Существует версия, согласно которой «дело микробиологов» было сфальсифицировано сотрудниками ОГПУ после отказов профессоров С.В. Коршуна, О.Г. Биргера, и некоторых других ученых от предложения участвовать в разработке средств ведения бактериологической войны. Если это так, то ученых, судя по всему, все же принудили – не мытьем так катаньем – работать над этой тематикой в суздальской «шарашке».
Л.А. Зильбер, например, сначала отказался участвовать в этой работе и предпочел долбить вечную мерзлоту в Заполярье. Через два года его освободили, но год спустя за ним снова «пришли». Зильбер все же попал в «шарашку», только в другую – химическую…
Из одного лишь Саратовского противочумного института «Микроб»[1], который сегодня занимается разработкой вакцины против уханьского короновируса, доставили в Суздаль: директора этого института профессора С.М. Никанорова, а также Н.А. Гайского, А.А. Вольферц, Д.А. Голова, С.В. Суворова. Последний, являясь заведующим Астраханской противочумной лабораторией, в 1926 году совместно с А.А. Вольферц и М.М. Воронковой, впервые в России выделил и идентифицировал возбудителя туляремии.
Бактериологическая лаборатория для работы с возбудителями особо опасных инфекций располагалась на территории Покровского женского монастыря и именовалась в секретных документах – Бюро особого назначения Особого отдела (БОН ОО) ОГПУ.
На базе этой лаборатории, а также вакцинно-сывороточной лаборатории в подмосковной Власихе в 1933 году был образован Бактериологический институт (Военный научный медицинский институт РККА)[2]. Возглавил институт диввоенврач И.М. Великанов. Его заместителем был назначен заведующий кафедрой микробиологии Днепропетровского мединститута Е.И. Демиховский. Сохранились его воспоминания о суздальской «шарашке»: «Здесь были оборудованы лаборатории, где работали крупнейшие советские учёные… Это были микробиологи, эпидемиологи, ветеринары, патологи, авторы известных оригинальных монографий, докладчики на Всесоюзных съездах. Вот их фамилии в алфавитном порядке: Башенин, Бернгоф, Биргер, Вольферц, Вышелесский, Гайский, Движков, Дунаев, Никаноров, Саватеев, Штуцер, Эльберт…» [3].
Как видим, большинство названных Демиховским фамилий являлись фигурантами дела, описанного мной в предыдущем очерке «Я тюрьму заслужил». Те же лица работали и над многотомным «Руководством по микробиологии и эпидемиологии». В 1937 году был издан первый том под общей редакцией И.М. Великанова.
К сожалению, закончить эту работу Великанову не довелось. В апреле 1938 года Иван Михайлович был расстрелян как японский шпион.
С.М. Никаноров и Д.А. Голов, работавшие после освобождения на противочумной станции в Алма-Ате, 4 октября 1937 года также были осуждены Военной коллегией к расстрелу, как контрреволюционеры-вредители и диверсанты...
Вопрос о том, занимались ли ученые в Суздале созданием бактериологического оружия до сих пор остается открытым.
С одной стороны, представляется, что сегодняшнему специалисту-бактериологу достаточно внимательно изучить список научных направлений, которыми занимались его коллеги, репрессированные в 30-х годах, чтобы утвердительно ответить на этот вопрос.
С другой стороны, доказательная база для однозначных утверждений – недостаточна. Все засекречено, архивы закрыты. Доводы Л.А. Федорова по большей части – бездоказательны[4]. Воспоминания людей, работавших в те годы в монастыре (Е.И. Паршина, И.И. Лужнов и др.), картину не проясняют. Кроме слов об умышленном заражении кроликов холерой, нам практически ничего не известно о характере производимых в монастыре опытов. Есть еще докладные записки И.М. Великанова, полагавшего, что работа в институте «должна производиться как по линии обороны, так и по линии нападения». Но были ли его предложения реализованы?
Между тем, к установленным фактам относится то, что, несмотря на Женевский протокол 1925 года о запрещении производства и применения химического и бактериологического оружия, ряд стран (Германия, Англия, США и Япония) этими средствами массового поражения к началу Второй мировой войны в той или иной степени обладали. Поэтому разработка средств защиты от наступательного биологического вооружения была насущно необходима. И этими проблемами ученые под надзором ОГПУ занимались.
Известно, что в эти и последующие годы в стенах института были разработаны живые вакцины против чумы, туляремии, сибирской язвы, в годы войны получен первый советский пенициллин…
[1] Ныне ФКУЗ РосНИПЧИ «Микроб» Роспотребнадзора – крупнейший научный центр по санитарно-эпидемиологической охране территории Российской Федерации от завоза и распространения особо опасных инфекционных болезней.
[2]С 1934 г. – Биотехнический институт РККА, с 1985 г. – НИИ микробиологии Министерства обороны.
[3]Рыженко С.А., Демиховская Е.В. Кухня дьявола: вчера и сегодня. Видавництво «Промінь» 2003.
[4]Федоров Л.А. Советское биологическое оружие: история, экология, политика. М. МСоЭС, 2005.
