Консул Ацилий указал Филиппу V, кто здесь бык, а кто Юпитер
Рим и Македония были непримиримыми врагами. Их схватка за Грецию, продолжавшаяся больше 50 лет, закончилась триумфом первых и полным крахом вторых. Кто-то один должен был властвовать над Элладой, да и над всем Средиземноморским миром. Однако не нужно думать, что это была непрерывная борьба до полного уничтожения противника. Были у двух античных хищников и периоды "оттепели" в отношениях, времена, когда римские легионеры и македонские фалангиты фактически сражались рука об руку.
Такая оттепель наступила в самом начале II века до нашей эры, когда Рим начал войну с сирийским царем Антиохом III Великим. Македонский царь Филипп V, незадолго до этого разгромленный Римом в битве при Киноскефалах, оказался перед непростым выбором: либо принять богатые дары и выступить на стороне Антиоха (монарха с македонскими корнями, между прочим), либо не дразнить зверя и поддержать Рим. Филипп прекрасно оценивал расклад сил и выбрал второй вариант. Как оказалось, не прогадал - Антиох в конечном итоге был повержен в грандиозной битве при Магнезии и потерял пол царства.
Но до Магнезии в течение двух лет римляне и македоняне воевали как союзники. Они вместе пришли на помощь осажденной Антиохом греческой Лариссе, освобождали от войск Этолийской лиги города Фессалии, возможно, вместе сражались с фалангами и слонами Антиоха в ожесточенной битве при Фермопилах. Римский историк Тит Ливий не говорит об участии в сражении македонян, пишет, что Филипп в то время, летом 191 года до нашей эры, заболел и подошел к Фермопилам позже - когда всё уже закончилось. Однако из сообщений другого историка - Аппиана - можно предположить, что македонское войско в это время находилось рядом с Фермопилами и вполне могло приложить руку к разгрому Антиоха. А Ливий, истинный патриот земли Римской, не пишет об этом лишь потому, чтобы не превозносить македонян - несмотря ни на какие оттепели и временные союзы, он считал их все же главными врагами Рима.
Зато у Ливия мы находим прекрасное описание того, что случилось после Фермопил - рассказ о двух боевых операциях, которые римляне и македоняне провели синхронно - осаждая занятые этолийцами города. Легионы консула Мания Ацилия Глабриона обложили Гераклею, македонское войско - отстоявшую от Гераклеи на семь римских миль (чуть более 10 км) Ламию. Причем между армиями началось настоящее "соцсоревнование" - кто первый захватит свой город. Потому что было очевидно, что победитель заберет себе всё.
У македонского войска задача была посложнее. Но не потому что воины Филиппа хуже сражались или защитники Ламии были непревзойденными бойцами, в отличие от защитников Гераклеи. Виновата природа.
"День и ночь римляне и македоняне, словно соревнуясь, усердствовали в осадных и ратных трудах, но македонянам приходилось туже, ибо если римляне строили насыпь, подвижные навесы и прочие наземные сооружения, то те вели подкоп и в трудных местах натыкались на породу, непреодолимую для железных заступов", - пишет Ливий.
Видя, что у римлян дела идут более резво (это действительно было видно невооруженным глазом, потому что Ламия находится на высоком холме, откуда открывается отличный обзор на большое расстояние), Филипп попытался договориться с властями Ламии о сдаче города.
"Филипп не сомневался, что если сначала падет Гераклея, то ламийцы сдадутся скорее римлянам, чем ему, и консул не упустит случая снятием осады снискать себе благодарность", - продолжает историк.
Гераклея оказалась крепким орешком. Римляне несколько раз бросались на приступ, но всякий раз получали жесткий отпор - этолийцы были неплохими воинам, пожалуй, лучшими среди тогдашних греков. В итоге консулу Ацилию удалось запутать защитников города: начать очередной штурм среди ночи, тотчас же после предыдущего (он мог себе это позволить, поскольку обладал значительным численным перевесом). Сонные измученные этолийцы на этот раз устоять не сумели. И как только Гераклея пала, сбылись дурные предчувствия царя Филиппа.
"Лишь только Гераклея была захвачена, оттуда прибыл гонец с указанием воздержаться от приступа: справедливей, мол, будет, чтобы плодами победы воспользовались римские воины, сражавшиеся с этолийцами лицом к лицу".
Македонский царь, конечно, вынужден был согласиться. Обиду проглотил, но затаил ее до конца своих дней. И не столько его печалила добыча, доставшаяся бы македонянам после падения Ламии, но полученная в итоге римлянами, сколько вопрос престижа. Консул Ацилий указал царю на его место - за помощь спасибо, но делать вы будете лишь то, что мы вам разрешим.
Верность этого тезиса подтвердили события, которые произошли через несколько лет. По результатам войны с Антиохом Македония как союзник Рима получила в качестве трофеев несколько греческих городов, захваченных ранее этолийцами. Однако стоило обстановке в Греции успокоиться, как эти города обратились к Риму с просьбой пересмотреть свое решение и заставить македонского царя увести свои гарнизоны. Рим просьбе новых "союзников" внял, окончательно растоптав самолюбие Филиппа.
Вскоре царь умер, не исключено, что от крайнего расстройства, а его сын Персей начал с римлянами новую, последнюю для Македонии, войну.
Источники: Тит Ливий. Римская история от основания Города/ Аппиан. Римская история.
Алексей Денисенков
Подписывайтесь на канал История и истории!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Антиохова война. Как римские легионы остудили пыл «величайшего» из Селевкидов. Часть I
Какую невероятную почесть оказали римляне своему смертельному врагу
