Ненормальность среди людей искусства явление нередкое. Хотя творчество - это всегда мыслительный процесс. Тем не менее, оно допускает отклонения от общепринятого. Проще всего пояснить это на двух внешне схожих школьных предметах: черчении и рисовании. Первое - только для нормальных людей. Во втором себя может проявить и альтернативно одаренный (при условии, что одаренность реально есть, а не только в фантазии политкорректного собеседника).
Подписчики знают, что иногда - как немцы, совершенно без предупреждения - я могу написать о живописи. Люди расслабленны, ждут, что будет о кино, литературе или истории. А тут - на тебе. И сегодня мы поговорим (”мы” - это я, а Вы послушаете, почитаете) о советском художнике Василии Ситникове.
Ему официально был поставлен диагноз “шизофрения”. Ситникова лечили в психбольнице в Казани. Я читал его книгу - да, он со странностями, но впечатления душевнобольного не производит. Вероятнее, Василий Яковлевич стал жертвой советской карательной психиатрии.
Письмена Ситникова имеют особенность, напомнившую мне бушевавший лет десять назад в интернете (а в некоторых очень инертных мозгах и поныне) “язык падонкаф”. Все эти “исчо”, “превед”, “креведко”, “аффтар” и т. д. Вася, как называли художника друзья, честно признается в своей малограмотности. Однако есть впечатление, что это больше рисовка. Человек, который периодически, словно забывшись, правильно ставит запятые в сложносочиненных предложениях, всегда пишет слово “всегда” через “ф”: “фсегда”. Мне кажется, что Ситников был грамотнее, чем хотел показать.
Василий Яковлевич типичный русский самородок. Родился в селе под тамбовской Лебедянью, вырос на берегу Дона. Потом жил в Москве, а закончил дни в эмиграции - сначала в австрийском Кицбюэле, а потом в Нью-Йорке (это где-то под Бостоном).
Пытался учиться академическому искусству, но из этого мало что вышло. А потом нашел собственный метод. Рисовал, например, сапожной щеткой. Для неформального советского искусства вообще характерны небанальные материалы. Не все могли позволить себе холсты, поэтому писали и чертили и на фанере, и на тетрадных листах, и на салфетках. Зато теперь работы Ситникова можно найти в ведущих музеях.
Если в юности Василий нередко голодал, то в зрелые годы уже неплохо зарабатывал. Рисовал во множестве монастыри и продавал иностранным послам. Как отмечает приятель художника поэт Константин Кузьминский, Ситников считал своей любую картину, к которой он прикоснулся. Например, работы его учеников - слегка подправив, учитель ставил свою подпись и продавал.
Война Василия Яковлевича напрямую не затронула. В это время он как раз находился в дурдоме. Но в годы всеобщей нехватки продовольствия и медикаментов на психбольных особо не тратились. Когда читаешь его воспоминания об этом периоде, то удивляешься, как человек вообще выжил в тех условиях. Безусловно, в каком-то переосмысленном виде все это отразилось и на его искусстве.
Почувствуй себя критиком. Советская живопись
