25 октября 1941 года 3. А. Сорокин по сигналу воздушной тревоги поднялся в воздух вместе с ведомым Соколовым. На высоте шесть тысяч метров встретили четыре Ме-110.
Немцы летели на Мурманск. В завязавшемся воздушном бою Сорокин сбил одного фашиста. Из-за облаков вынырнул второй «мессершмитт». Немец шел в прямую атаку. Сорокин нажал на гашетку. Но пулемет молчал. В обойме не оставалось ни одного патрона. В ту же минуту Сорокин почувствовал жгучую боль. Вражеская пуля ранила североморца. Летчик решил идти на таран. Удар угодил в хвост «мессершмитта», и он камнем полетел вниз.
Но и наш самолет сорвался в штопор. С большим трудом Захар выравнял машину и посадил ее на замерзшее озеро в районе Териберки. Над головой пронесся самолет друга. Соколов сделал второй заход, третий... Начиналась снежная пурга, и Соколов вынужден был вернуться на аэродром. Когда стихла метель, Сорокин увидел неподалеку сбитый им вражеский самолет. А возле него — немецкого летчика. Завязалась перестрелка. Гитлеровец был убит. Но тут же Сорокину пришлось вступить в рукопашную схватку. Летчик одолел и второго фашиста.
Из кабины своего самолета Сорокин достал бортовой паек и ракетницу. Куда идти? Где свои? Стал припоминать, в какую сторону улетел Соколов, и пошел в том же направлении.
Трудно идти, когда мучает жажда, еще труднее, когда нестерпимо ноет простреленная нога. На четвертый день встретилась речушка, потом — озеро. Сорокин направился к нему. Но лед был тонкий — и Захар погрузился в воду. Бурки и брюки намокли, отяжелели. Вконец выбившийся из сил, Сорокин уже не шел, а полз..
Его подобрали зенитчики флотской батареи у Кольского залива. Отсюда на тральщике летчика доставили в Полярное, в морской госпиталь. Ступни ног были отморожены настолько сильно, что врачам пришлось их ампутировать.
Бессонными ночами думал он о своем будущем. Думал долго, мучительно: «Неужели отлетался?». Но никак не мог смириться с этой мыслью.
— Летать хочу. Буду летать!
— твердил Сорокин врачам.
Дело шло к демобилизации. Летчику предложили после госпиталя уехать в глубокий тыл. Но он настаивал на своем: — Все равно буду летать!
В конце концов врачи сдались — комиссия признала Сорокина «ограниченно годным к военной службе».
Летчик вернулся в родной полк и довел свой боевой счет до восемнадцати побед. Ему присвоили звание Героя Советского Союза.