, их настигла кара. Но это не дает нам, живущим в свободном и независимом государстве, оснований для предания забвению имен людей принесших свои жизни на алтарь свободы своей родины, своего народа. Мы всегда должны помнить о них, тех, чья вина сводилась только лишь к тому, что они боролись за право достойно жить на земле своих предков. Это наш долг, который свято чтит нынешнее поколение южных осетин.
Как отмечалось выше, на месте расстрела 13 коммунаров на Згудерском кладбище воздвигнут обелиск. Улице в Цхинвале, по которой в тот предрассветный час вели на казнь 13 коммунаров, присвоено их имя. В прошлом году группой молодых кинематографистов Южной Осетии был снят художественно-публицистический фильм «Осетинская Вандея», посвященный этой трагической странице национально-освободительной борьбы южных осетин.
Одну из своих фундаментальных работ посвятил теме расстрела 13 коммунаров основоположник современного осетинского изобразительного искусства, выдающийся художник М.С.Туганов. Каким-то образом это национальное достояние пропало из фондов Государственного музея Южной Осетии. Будем надеяться, что правоохранительным органам республики, возбудившим по факту пропажи картины уголовное дело, удастся вернуть его государству.
Тема расстрела 13 коммунаров получила свое отражение и в художественной литературе. К ней не раз обращались в своем творчестве осетинские писатели-классики Ч.Бегизов, С.Кулаев, Х.Плиев и др. А известный осетинский композитор и музыковед Татаркан Кокойты поставил на сцене Тифлисского осетинского любительского театра пьесу под названием «13 коммунаров».
Расстрел 13 коммунаров, как было отмечено выше, это одна из скорбных страниц в длинном мартирологе жертв меньшевистского погрома 1920 года в Южной Осетии. К сожалению, мы не располагаем документально подтвержденной возможностью назвать каждую из жертв геноцида 1920 года. Но имена 13 коммунаров история до нас донесла. Они высечены и на табличке, установленной на обелиске…
В 2020 году общественность Республики Южная Осетия будет отмечать столетие геноцида, учиненного Грузией против осетин. Несомненно, к тому времени наш гордый и свободолюбивый народ достигнет новых рубежей в государственном строительстве. Мы будем радоваться каждому нашему очередному успеху в социально-экономическом развитии страны, и с оптимизмом будем смотреть вперед. Но мы никогда не забудем жертв геноцида южных осетин, и, конечно, не допустим, чтобы к подножию обелиска памяти 13 коммунаров когда-нибудь «заросла народная тропа».
Константин ПУХАЕВ,
кандидат исторических наук, заслуженный деятель науки РЮО
