Начало истории.
Историю "Велесовой книги" связывают с историей очень интересного исторического персонажа по имени Юрий Петрович Миролюбов. Отца его расстреляла ЧК в годы революции, четверо детей Миролюбовых, в том числе и Юрия, жизнь разбросала по свету. Сам Юрий пережил множество приключений, от которых закружилась бы голова у самого изобретательного драматурга, - Варшава, Киев, война, революция, Индия, Египет, наконец, Стамбул, Прага и Брюссель. Но и на этом странствующая натура Миролюбова не успокоилась, - затем последовали Америка, Германия. Умер Юрий Петрович...в открытом океане, на корабле, как и положено, собственно, авантюристу его склада.
Так вот, именно ему, Юрию Петровичу Миролюбову, ученые вменяют в вину создание этой легендарной и скандальной "Велесовой книги".
Согласно его рассказам, в 1919 году полковник Добровольческой армии художник Федор Изенбек (которого Миролюбов называл «Али» и ошибочно считал «туркменом») во время отступления от Москвы нашёл в разграбленном и покинутом княжеском имении Задонских на полу в разграбленной библиотеке деревянные дощечки, испещрённые непонятными письменами, и забрал их. Все дощечки были приблизительно одного размера — 38 × 22 см, толщиной в полсантиметра и имели отверстие для крепления ремнём. Текст был нацарапан шилом или выжжен, а затем покрыт лаком или маслом.
В 1925 году они встретились в Брюсселе, где о табличках узнал Миролюбов, который и занялся их изучением. Изенбек ревниво относился к дощечкам, не позволял выносить их из своего помещения и отклонил предложение профессора брюссельского университета Экка об их изучении. Миролюбов пытался реставрировать дощечки, переписывать их, расшифровывать и фотографировать. Ему удалось переписать большую часть и сохранить достаточно чёткое изображение одной из табличек и ещё несколько (до шести) менее чётких. В августе 1941 года Изенбек умирает, и таблички бесследно исчезают.
Нет никаких документальных свидетельств того, что «дощечки Изенбека» видел кто-нибудь ещё, кроме Миролюбова.
Большинство исследователей — как историки, так и лингвисты, — убеждены в подложности «Велесовой книги» и не рассматривают её в качестве достоверного источника.
Исследования лингвистов.
Лингвистический анализ был проведён Л. П. Жуковской по тексту «фотографии» дощечки № 16, а затем наиболее развёрнуто проведён Твороговым и Алексеевой по материалу всего памятника, о языке Велесовой книги также отдельно высказывался Зализняк. Их выводы вкратце таковы: «Велесова книга» пользуется несомненно славянской лексикой и территориально приурочена в основном к восточнославянской территории; однако ее морфология, синтаксис представляют собой смешение позднего славянского и ранней письменности, чего в природе не могло быть. Сразу ясно, что человек, сфальсифицировавший эту книгу, не имел филологического образования, не знал основ древнеславянского языка, но, что называется, "нахватался" всего по верхам. Более того, он смешал все славянские языки так причудливо, что лингвисты просто диву дались. Орфография «дощечек» показывает, что их автор не умел обозначать носовые гласные : он в ряде слов воспроизводил их в соответствии с тем, как это гораздо позже делалось в польском языке. В то же время на «дощечках» есть места, показывающие изменения, которые позднее произойдут в сербском, хотя эти процессы взаимоисключают друг друга. В связи с этим перевод книги невозможен, потому что это не что иное, как просто нагромождение слов. Те люди, которые пытались переводить, многие слова просто домысливали.
